Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

Из истории естествознания Д. А. БАЮК, О. Б. ФЕДОРОВА ЛЕЙБНИЦ В РОССИИ: ПЕРЕВОДЫ И ИХ АВТОРЫ * Самым крупным и представительным собранием переводов сочинений и писем Г. В. Лейбница на русский язык стало четырехтомное издание 1982–1989 гг. В него вошли как специально подготовленные по этому поводу переводы, так и старые, публиковавшиеся еще в XIX в. Тем не менее нельзя сказать, чтобы это издание было исчерпывающим: туда не попали некоторые важные работы Лейбница, посвященные вопросам динамики и математического анализа. Не все из них, даже будучи переведены, дошли до типографии. Особенностям истории издания работ Лейбница на русском языке за более чем сто лет и посвящена данная статья. Ключевые слова: доклассическая наука, раннее Новое время, русские переводы классиков естествознания, Г. В. Лейбниц, Российская академия наук. Летом 2013 г. о Г. В. Лейбнице в России говорили необыкновенно много. Причин для этого было две. Прежде всего, с Лейбницем связана история возникновения первой российской академии наук – в Санкт-Петербурге, при дворе правящей династии Романовых. Одним из первых о роли создателя ма- тематического анализа в основании академии заговорил В. Е. Захаров: Лейбниц впервые встретился с Петром I в 1697 году, во время первого путешествия Петра по Европе, – тогда неотесанный парень из России ему не понравился. Но во время второй встречи 1711 года, на свадьбе царе- вича Алексея Петровича, они были друг другом очарованы. Лейбниц стал наставником Петра, а Петр, не оставшись в долгу, возвел Лейбница в тайные советники и назначил значительную пенсию. Лейбниц, уже имев- ший опыт создания Берлинской академии, настойчиво посоветовал Петру организовать подобную академию в России. Лейбниц и должен считаться духовным отцом нашей академии 1. Этой краткой формулировке предшествовала череда исследований, по- священных взаимоотношениям Лейбница с Россией и Петром I. Начало им положили сочинения П. П. Пекарского и В. И. Герье, о которых будет сказано ниже, продолженные впоследствии В. И. Вернадским. Второй причиной стал удивительный даже для XVII в. универсализм Лейб- ница. Невозможно найти ни одной сколько-нибудь значимой современной ему проблемы в любой из областей знания – математике, естествознании, техни- * Работа выполнена при финансовой поддержке РФФИ, проект № 11-06-00466a. 1 Цит. по: Захаров В. Е. Академия наук и Россия // Троицкий вариант. 10 сентября 2013 г. № 137. С. 2–3 (см. также: http://trv-science.ru/2013/09/10/akademiya-nauk-i-rossiya/). © Д. В. Баюк, О. Б. Федорова. ВИЕТ. 2014. № 2. С. 3–24. 4 Д. А. БАЮК, О. Б. ФЕДОРОВА ке, философии, теологии или филологии, по которой у Лейбница не было бы своей обоснованной позиции, изложенной если не в изданных сочинениях, то в более или менее обширном рукописном наследии. Эта особенность не- редко ставилась ему в вину биографами, видевшими здесь чрезмерную всеяд- ность и неразборчивость. Однако по некоторым прогнозам XXI век будет веком универсалов 2. И хотя универсализм будущего («постнеклассический», как его иногда называют) так же отличается от универсализма Лейбница, как универ- сализм Лейбница от ренессансного универсализма Альберти или Леонардо да Винчи, именно Лейбниц в наибольшей степени среди титанов научной ре- волюции XVII в. может служить образцом, к которому следует стремиться 3. Однако, несмотря на очевидный рост интереса к творчеству ученого в по- следние годы, наибольшим достижением в изучении и пропаганде наследия Лейбница в России стало издание четырехтомного собрания его сочинений, вышедшее в самом конце советской эпохи в серии «Философское наследие» 4. Два тома были почти что полностью посвящены важнейшим объемным трак- татам Лейбница – Nouveaux essais sur l’entendement humain par l’auteur du système de l’harmonie préétablie 5 и Essais de théodicée sur la bonté de Dieu, la liberté de l’homme et l’origine du mal 6. В обоих случаях воспроизводились ста- рые, ранее опубликованные переводы. Так, перевод «Новых опытов» на рус- ский язык выполнил еще П. С. Юшкевич 7. Книга вышла в 1936 г., объединив под одной обложкой сочинение Лейбница и издание ленинского конспекта книги Л. Фейербаха «Изложение, анализ и критика философии Лейбница» (Darstelung, Entwicklung und Kritik der Leibnizschen Philosophie) 8. Практи- чески одновременно с этим фрагменты перевода Юшкевича издал ведущий идеологический журнал «Под знаменем марксизма», как приложения к стать- ям Б. Э. Быховского 9. «Теодицея» на русском языке появилась еще раньше, в 2 Из относительно большого количества проявлений этого ощущения укажем на два. Во-первых, о росте значения универсальных специалистов в разных секторах бизнеса гово- рил руководитель российского отделения Microsoft Николай Прянишников («Востребованы универсальные IT-специалисты: кадры ценятся по принципу “максимум знаний и навыков в одном человеке”» // Российская газета. 24 апреля 2012 г. № 845 (16); см. также: http://www. rg.ru/2012/04/24/it-sfera.html). Во-вторых, теме подготовки специалистов-универсалов была посвящена передача «Радио Свобода» от 24 января 2007 г. (полное название передачи «Уни- версальное образование на основе точных наук как реальность, или новая система деления областей знаний на школьные предметы». См.: http://dmcp.mipt.ru/student/diff_articles/vasilev_ okshtein_21022007.html). 3 Своеобразной апологией разнообразия интересов Лейбница стала последняя книга Л. А. Петрушенко. См.: Петрушенко Л. А. Лейбниц. Его жизнь и судьба. М., 1999. 4 Лейбниц Г. В. Сочинения в 4 т. М., 1982–1989 (серия «Философское наследие». Вып. 92). 5 Лейбниц Г. В. Новые опыты о человеческом разумении автора системы предустановленной гармонии // Лейбниц. Сочинения... Т. 2. С. 47–545. 6 Лейбниц Г. В. Опыты теодицеи о благости Божьей, свободе человека и начале зла // Лейб- ниц. Сочинения... Т. 4. С. 49–413. 7 Павел Соломонович Юшкевич (1873–1945) – философ-позитивист, часто критиковавший- ся Лениным. Его сын Адольф-Андрей Павлович Юшкевич (1906–1993) с 1965 по 1974 г. был президентом Международной академии истории науки. 8 Лейбниц Г. В. Новые опыты о человеческом разуме. М., 1936. 9 Быховский Б. Э. О месте Лейбница в истории диалектики // Под знаменем марксизма. 1935. № 6. С. 90–102; Быховский Б. Э. Идеализм Лейбница // Под знаменем марксизма. 1936. № 5. С. 89–101. Лейбниц в России: переводы и их авторы 5 Таблица. Тематическое и хронологическое распределение переводов сочинений Лейбница на русский язык Конец совет- Годы 1890-е 1920–1930-е 1950–60-е ской эпохи Философия 6 (87) 10 (74) Политика 1 (40) и история Теология 6 (91) 2 (3) Математика 2 (12) 10 (100) 8 (115) и естественные науки 1887–1892 гг., в религиозном журнале «Вера и разум», выходившем в Харько- ве 10. Но это издание заслуживает отдельного разговора. Два других тома включили в себя значительно менее крупные произве- дения и избранные письма (в частности, туда вошла знаменитая переписка Лейбница с С. Кларком, его письма Н. Мальбраншу и П. Бейлю. Многие из них были переведены специально для этого издания, но значительная часть переводов издавалась и раньше. Интересно сопоставить время переводов и тематику выбранных для пере- водов произведений, несмотря на относительность такого рода разделений. Так, в первом томе, вышедшем в 1982 г., собраны малые сочинения Лейбница, которые условно можно разделить на четыре рубрики (см. таблицу). Первое число в таблице обозначает количество заголовков, а число в скоб- ках – число страниц, посвященных той или иной тематике. Первые три ко- лонки в таблице, естественно, указывают на переводы, которые были опубли- кованы ранее и, следовательно, не были специально подготовлены авторами нового издания, а были лишь выбраны из имеющихся. Мы подчеркиваем этот факт, потому что некоторые неопубликованные переводы также существуют, о чем вполне могло было быть известно во время создания четырехтомника, но они не только не были в него включены, но о них не было даже упомянуто в примечаниях и комментариях. Тексты последней по хронологии группы были переведены во время самого проекта или незадолго до его начала, но были ли они предназначены для более ранних нереализованных изданий, неизвестно. Составленная нами таблица делает наглядным изменение интереса к от- дельным темам лейбницевского наследия с течением времени. Самые ста- 10 См.: «Теодицея» Лейбница. – Рассуждение о благости Божией, свободе человеческой и начале зла // Вера и разум. 1887. № 13. С. 128–149, № 16. С. 189–212, № 17. С. 242–266, № 18. С. 304–322; 1888. № 3. С. 112–136; 1889. № 1. С. 1–15, № 2. С. 57–69, № 8. С. 322–446, № 14. С. 51–78, № 15. С. 106–133; 1890. № 12. С. 505–530, № 14. С. 57–90, № 19. С. 275–290, № 22. С. 427–440; 1891. № 1. С. 35–48, № 5. С. 213–234, № 6, С. 255–278, № 13. С. 27–46, № 18. С. 281–306, № 21. С. 391–416, № 23. С. 485–512; 1892. Т. 2. С. 66–80, 217–244, 261–284, 430– 462. Заголовок публикации и название журнала даны здесь, как и в аналогичных случаях далее, в современной орфографии. 6 Д. А. БАЮК, О. Б. ФЕДОРОВА рые переводы, сделанные до 1917 г., в той или иной форме касаются темы Бога. Интерес к этой тематике после революции угас и вновь возник только в 1980-е гг. вместе с ростом внимания к абстрактной философии и метафизике. Между этими двумя пиками мы можем отметить появление переводов работ по математике и естественным наукам. Исторические обстоятельства в России не способствовали методичному и последовательному изучению философского наследия, поэтому и образ творчества Лейбница, отображенный в русской культуре, представлен фраг- ментарно. Но в этом явлении не только историческая случайность, но и своя закономерность – универсальное творчество Лейбница, отражаясь в совер- шенно иной культурной среде, разбивалось на отдельные узкие направления, вливалось в отечественную культуру по отдельным руслам разных дисцип- лин. Так, выборка текстов о свободе человека и душе попала в журнал «Труды Московского психологического общества» за 1890 г. 11 Сочинение «О свобо- де» и письмо Лейбница к П. Косту «О необходимости и случайности» вышло на русском языке вместе с переводом книги К. Фишера «О свободе и случай- ности» 12. В отдельном издании были собраны и материалы, связанные с ро- лью Лейбница в создании в России академии наук и вообще его отношением к России 13. Как следствие, отображение его творчества даже в самом полном имею- щемся на нынешний день собрании сочинений, с одной стороны, недоста- точно полно, а с другой – лишено целостности. Тут совсем не представлены сочинения Лейбница по физике и математике и даже не упомянуты его труды по медицине, химии и горному делу. Возможно, исключение специальных трудов Лейбница из собрания было продиктовано сознательной гуманитарной направленностью издания, но обстоятельств, при которых можно было бы по крайней мере упомянуть открытие дифференциального исчисления или фор- мулировку принципа сохранения энергии в механическом движении в нем предоставлялось немало. И хотя в издание вошли многие старые переводы философских сочинений, избранные отрывки из математических сочинений Лейбница, подготовленные А. П. Юшкевичем для журнала «Успехи матема- тических наук» в 1948 г. 14, составителей четырехтомника обошли молчани- ем. Вообще же можно сказать, что переводы, собранные в четырехтомнике, были сделаны в разное время и с разными целями. Исключение представляет третий том с новыми специально подготовленными для него переводами. Он посвящен в основном логическим и связанным с логикой малым гносеоло- гическим сочинениям Лейбница. Эта тематика отражает научные интересы 11 См.: Лейбниц Г. В. Избранные философские сочинения / Пер. членов Психологического общества, ред. В. П. Преображенский. М., 1890. 12 Фишер К. О свободе человека. С приложением: 1. Трактата Лейбница «О свободе». 2. Письма его же к Косту «О необходимости и случайности» / Пер. со 2-го нем. изд. [и предисл.] С. Грузенберга, под ред. проф. М. И. Свешникова. СПб., 1900. 13 Сборник писем и мемориалов Лейбница, относящихся к России и Петру Великому / Из- дал В. И. Герье. СПб., 1873. 14 Юшкевич А. П. Лейбниц и основание исчисления бесконечно малых // Успехи матема- тических наук. 1948. Т. 3. № 1 (23). С. 150–204 (статья на с. 150–164, переводы фрагментов математических рукописей Лейбница на с. 165–204). Лейбниц в России: переводы и их авторы 7 одного из инициаторов проекта Г. Г. Майорова 15, объемная статья которого «Лейбниц как философ науки» предваряет том. За ней следует статья «Логи- ческие труды Лейбница», написанная А. Л. Субботиным 16, вторым редакто- ром и составителем тома. Майоровым также выполнены большинство пере- водов малых сочинений, помещенных в этот том. Два других основных автора новых переводов с латыни, Н. А. Федоров 17 и Я. М. Боровский 18, – ведущие филологи-классики своего времени. Логика, лежащая в основании нового знания, или «всеобщей науки», создаваемой Лейбницем, составляет самую сердцевину его творчества, то средоточие, из которого как из корня расходятся все другие направления его исследований как в философии, так и в естественных науках. Поэтому в этом томе, несмотря на тот же тематический принцип, который организует все издание, предпринята попытка представить творчество мыслителя более объемно и объективно. Изменение интереса к разным аспектам универсального творчества Лей- бница с течением времени, конечно, не случайно. Оно отображает те вопро- сы, которые интеллигенция того или иного времени задавала философскому наследию. Причем число этих вопросов возрастало тогда, когда будущее ка- залось менее определенным, когда многие теряли важные жизненные ори- ентиры и не знали, во имя чего им работать и за что бороться. Похожее из- менение интереса к мировому культурному наследию можно проследить и в русской культуре XIX в. Этот период можно назвать эпохой русского гума- низма. Конечно, это только метафора. Типичные черты гуманизма в Италии в XIV–XV вв. были чужды России XIX в. Прежде всего не было живых связей с Античностью, на культурное наследие которой она могла бы претендовать, не было и схоластической учености, с которой надо было бы бороться. Тем не менее претензия на причастность универсальному культурному развитию Западной Европы оказала очень плодотворное влияние на интеллектуальную жизнь России. Именно отсюда проистекает наша аналогия: если итальянс- кие гуманисты надеялись развивать национальную культуру, базируясь на 15 Геннадий Георгиевич Майоров (род. в 1941 г.) – профессор МГУ им. М. В. Ломоносова, специалист в области истории западноевропейской философии, член редакционной коллегии серий «Философское наследие» и «Памятники философской мысли», в рамках которых принял участие в издании сочинений Ф. Бэкона, Дж. Беркли, Г. В. Лейбница (составитель, ответствен- ный редактор и переводчик с латинского языка). 16 Александр Леонидович Субботин (род. в 1927 г.) – специалист по логике, методоло- гии науки и истории западноевропейской философии. Участвовал в подготовке русских из- даний сочинений Ф. Бэкона (в 2 т. М., 1971–1972; 2-е изд. – 1977–1978); Лейбница (в 4 т.; Т. 3. М., 1984); Локка (в 3 т.; Т. 3. М., 1988). См. также его статью: Субботин А. Л. Логические исследования Лейбница: традиции и новаторство // Историко-философский ежегодник ’95. М., 1996. С. 56–60. 17 Николай Алексеевич Федоров (род. в 1925 г.) – филолог-классик, преподаватель латин- ского языка (работал в МГУ, затем в РГГУ), известен переводами Цицерона, Ф. Бэкона, П. Гас- сенди, Дж. Локка, Т. Гоббса и Г. В. Лейбница, автор многих учебно-методических трудов и, пожалуй, самого популярного учебника латинского языка для вузов (в соавторстве с В. И. Ми- рошниченковой). 18 Яков Маркович Боровский (1896–1994) – филолог-классик, один из самых известных латинистов нового времени. Переводил труды Спинозы, Ф. Бэкона, Лейбница, Эйлера. 8 Д. А. БАЮК, О. Б. ФЕДОРОВА идее генетической близости современных им итальянцев и древних римлян, то в России похожий проект имел отправной точкой идею о генетической близости русских и европейцев и их культур, разнесенных не во времени, а в пространстве. Начальный импульс к усвоению европейских культурных достижений, включающих в себе научную и технологическую компоненты, прослеживается до эпохи Петра Великого и Лейбница, но только к XIX в. он достиг широкого круга русских dilettanti 19. Ранний период Переводы основных трудов Лейбница отмечают период активного усвоения в России интеллектуального и культурного западноевропейского наследия, на- чавшийся как раз в последней трети XIX в. и продолжавшийся с перерывами до 1920–1930-х гг. Особенный интерес в это время был проявлен к западноев- ропейскому рационализму XVII в. Важную роль в его пропаганде и критике история отвела Санкт-Петербургскому философскому обществу, издававше- му перед революцией кроме сочинений Лейбница также труды его основных оппонентов. В 1901 г. в его «Трудах» вышел перевод «Размышления о первой философии» Р. Декарта, в 1903 г. – «Разыскания истины» Н. Мальбранша 20. В двух других культурных центрах страны – Москве и Казани – в конце XIX – начале XX в. издаются переводы произведений Б. Спинозы и Дж. Локка 21. Выходят исследовательские работы русских авторов, посвященные анализу концепций западноевропейской философии XVII в. 22 Среди разнообразных стимулов к поиску и приобретению знаний, которые оказали влияние на большинство представителей благополучных классов, од- ним из самых сильных был одновременно филантропический и практичес- кий: способствуя образованию нижних социальных слоев, улучшать условия их жизни. Возможно, этот мотив первоначально и привлек внимание к Лейб- 19 Подробнее об этом см.: Bajuk, D. Ruská Renesance v 19. století: import evropských vědeckých poznatků a humanistických myšlenek // Jakou Evropu ohlašovala bitva u Slavkova? / S. Raková, C. Lequesne (eds.). Praha, 2006. S. 212–227. 20 Мальбранш Н. Разыскание истины / Пер. с фр. Е. Б. Смеловой, ред. Э. Л. Радлов. СПб., 1903 (Труды Санкт-Петербургского философского общества. Вып. 2). 21 Первые переводы Дж. Локка вышли в Москве даже раньше, в 1759 г.: Локк Дж. О воспи- тании детей / Пер. с французского Н. Поповского. М., 1759. В Казани его сочинения издавались в 1901 г. в составе сборника: Очерки по истории педагогики. Казань, 1901. Первые переводы Спинозы выходили в конце XIX в. в Санкт-Петербурге, см., например: Спиноза Б. Этика, изло- женная геометрическим методом и разделенная на пять частей. СПб., 1886. 22 Вот лишь некоторые: Герье В. И. Лейбниц и его время: в 2 т. СПб., 1868–1871; Люби- мов Н. А. Философия Декарта. СПб., 1886; Любимов Н. А. Учение Локка о прирожденных началах знания деятельности. СПб., 1892; Филиппов М. М. Лейбниц, его жизнь и философ- ская деятельность. СПб., 1893; Серебрянников В. С. Лейбниц и его учение о душе человека. СПб., 1908; Каринский В. М. Умозрительное знание в философской системе Лейбница. СПб., 1912; Беляев В. А. Лейбниц и Спиноза. СПб., 1914; Сперанский Н. Учение Лейбница и Лок- ка о врожденных идеях. М., 1872; Кечекьян С. Ф. Этическое мировоззрение Спинозы. М., 1914; Ершов М. Н. Проблемы богопознания в философии Мальбранша. Казань, 1914; Ягодин- ский И. И. Философия Лейбница. Казань, 1914; Сретенский Н. Н. Лейбниц и Декарт. Казань, 1915. Лейбниц в России: переводы и их авторы 9 ницу, который также часто преследовал ту же цель в своих научных штудиях. Для русских философов конца XIX в. был также очень привлекателен лейб- ницевский синтез рационализма и глубокого религиозного чувства. Вопрос об онтологических основаниях и целевых причинах бытия для русской ин- теллигенции стоял не менее остро, чем вопрос о экономических и политичес- ких принципах устройства общества, мучительная нерешенность которого и привела в конце концов к русской революции. Тем не менее первоначальным поводом для обращения к фигуре Лейбница и его деятельности как организатора науки был исторический эпизод личного общения и последовавшей за ней переписки с Петром Великим и его окру- жением. Впервые Лейбниц был упомянут в главном культурно-историческом труде архивиста и историка культуры, выпускника Казанского университета П. П. Пекарского (1827–1872), вышедшем в Санкт-Петербурге в 1862 г. под названием «Наука и литература в России при Петре Великом» 23. На десяти страницах, посвященных Лейбницу в этом издании, описывается переписка Лейбница с придворными Петра Великого, но оригинальные письма само- го Лейбница даже не цитируются. Только через два года, в 1869 г., впервые в русской печати появляются выдержки из писем Лейбница в другом труде Пекарского «Переписка Лейбница с разными лицами о славянских наречи- ях и древностях (по поводу письма Лейбница к Петру Великому, 22 января 1715 года)» 24. Историческая тема отношений между Лейбницем и Петром Великим и его двором получила развитие спустя девять лет спустя во вто- ром томе докторской диссертации профессора Московского университета Владимира Ивановича Герье (1837–1919) «Отношение Лейбница к России и Петру Великому» 25, который вышел в 1871 г. в Санкт-Петербурге и в 1873 г. в Лейпциге. Первый том – «Лейбниц и его время» 26 –вышел в 1868 г. В этой книге приведены длинные выдержки из неопубликованных писем как само- го Лейбница, так и других авторов из его архива. Кроме того, примерно в то же время, в 1873 г., Герье подготовил цитировавшееся выше собрание из 244 писем и заметок Лейбница, касающихся его отношений с Петром Вели- ким, на языке оригинала 27. Большой интерес к философии Лейбница вообще и к монадологии в частности возник примерно в то же время среди московс- ких математиков. Ярким свидетельством тому может служить статья Н. В. Бу- гаева «Основные начала эволюционной монадологии» 28. 23 Пекарский П. П. Наука и литература при Петре Великом: в 2 т. СПб., 1862. 24 Пекарский П. П. Переписка Лейбница с разными лицами о славянских наречиях и древ- ностях (по поводу письма Лейбница к Петру Великому, 22 января 1715 года) // Записки Импе- раторской Академии наук. 1864. № 4. С. 1–19. 25 Герье В. И. Отношение Лейбница к России и Петру Великому: по неизданным бумагам Лейбница в Ганноверской библиотеке. СПб., 1871. В 1873 г. эта работа была вышла на не- мецком языке: Guerrier, W. Leibniz in seinem Beziehungen zu Russland und Peter dem Grossen: eine geschichtliche Darstellung dieses Verhältnisses nebst den darauf bezüglichen Briefen und Denschriften. St. Petersburg; Leipzig, 1873. Герье начал работать над своей диссертацией в Гер- мании в 1866 г. и защитил ее в 1868 г. 26 Геррье В. И. Лейбниц и его век. СПб., 1868. 27 См.: Сборник писем и мемориалов Лейбница... 28 Бугаев Н. В. Основные начала эволюционной монадологии // Вопросы философии и пси- хологии. 1893. № 17. С. 26–44. 10 Д. А. БАЮК, О. Б. ФЕДОРОВА Лидирующее место в изучении философии Лейбница на долгое время занял Казанский университет. Интерес к историко-философским исследо- ваниям наследия Лейбница возникает непосредственно из приобщения к немецкой учености. Так, одна из самых ранних книг на эту тему «Новая ре- конструкция монадологии Лейбница» появилась в 1896 г. в Юрьеве (совре- менный Тарту) 29, написана она была Е. А. Бобровым – бывшим студентом Густава Тейхмюллера30, получившем в 1895 г. в Юрьевском университете магистерскую степень. Затем он занимал должность профессора Казанско- го университета, а оттуда перешел в Варшавский университет. В Варшаве в 1905 г. вышла вторая его книга «Этюды по метафизике Лейбница» 31. А два года спустя в Казани появилась первая книга выпускника и будущего профес- сора Казанского университета И. И. Ягодинского 32 «Первый печатный очерк философской системы Лейбница и вызванная им полемика» 33. Со временем Ягодинский стал ведущим исследователем философского наследия Лейбница в России. Наряду с работами, в том числе учебниками, по логике, им напи- саны и изданы с 1912 по 1915 г. несколько работ по философии Лейбница: в 1912 г. вышла «Философия Лейбница» 34, в 1913 г. – двуязычное издание на русском и латинском языках «Сочинения Лейбница: элементы сокровенной философии о совокупности вещей (Leibnitiana: Elementa philosophiae arcanae de summa rerum)» 35; в 1914 г. – «Философия Лейбница. Процесс образования системы. Первый период. 1659–1672» 36 с немецким названием на титульном листе Leibniz’ Philosophie. Der Process der Bildung. Erste Periode и, наконец, в 1915 г. – «Неизданное произведение Лейбница “Исповедь философа”» 37, также с переводом названия на французский и латынь. Таким образом, инос- транные названия книг, также как их библиографический аппарат, показыва- ют, что русские исследования были написаны в контексте современной им европейской науки. То же можно сказать о вышедшей в 1915 г. и созданной на основе студенческого сочинения книге ученика Ягодинского Н. Н. Сретенско- 29 Бобров Е. А. Новая реконструкция монадалогии Лейбница. Юрьев, 1896. 30 Густав Тейхмюллер (1832–1888) – немецкий философ. Развиваемое им философское направление он определял как персонализм, основателем которого считал Лейбница. Персона- лизм, по его мнению, необходимым образом дополнял позитивизм, идеализм и материализм. В Россию Тейхмюллер впервые попал в 1856 г. в качестве сотрудника германского посольства в Санкт-Петербурге и провел здесь четыре года. Вторично приехав в Россию в 1871 г., он ос- тался здесь до смерти, преподавая философию в Юрьевском университете. 31 Бобров Е. А. Этюды по метафизике Лейбница. Варшава, 1905. 32 Иван Иванович Ягодинский (1869 – год смерти неизвестен) – философ, логик. Родился в Казани. Окончил историко-филологический факультет Казанского университета. Экстраор- динарный профессор (1910), ординарный профессор (1913–1917). Основные научные интере- сы лежали в области изучения философии Лейбница и Декарта. 33 Ягодинский И. И. Первый печатный очерк философской системы Лейбница и вызванная им полемика. Казань, 1907. 34 Ягодинский И. И. Философия Лейбница // Ученые записки Казанского университета. 1912. Т. 79. Кн. 2. С. 1–32; Кн. 3. С. 33–64; Кн. 8. С. 65–144. 35 Ягодинский И. И. Сочинения Лейбница: элементы сокровенной философии о совокупно- сти вещей. Казань, 1913. 36 Ягодинский И. И. Философия Лейбница. Процесс образования системы. Первый период. 1659–1672, Казань, 1914. 37 Ягодинский И. И. Неизданные сочинения Лейбница. Исповедь философа. Казань, 1915. Лейбниц в России: переводы и их авторы 11 го «Лейбниц и Декарт» 38. К сожалению, заложенные Ягодинским традиции историко-философского исследования с их немецкой школьной тщательно- стью и аккуратностью были прерваны. Вера и разум Лейбниц был популярной фигурой и в других университетских центрах, упомянутых выше: Москве, Санкт-Петербурге, Юрьеве (Тарту), Варшаве. Однако, кроме науки университетской, в России была еще и церковная наука, в структуру которой входили духовные учебные заведения и религиозные журналы. Так, издание полных переводов трудов Лейбница, которые до сих пор в русской литературе были представлены цитатами отдельных отрывков или писем, было начато харьковским религиозным журналом «Вера и разум» в конце 1897 г. Естественно, что произведением, появившимся здесь в рус- ском переводе первым, была «Теодицея», этот же перевод был воспроизведен в издании 1982 г. и занял почти полностью весь четвертый том. Но, несмотря на это, в советском издании не было приведено никаких данных о перевод- чике, Константине Евграфовиче Истомине (1836–1916?). Вероятнее всего это объясняется как раз тем, что круг преподавателей, к которому принадлежал Истомин, был теологическим и церковным, а не университетским, светским. После окончания Волынской (1851) и Киевской (1855) духовных семинарий Истомин стал преподавателем, а затем инспектором аналогичного учебного заведения: он работал в Харьковской духовной семинарии до 1916 г. Больше никаких данных о его карьере мы не имеем, так что есть основание предпола- гать, что это и был год его смерти 39. Как многие другие школы того времени, Харьковская духовная семина- рия претерпела множество изменений в своем статусе. Во второй половине XVIII в. она называлась Харьковской коллегией и была самым значительным образовательным учреждением не только в городе, но и в целом регионе. Чис- ло студентов достигало 800 человек, причем никаких сословных ограничений при поступлении в коллегию не было. Кроме духовных дисциплин здесь изу- чались также математика, физика, естественная история, медицина, архитек- тура и сельское хозяйство. Значение коллегии существенно снизилось после образования в 1805 г. Харьковского университета, и в 1840 г. она приобретает статус духовной семинарии, высшей церковной богословской школы, пред- назначенной только для духовных лиц. В своем новом статусе школе удается восстановить в некоторой мере свою значимость и известность. Богословско-философский журнал «Вера и разум», в котором появился первый и столь значительный перевод сочинения Лейбница, был печатным органом и семинарии, и епархии. В каждом номере журнала было по три раздела: два более или менее теоретических – теологический и философс- кий, а последний, церковный, был всецело посвящен новостям харьковской 38 Сретенский Н. Н. Лейбниц и Декарт. Критика Лейбницем общих начал философии Де- карта. Очерк по истории философии. Казань, 1915 (переиздана в Санкт-Петербурге в 2007 г.). 39 См. статью об К. Е. Истомине в: Православная энциклопедия Харьковщины / Сост. и отв. ред. А. Д. Каплин. Харьков, 2009. С. 228–230. 12 Д. А. БАЮК, О. Б. ФЕДОРОВА епархии. Каждый из разделов имел свою собственную пагинацию, первые два – полугодовую, продолжающую пагинацию предыдущего выпуска, а цер- ковный – годовую. Только в 1907 г. богословский и философский раздел были объединены, а в 1915 г. епархиальные новости выделились в отдельный журнал «Пастырь и паства». В качестве редактора «Веры и разума» обычно выступал ректор семинарии, но в 1899 г. на эту должность назначили инс- пектора семинарии К. Е. Истомина, который делил ее с проректором, прото- иереем И. П. Знаменским. Такое положение сохраняется и дальше: Истомин остается в должности постоянно, только имя проректора меняется. Согласно «Православной энциклопедии Харьковщины», Истомин стал неформальным редактором «Веры и разума» еще раньше – с 1883 г. Именно благодаря этому обстоятельству происходит первое обращение издания к Лейбницу в 1887 г. Длинная статья Истомина, озаглавленная «Биографический очерк философа Лейбница относительно его богословской деятельности» 40, была посвящена в основном теологической проблематике. Позднее, в 1892 г., Истомин публи- кует обзор книги Эдуарда Диллманна 1891 г. о «Монадологии» Лейбница 41, присоедив к нему свои переводы Monadologie, Principes de la nature et de la grâce fondé en raison, а также введение к Nouveaux essais sur l’entendement humain 42. В 1880-х гг., в то время как журнал «Вера и разум» публиковал в Харькове выполненный Истоминым перевод «Теодицеи», в Москве профессор Москов- ского университета Василий Петрович Преображенский готовил издание ма- лых произведений Лейбница 43 в переводах, сделанных членами Московского психологического общества, в основании которого он принял деятельное участие 44. Все эти переводы за исключение одного были включены в издание 1982 г. Содержание издания Преображенского было следующим: «Исповеда- 40 Истомин К. Е. Биографический очерк философа Лейбница относительно его богослов- ской деятельности // Вера и разум. 1887. № 9. С. 420–444, № 10. С. 465–488. 41 Dillmann E. Eine neue Darstellung der Leibnizischen Monadenlehre auf Grund der Quellen. Leipzig, 1891. 42 Истомин К. Е. Новое понимание монадологии Лейбница в современной литературе // Вера и разум. 1892. Т. 2. Ч. 2. С. 193–232 (в 1892 г. вместо обычных двадцати четырех выпусков журнал вышел в двух томах, каждый из которых был поделен на две части, с сохранением непривычной системы пагинации, принятой в целом). Отметим, что вышедшая в 1896 г. в Юрь- еве статья Боброва «Новая реконструкция Лейбницевской монадологии» также была по сути обзором той же книги, написанным для журнала Юрьевского университета. Как мы видим, и светская, и «церковная» наука той эпохи имели много точек соприкосновения, несмотря на разницу в социальной структуре светских и духовных учебных заведений. Переводы Истомина текстов Лейбница см.: «Монадология» (Там же. С. 341–370), «На разуме основанные принци- пы природы и благодати» (Там же. С. 443–462), «Новые опыты о человеческом разумении» (Там же. С. 540–574). 43 См.: Лейбниц Г. В. Избранные философские сочинения / Ред и вступ. ст. В. П. Преоб- раженского // Труды Московского психологического общества. 1890. Вып. 4 (переиздано в 1908 г.). 44 Василий Петрович Преображенский (1864–1900) окончил историко-филологический факультет Московского университета в 1885 г. С начала 1888 г. принимал активное участие в деятельности Московского психологического общества, а также в редактировании журнала «Вопросы философии и психологии» с момента его основания в 1889 г. С 1895 г. он стал его редактором. Был успешным писателем, философом и психологом, редактировал и издавал со- чинения Лейбница и «Этику» Спинозы. Лейбниц в России: переводы и их авторы 13 ние природы против атеистов» (пер. Преображенского) 45; «Письмо к Якобу Томазию о согласовании философии Аристотеля с новейшею» (пер. Николая Басистова) 46; «О познании, истине и идеях» (пер. Эрнста Радлова) 47; «Рас- суждение о метафизике» (пер. Преображенского) 48; «Новая система приро- ды» (пер. Николая Иванцова) 49; «О коренном происхождении вещей» (пер. Преображенского) 50; «О природе самой в себе» (пер. Преображенского) 51; «О том, что независимо от чувств и материи» (пер. Преображенского) 52; «Новые опыты о человеческом разуме (предисловие)» (пер. Басистова) 53; «О всеобщем духе» (перевод Николая Грота) 54; «О жизненных началах и пла- стических натурах» (пер. Грота) 55; «Защита Бога» (пер. Ф. А. Смирнова) 56; «Критика основоположений Мальбранша» (пер. Юрия Бартенева) 57; «Начала природы и благодати» (пер. Иванцова) 58; «Монадология» (пер. Е. А. Бобро- ва) 59. Как видно, начало 1890-х гг. было отмечено высшим подъемом русской лейбнициады, в это время некоторые сочинения Лейбница появились даже в двух независимых переводах. И мы сейчас не можем сказать, по каким кри- териям составителей нового издания 1882–1898 гг. отдавали предпочтение одному переводу, не упоминая о существовании другого. Легко заметить, что все сочинения, выбранные для перевода, тем или иным образом связаны с тематикой божественного или духовного. В следую- 45 Confessio naturae contra atheistas. Ср.: Лейбниц Г. В. Свидетельство природы против атеи- стов // Лейбниц. Сочинения... Т. 1. С. 78–84 (заглавие по изданию 1982–1989 гг. указывается только в том случае, если оно отличается от заглавия в издании 1892 г.). 46 Reformatorum sententia mihi non solum verior, sed et Aristoteli magis consentanea videtur, de utroque breviter dicam. Ср.: Лейбниц Г. В. Письмо к Якобу Томазию о возможности примирить Аристотеля с новой философией // Там же. С. 85–102. 47 Meditationes de cognitione, veritate, et ideis. Ср.: Лейбниц. Сочинения... Т. 3. С. 101–107. 48 Discours de metaphysique. Ср.: Лейбниц. Сочинения... Т. 1. С. 125–163. 49 Système nouveau de la nature et de la communication des substances, aussi bien que de l’union qu’il y a entre l’âme et de la corps. Ср.: Лейбниц. Сочинения... Т. 1. С. 271–281. 50 De rerum originatione radicali. Ср.: Лейбниц Г. В. О глубинном происхождении вещей // Лейбниц. Сочинения... Т. 1. С. 281–290. 51 De ipsa natura, sive de vi insita, actionibusque Creaturarum; pro dynamis suis confirmandis illustrandisque. Ср.: Лейбниц Г. В. О самой природе, или природной силе и деятельности творе- ний // Там же. С. 291–306. 52 Ср.: Лейбниц Г. В. Письмо к Софии-Шарлотте Ганноверской 1702 года о вещах, независи- мых от чувств и материи // Лейбниц. Сочинения... Т. 3. С. 371–394. 53 Единственное исключение: этот перевод не был включен в первый том «Сочинений» Лейбница, поскольку «Монадология» полностью вошла во второй том в переводе Юшкевича. 54 Considérations sur la doctrine d’un Esprit Universel Unique. Ср.: Лейбниц Г. В. Размышление относительно учения о едином всеобщем духе // Лейбниц. Сочинения... Т. 1. С. 359–369. 55 Considérations sur les principes de vie, et sur les natures plastiques, par l’auteur du système de l’harmonie préétablie. Ср.: Лейбниц. Сочинения... Т. 1. С. 370–377. 56 Causa Dei Asserta per Iustitiam Eius: Cum caeteris eius Performationibus, Cunctisque Actioni- bus Conciliatam. Ср.: Лейбниц Г. В. Оправдание Бога на основании его справедливости, согла- сованной с прочими его совершенствами и всеми его действиями // Лейбниц. Сочинения... Т. 4. С. 467–497. 57 Entretiende Philarète et d’Ariste, suite du premier entretien d’Ariste et de Théodore. Ср.: Лейб- ниц. Сочинения... Т. 1. С. 388–403. 58 Principes de la nature et de la grâce fondé en raison. Ср.: Лейбниц. Сочинения... Т. 1. С. 404– 412. 59 Monadologie. Ср.: Лейбниц. Сочинения... Т. 1. С. 413–429. 14 Д. А. БАЮК, О. Б. ФЕДОРОВА щий период издателей и переводчиков будут привлекать совершенно иные темы и, соответственно, иные произведения Лейбница. Но сменились не только интересы, были насильственно прерваны основанные в это вре- мя традиции историко-философского исследования, так как историко- философские школы, едва-едва сформировавшиеся во некоторых куль- турных центрах России – как светских, так и религиозных, – прекрати- ли свое существование. На протяжении почти всего советского перио- да российской истории к творчеству Лейбница и в особенности к его богословской составляющей обращались крайне редко. Чтобы пояснить, почему и как это происходило, обратимся к частному, но типическому примеру – биографии Виктора Адриановича Беляева, о степени компе- тентности которого можно судить по его книге «Лейбниц и Спиноза», вышедшей в Санкт-Петербурге в 1914 г., и вновь переизданной в том же городе издательством «Наука» в 2007 г. с подробной вступительной статьей Я. А. Силина 60. Биографические данные Беляева сохранились только благодаря биогра- фическому словарю сотрудников Российской национальной библиотеки (тогда Государственная публичная библиотека Петрограда) 61, где он работал в 1922–1929 гг. Родился Беляев в 1883 г. в селе Бительдино Данковского уезда Рязанской губернии в семье земского учителя. По окончании Данковского духовного училища и Рязанской духовной семинарии в 1904 г. он поступил в Санкт-Петербургскую духовную академию, где получил степень кандидата богословия, с 1909 г. Беляев – исполняющий обязанности доцента Санкт- Петербургской духовной академии. В 1910 г. он отправился на год в Герма- нии на стажировку, получив возможность слушать лекции в Лейпцигском и Берлинском университетах и работать с рукописями Лейбница в его архиве в Ганновере. По возвращении в Петербург Беляев в качестве доцента кафедры логики и метафизики Санкт-Петербургской духовной академии читал курсы логики и систематической философии, а в 1914 г. успешно защитил магистерскую диссертацию на тему «Лейбниц и Спиноза», которая была издана как книга. Основная сюжетная линия детального и тщательного компаративного иссле- дования – показать различия теологических взглядов двух мыслителей, он причисляет Спинозу к пантеистам, доказывая, что Лейбниц – ортодоксаль- ный теист. Несмотря на богословскую тему, работа Беляева явно носит харак- тер научного историко-философского исследования. Особенно обстоятельно написана первая часть книги, где вводится большое количество докумен- тальных данных. Объективная научная отстраненность текста даже создала некоторые трудности в получении ученой степени магистра богословия, в которой Беляеву первоначально было отказано Святейшим синодом, она была присуждена ему только в 1917 г. 60 Беляев В. А. Лейбниц и Спиноза. СПб., 1914 (2-е изд., 2007). 61 См.: Сотрудники Российской национальной библиотеки – деятели науки и культуры: био- графический словарь. Российская публичная библиотека – Государственная публичная библио- тека в Ленинграде 1918–1930 / Сост. Л. А. Шилов. СПб., 1999. Т. 2. С. 91–94. Лейбниц в России: переводы и их авторы 15 Беляев был автором и других книг 62, причем его «Лекции по систематиче- ской философии» с 1911 по 1917 г. выдержали четыре издания. После прихода к власти большевиков духовная академия была закрыта, а Беляев постепен- но лишается возможности преподавать и публиковаться. С сентября 1919 г. он профессор философии Петроградского университета, откуда был уволен в связи с закрытием философского отделения в 1921 г. В 1921–1922 гг. – он профессор Педагогического института, откуда был уволен по сокращению штатов. С 1922 г. он – сотрудник Государственной публичной библиотеки, где даже заведовал в течение некоторого времени отделением инкунабул, но сно- ва был уволен в 1929 г. по требованию РКИ и прокуратуры Центрального рай- она Ленинграда как классово чуждый элемент. В 1932–1934 гг. он числился библиотекарем Ленинградского отделения НИИ торфяной промышленности, а в 1935 г. – библиографом отдела научной информации Всесоюзного алю- миниево-магниевого института (ВАМИ), откуда был уволен в августе 1936 г., а затем арестован и приговорен по ст. 59, п. 10 УК РСФСР (антисоветская пропаганда и агитация) к трем годам исправительно-трудовых лагерей с по- следующим поражением в правах сроком на два года. В ходе следствия он признался, что был «участником контрреволюционной фашистской группы, ведущей активную антисоветскую пропаганду», и по логике событий на этом его жизненный путь должен был прекратиться, но ряд счастливых стечений обстоятельств помог ему спастись. Наказание он отбывал в Карагандинских лагерях, откуда после освобож- дения в 1939 г. переехал в Можайск, с этого момента о судьбе этого человека ничего не известно, кроме того, что в 1953 г. он жил в Ленинграде, а в 1957 г. был реабилитирован за отсутствием состава преступления постановлением Президиума Верховного суда РСФСР от 25 июля 1957 г. Многообещающая научная карьера человека, начавшего свой путь в науку с сельского духовного училища и уже в 31 год защитившего магистерскую диссертацию, была пре- рвана; ни его даровитость, ни его с трудом приобретенные знания не оказа- лись востребованы новым обществом. Так, российская философская культура и ее важные темы уходили вместе с эпохой и людьми, их носителями. Сожженные рукописи Несмотря на свою расточительную неблагодарность к отечественной духов- ной культуре предыдущего века, новая эпоха, безжалостно истреблявшая вся- кое знание, если только существовало подозрение о его богословской приро- де, обратилась с необыкновенным вниманием и интересом к истории знания светского, к мировой культуре вообще и к истории науки в частности. Даже в России, не говоря уже о других странах, не очень известно о том, что уже в первые годы после Октябрьской революции 1917 г. начался рост, временами довольно бурный, изданий специальной исторической литературы. В 1920– 1930-х гг. впервые в России увидели свет многие сочинения Аристотеля, 62 Беляев В. А. Лекции по систематической философии: в 3 книгах. СПб., 1911, 1912–1913, 1916–1917; Беляев В. А. Философия Рудольфа Эйкена. СПб., 1912; Беляев В. А. К отношению между гносеологией и метафизикой. СПб., 1914; Беляев В. А. К вопросу о воссоединении церк- вей. Пг., 1915; Беляев В. А. Национализм, война и христианство. Пг., 1916. 16 Д. А. БАЮК, О. Б. ФЕДОРОВА Архимеда, Ньютона, Леонардо да Винчи, Галилея и другие. Выбранные по идеологическим критериям, были переведены и изданы и многие западно- европейские философы, среди них Г. В. Ф. Гегель, Э. Мах, Л. Фейербах. Из- давались труды крупнейших теоретиков архитекторы – например, Витрувия, Л. Б. Альберти, А. Палладио и Дж. Виньолы. Некоторые произведения были впервые переведены с латыни именно на русский язык, например, «Описание города Рима» Альберти или комментарии Даниеле Барбаро к «Десяти книгам об архитектуре» Витрувия. Среди этих переводов особое место занимала на- учная литература: переводились сочинения Ч. Дарвина, К. Гюйгенса, С. Сте- вина, затем шли произведения знаменитых историков науки того времени – Леонарда Ольшки, Иеронимуса Георга Цейтена и Фердинанда Розенбергера. С одной стороны, идеологическая подкладка этих проектов очевидна: члены первого в истории человечества научно организованного общества должны были знать его научные основы. С другой, подъем образования конца XIX в. в России дал такой мощный толчок развитию культуры, что даже ужас- ные исторические катаклизмы не смогли сразу и полностью его остановить. Поэтому общая сухая идеологема обрела сочную и разнообразную раз- работку. Те, кто делал переводы, получили свое образование еще в старой Рос- сии, и многие из них к концу 1930-х гг. были отправлены в тюрьмы или казнены. Печальный финал этого последнего расцвета был закономерен и неизбежен. Обычной практикой в библиотеках страны было уничтоже- ние изданных переводов после ареста автора. Иногда тот же перевод пере- издавался, но уже без упоминания имени переводчика. Но если переводчи- ка репрессировали до того, как вышла пусть уже принятая к публикации рукопись, то книга так и не появлялась. Такова была участь второго русс- кого перевода самого известного сочинения И. Ньютона (Philosophiae naturalis principia mathematica), который был выполнен неизвестным авто- ром и подготовлен к выходу в свет в ГОНТИ в самом конце 1930-х гг. Уже набранная книга была рассыпана, но, к счастью, гранки ее сохранилась 63. В 2008 г. санкт-петербургское издательство «Амфора» приступило к подго- товке этого перевода к изданию в рамках большого историко-научного проек- та «На плечах гигантов», но по экономическим причинам вышли только две книги серии – труды А. Эйнштейна и Н. Коперника 64. Переводы трудов Лейбница, конечно, не были исключением. Перевод трактата «Динамика. О потенции и законах телесной природы» (Dynamica de potentia et legibus corporae) 65 был выполнен во второй половине 1930-х гг., 63 См.: Кирсанов В. С. Уничтожение книги: эхо сталинского террора в советской истории науки // ВИЕТ. 2005. № 4. С. 105–124 (см. также: http://www.ihst.ru/projects/sohist/papers/ viet/2005/4/105-124.pdf). 64 См.: Эйнштейн А. Работы по теории относительности. СПб., 2008; Коперник Н. О враще- ниях небесных сфер. СПб., 2009 (серия «На плечах гигантов» / «Библиотека Стивена Хокинга»). 65 По-видимому, в это издание входили переводы рукописей Лейбница, опубликованных Карлом Иммануилом Герхардтом в шестом томе «Математических рукописей Лейбница» в 1860 г. Вопреки сообщению Кирсанова, что гранки этой книги сохранились даже в лучшем состоянии, чем гранки книги Ньютона, найти их нам не удалось. Как ни странно выглядит это совпадение, но и соответствующий том издания Герхардта отсутствует в главной библиотеке страны (Российской государственной библиотеке). Лейбниц в России: переводы и их авторы 17 были готовы даже гранки, и книга должна была появиться в 1938 г., но в тот же самый год директор издательства был арестован, обвинен в шпионаже и, по всей вероятности, казнен. Несколько лет тому назад историк науки Влади- мир Семенович Кирсанов писал: По сравнению с философскими сочинениями Лейбница его трудам по теологии и логике, его естественно-научным сочинениям в России не по- везло: за исключением «Краткого указания» и некоторых отрывков из математических сочинений – на русский язык не переведено ни одного произведения Лейбница из области физико-математических наук. Поэто- му планируемое издание представляло для русского читателя особую ценность – в книге достаточно полно представлена эволюция идей Лейб- ница, приведших его с созданию новой науки о силе и действии, которую он назвал динамикой 66. Насколько можно судить по описанию, данному в статье, по крайней мере четыре фрагмента из шести содержащихся в первом разделе этого сборника вошли позже в четырехтомное издание 1982–1989 гг.: 1) «Краткое указание ошибки достопочтенного Декарта и других относительно естественного за- кона, согласно которому по божьей воле всегда сохраняется якобы одно и то же количество движения и которым неправильно пользуются, между про- чим, в механической практике» 67; 2) «Некоторый общий принцип, полезный не только в математике, но и в физике, с помощью которого путем рассмот- рения божественной мудрости исследуются законы природы, в связи с чем излагается разногласие, возникшее с Мальбраншем, и отмечаются некоторые ошибки картезианцев» 68; 3) «О законах природы и правильном измерении движущих сил – возражение картезианцам и ответ Папену по поводу его со- ображений, изложенных им в “Acta eruditorum” (1691 г. январь)» 69; 4) «Ди- намический этюд о вновь открытых и достойных удивления законах природы в связи с силами и взаимными действиями тел – и о законах, приведенных к их причинам» 70. Один из этих фрагментов (второй) переводился и раньше, о чем ниже. Очевидные стилистические расхождения в переводе заглавий делают маловероятным предположение о заимствовании выполненного 66 Кирсанов. Уничтоженные книги... С. 115. 67 Ср.: Лейбниц Г. В. Краткое доказательство примечательной ошибки Декарта и других, относящейся ко вводимому ими и применяемому в механике естественному закону, согласно которому Бог хранит всегда одно и то же количество движения / Пер. Я. М. Боровского // Лейб- ниц. Сочинения... Т. 1. С. 118–124. 68 Ср.: Лейбниц Г. В. Один общий принцип, полезный не только в математике, но и в фи- зике, при помощи которого из рассмотрения божественной премудрости исследуются законы природы, в связи с каковым разъясняется спор, возникший с достопочтенным отцом Маль- браншем, и отмечаются некоторые заблуждения картезианцев / Пер. А. Водена // Там же. С. 203–211. 69 Ср.: Лейбниц Г. В. Против картезианцев. О законах природы и истинной оценке движущих сил (ответ на соображение, высказанное г-ном Папеном в январе 1691 г.) / Пер. Я. М. Боровско- го // Там же. С.224–233. 70 Ср.: Лейбниц Г. В. Опыт рассмотрения динамики. О раскрытии и возведении к причинам удивительных законов, определяющих силы и взаимодействие тел / Пер. Я. М. Боровского // Там же. С. 247–270. 18 Д. А. БАЮК, О. Б. ФЕДОРОВА раннее перевода этого фрагмента и, напротив, дают серьезные основания полагать, что все фрагменты были переведены одним человеком. В качестве переводчиков книги Кирсанов указывает В. С. Гохмана и С. П. Кондратьева, однако ничего не сообщает о том, как между ними были распределены части книги. Под «некоторыми отрывками из математических сочинений» Кирсанов, вне всякого сомнения, подразумевает упоминавшиеся выше математиче- ские фрагменты из пятого тома «Математических рукописей Лейбница» 71, подготовленные А. П. Юшкевичем в 1948 г. для журнала Московского ма- тематического общества «Успехи математических наук» 72. Ни сами эти переводы, ни сопровождающая их содержательная статья, к сожалению, не попали в четырехтомник, имеющий, как было уже отмечено, гуманитарную направленность. По всей вероятности, не были использованы и сохранив- шиеся, но не опубликованные переводы неосуществленного издания 1938 г. Возможно, авторы проекта не знали об уничтоженной книге или по-прежне- му просто не решались публиковать переводы репрессированных авторов. Исключения составляют переводы репрессированных авторов Алексея Ми- хайловича Водена (1870–1937) и Григория Базбек-Меликова (1900–193?), более известного под псевдонимом Баммель. Оба принимали очень актив- ное участие в философском просвещении после Октябрьской революции, и оба были тесно связаны с А. М. Дебориным 73 незадолго до его назначения директором Института философии в Москве. В 1924 г. Деборин издал вто- рой том «Книги для чтения по истории философии» 74; Воден перевел для него небольшой отрывок о непрерывности, начиная со слов: «Principium quoddam generale non in mathematicis tantum…» 75, а Баммель подгото- вил фрагмент знаменитого письма Лейбница к Вариньону от 2 февраля 1702 г. 76 71 Leibnizens mathematische Schriften / C. I. Gerhardt (Hrsg.). 1858. Bd. 5: Dissertatio de arte combinatoria; De quadratura arithmetica circuli, ellipseos et hyperbolae; Characteristica geometrica. Analysis geometrica propria. Calculus situs; Analysis infinitorum. 72 Юшкевич. Лейбниц и основание исчисления бесконечно малых... 73 Абрам Моисеевич Деборин (1881–1963) – влиятельный советский философ-марксист, действительный член АН СССР с 1929 г., один из создателей и первых директоров Института философии (до недавнего времени входящего в систему РАН). В первые годы советской власти Деборин активно участвовал в модных тогда околофилософских интригах. Результатом одной из них стал арест А. Ф. Лосева (вероятно, он был также причастен к аресту Д. Ф. Егорова и П. А. Флоренского). В результате другой он сам чуть было не отправился на Колыму, но дело кончилось относительно благополучно: он всего лишь был уволен с руководящих постов и оставлен в Москве. О нем вообще и, в особенности, о его роли в судьбе ИИНТ см.: Кривоно- сов Ю. И. Институт истории науки и техники: тридцатые – громовые, роковые... // ВИЕТ. 2002. № 2. С. 42–75. 74 Книга для чтения по философии. Т. 2 / Сост. А. М. Деборин. М., 1925. 75 Перевод выполнен по: Leibnizens mathematische Schriften… Bd. 6. S. 129–135. Этот же отрывок присутствует и в более позднем издании ГОНТИ, о котором шла речь выше (первый фрагмент, см. прим. 65). 76 Leibnizens mathematische Schriften... 1859. Bd. 4. S. 93–94. Баммель переводил по изданию: G. W. Leibniz Hauptschriften zur Grundlegung der Philosophie /A. Buchenau (Übers.), E. Cassirer (Hrgs.). 1906. Bd. 2. S. 556–559, при переводе на русский использовался также немецкий пере- вод на с. 74–78. Лейбниц в России: переводы и их авторы 19 Распространение подобных «Книг для чтения» по самым разным предме- там в 1920-е гг. в России было частью кампанией по ликвидации безграмот- ности на самых разных уровнях. Философское просвещении считалось необ- ходимым, поскольку идеология нового общества покоилась на марксизме, к которому, как тогда считалось, история мировой философии с неизбежностью приводит. Очень скоро (возможно, как раз к концу 1930-х гг.) утопичность этого подхода стала постепенно обнаруживаться, и чтение первоисточников больше не поощрялось. Канта, Гегеля и даже Дарвина предлагалось изучать по популярным пропагандистским изданиям, а для обращения к рукописям и оригинальным текстам великих философов на протяжении многих десятиле- тий требовались специальные разрешения и обоснования. Такое положение вещей сохранялось по меньшей мере до конца 1950-х гг., и нужно быть благодарным судьбе за то, что П. С. Юшкевич окончил свой перевод «Новых опытов о человеческом разумении» достаточно рано, что- бы он не угодил под идеологические ножницы. Его сын А. П. Юшкевич в 1930-е гг. работал старшим редактором в редакции технико-теоретической литературы ГОНТИ НКТП СССР 77, в которой готовились к публикации «Динамика» Лейбница и «Принципы» Ньютона. Он работал с рукописью пе- ревода «Динамики», и один экземпляр гранок был позднее обнаружен в его архиве 78. Имя Водена в книге не упоминается, что и не удивительно, так как он был уже репрессирован к тому времени, когда готовилась книга, однако переведенный им фрагмент о непрерывности в ней содержится. С равной степенью вероятности мы можем допустить и то, что составители просто не знали о переводах из Лейбница, опубликованных Дебориным, и заказали новый другому переводчику, и то, что они взяли старый перевод, но имени переводчика не указали. Выше мы привели некоторые соображения, которые заставляют нас склоняться скорее в пользу первого варианта, однако мы от- даем себе отчет в их слабости. Если верен первый вариант, то составители четырехтомника 1982–1989 гг. могли иметь два варианта перевода одного и 77 «ГОНТИ НКТП СССР – Государственное объединенное научно-техническое издательство Народного комиссариата тяжелой промышленности СССР. До 1934 г. существовало множество отраслевых издательств – медицинское (Медгиз), химическое (Химиздат) и др., в их числе и издательство технико-теоретической литературы (ГТТИ или Гостехиздат). Затем большинство этих издательств было включено в состав Объединения научно-технических издательств НКТП (ОНТИ НКТП), которое в том же 1934 г. превратилось в Объединенное научно-техническое из- дательство (с той же аббревиатурой – ОНТИ), причем бывшие независимые издательства стали в нем “главными редакциями”, сохранившими, впрочем, некоторую автономность. Так, в рам- ках ОНТИ НКТП возникла Главная редакция технико-теоретической литературы (ГРТТЛ), она и занималась выпуском книг серии “Классики естествознания”. Главный редактор ГРТТЛ (в то время – С. Е. Аршон) был, по существу, директором издательства. В 1938 г. ОНТИ преобразо- вано в ГОНТИ (Государственное объединенное научно-техническое издательство), а в 1939 г. ГОНТИ НКТП было ликвидировано, а вместо него создан целый ряд различных издательств, уже не подчиненных Наркомтяжпрому. В их числе вновь было создано Государственное изда- тельство технико-теоретической литературы, где продолжалось издание книг серии “Классики естествознания”» (Кирсанов. Уничтоженные книги... С. 109). 78 Судьба его в настоящее время неизвестна. По свидетельству С. С. Демидова, сменившего А. П. Юшкевича на посту заведующего сектором истории математики в Институте истории ес- тествознания и техники, этот экземпляр находился у Кирсанова вплоть до его смерти в 2007 г., однако в архивах Кирсанова его не оказалось. 20 Д. А. БАЮК, О. Б. ФЕДОРОВА того же фрагмента, причем оба переводчика этого фрагмента скорее всего были репрессированы, хотя и в разное время. Во избежание сложностей составители четырехтомника решили воспользоваться более ранним пере- водом, который уже был издан, а подходящие для их целей фрагменты из издания, не дошедшего до печатного станка, перевести заново. Впрочем, еще раз подчеркнем, что все приведенное рассуждение не более чем перечисле- ние возможностей, так как веских оснований отсечь хоть какую-то из них у нас на нынешний день нет. Однако мы можем провести несложный арифме- тический подсчет: взяв как среднюю точку 1936 г. – год победы социализма в СССР «в основном» и канун первой из двух главных волн сталинских ре- прессий – мы обнаружим, что все количество переводов, опубликованных в 1982–1989 гг., делится им почти точно на две равные части. Но если бы не изданная в 1938 г. книга появилась бы на два года раньше, то это равенство было бы кардинально нарушено. Последнее десятилетие Имена почти всех авторов переводов, выполненных, по-видимому, непо- средственно перед выходом четырехтомника 1982–1989 гг. и специально для него, были перечислены нами в самом начале статьи. Однако осталось одно не упомянутое: оно явно присутствует в первом томе и угадывается, хотя отсутствует в третьем. Это имя Геннадия Моисеевича Файбусовича, талант- ливого писателя, чье творчество отмечено рядом литературных премий, с 1982 г. живущего в Мюнхене. До того как Файбусович покинул СССР, он и его произведения были известны соотечественникам под двумя псевдонимами: увлекательные научно-популярные книги выходили в издательстве «Детская литература» подписанные Геннадием Шингаревым, а романтическая проза, которая вряд ли могла понравится цензорам в Главлите, публиковалась в самиздате как творчество Бориса Хазанова. В 1981 г. «Детская литература» выпустила его последнюю книгу совет- ского периода «Мальчик на берегу океана». Это беллетризованный рассказ о Ньютоне, использующий трогательный образ мальчика, играющего с камешками на берегу безбрежного океана истины. который был создан од- ним из первых биографов Ньютона Дэвидом Брюстером 79 на весьма шатко документированных основаниях. По словам самого Файбусовича, замысел этой книги у него возник во время работы с письмами и сочинениями Лейб- ница – именно тогда он заинтересовался двумя путями, следуя по которым два величайших ума своего времени пришли в соприкосновение 80. Причем одно из этих соприкосновений переросло в глубокий конфликт. Речь, разу- меется, об открытии математического анализа и связанной с ним области – математической теории движения. Хотя о Лейбнице Файбусовичу пока ни- чего не суждено было написать, он оставил перед эмиграцией переводы с французского нескольких его писем и коротких заметок. Некоторые из них 79 Sir David Brewster (1781–1868). 80 Интервью с Г. М. Файбусовичем от 23 декабря 2013 г. Личный архив Д. А. Баюка. Лейбниц в России: переводы и их авторы 21 попали в первый том 81, остальные – в третий 82. Похоже, это была послед- няя официальная работа Файбусовича в СССР: в 1982 г., т. е. в год выхода первого тома, он получил визу и эмигрировал в Германию. Возможно, это обстоятельство объясняет умолчание его имени в третьем томе, но смягчение нравов в стране по сравнению с концом тридцатых годов достойно уваже- ния: конфликт автора с властью не остановил работы над четырехтомником. Хотя, как мы знаем, и в 1980-е гг. всякое бывало. Подводя итоги, можно заключить, что четырехтомное издание избранных переводов Лейбница, снабженное библиографическим аппаратом, статьями и комментариями, было результатом целого века работы. Первый том вос- производит структуру издания профессора Преображенского, вышедшего в 1890 г. Второй – собрал публикации журнала «Разум и вера» 1889–1892 гг. Четвертый – воспроизвел издание 1936 г. П. С. Юшкевича. И только третий том был подготовлен именно для этого издания и содержит новые переводы. К сожалению, переводы, сделанные для неизданной в 1938 г. книги, так и не были использованы. В заключение мы хотели бы сделать некоторые общие замечания. Лаку- на между второй половиной тридцатых годов и началом восьмидесятых в переводческой и издательской деятельности оставила много нерешенных задач. Переводы, сделанные пятьдесят или даже сто лет назад, выглядят уже устаревшими. Поскольку большое количество важнейших работ вообще не были переведены на русский (например, даже самые главные сочинения Иоганна Кеплера, чьи архивы находятся в России со времен Петра Велико- го), ситуация с сочинениями Лейбница может показаться лучше. Но только на первый взгляд: большинство переводов сделаны столетие назад и еди- ножды; тридцать лет назад они были поверхностно отредактированы, что с современной точки зрения не может считаться нормальным. Кроме того, его важнейшие специальные сочинения по физике, химии, медицине, горному и инженерному делу, особенно те, что долгое время оставались в рукописях и лишь в последние десятилетия были исследованы, транскрибированы и отчасти изданы, по-прежнему остаются совершенно недоступными россий- ской публике. Даже медленное продвижение к новым переводам, введению в культурный оборот новых текстов остается для нас в высшей степени желательным. К концу 1930-х гг. относятся также последние перед перерывом почти в двадцать лет исследовательские работы, в основном в периодических изда- ниях, в которых философия Лейбница рассматривается с марксистских по- 81 Существуют две секты натуралистов... // Лейбниц. Сочинения... Т. 1. С. 103–106; Разъ- яснение трудностей, обнаруженных г-ном Бейлем в новой концепции о взаимосвязи души и тела // Там же. С. 318–325; Ответ на размышления... г-на Бейля о системе предустановленной гармонии // Там же. С. 326–344; Лейбниц – Бейлю // Там же. С. 345–348. 82 Переписка с С. Фуше // Лейбниц. Сочинения... Т. 3. С. 267–296; Переписка с Н. Маль- браншем // Там же. С. 298–344; Переписка с П. Бейлем // Там же. С. 345–370; Некоторые со- ображения о развитии наук и искусстве открытия // Там же. С. 461–479; Рассуждения о методе определения достоверности и об искусстве открытия, дабы положить конец спорам и в корот- кое время достигнуть большого прогресса // Там же. С. 480–490; Письмо к герцогу Ганновер- скому // Там же. С. 491–492. 22 Д. А. БАЮК, О. Б. ФЕДОРОВА зиций, в категориях идеализма и диалектики 83. Творчество Лейбница вновь начинает обсуждаться историками математики, опирающимися на уже упомя- нутые выше переводы его малых математических сочинений, выполненные А. П. Юшкевичем. Спустя четыре года там же, в журнале «Успехи математи- ческих наук», появляется статья А. Б. Штыкана «Интегрирующий механизм Лейбница» 84. Исследовательский всплеск наблюдается в шестидесятые годы, в обстановке своего рода философского бума 85. Но несмотря на бум, автором статьи о Лейбнице в «Философской энциклопедии» 86 оказался Борис Семе- нович Раббот – человек, судя по тому, что мы о нем знаем, в высшей степени достойный – выпускник философского факультета МГУ, изучавший филосо- фию Лейбница в аспирантуре, – однако в силу сложившихся обстоятельств в дальнейшем посвятивший себя социологии, а не философии, причем скорее в практическим, чем теоретическом ключе: он десять лет проработал в аппара- те вице-президента АН СССР А. М. Румянцева 87. В последующие два десятилетия бум спал, но несмотря на это мы обязаны ему появлением определенного количества достойных упоминания книг и статей. В 1970-е гг. появляются две лейбницевские биографии – И. Б. По- гребысского 88 и И. С. Нарского 89. В 1973 г. издательством Московского университета выпущена книга Г. Г. Майорова «Теоретическая философия Готфрида Лейбница», в основу которой легла докторская диссертация ав- тора 90. В отличие от двух предыдущих, акцент в этой книге сделан не на биографической канве и даже не на изложении философской системы Лейб- ница, а на исследовании некоторых наиболее существенных составляющих последней. Тематика этого исследования прочно привязывает его к активно 83 См., например: Спокойный Л. Философия Лейбница. М.; Л., 1935; две упоминавшееся выше статьи Б. Э. Быховского («О месте Лейбница в истории диалектики» и «Идеализм Лейб- ница»); Цейтен З. Философия Лейбница // Фронт науки и техники. 1936. № 9. С. 42–55. 84 Штыкан А. Б. Интегрирующий механизм Лейбница // Успехи математических наук. 1952. Вып. 1. С. 191–194. 85 См., среди многих: Танхилевич О. М. Лейбницевская концепция символической науки // Научные доклады высшей школы. Философские науки. 1961. № 2. С. 128–132; Деборин А. М. Г. В. Лейбниц как социальный мыслитель // Вопросы философии. 1961. № 3. С. 97–107; Козло- ва М. С. Лейбниц и неопозитивизм // Вестник Ленинградского университета. Сер. «Экономика, философия, право». 1962. Вып. 3. № 17. С. 83–94; Грязнов Б. С. О лейбницевском понимании равенства и синонимии // Вопросы философии. 1965. № 6. С. 124–126; Чучмарев В. И. Г. В. Лейбниц и русская культура. М., 1968. Исследованию логики Лейбница уделено внимание в книгах: Попов П. С. История логики Нового времени. М., 1960. Гл. 3–7; Асмус В. Ф. Проблемы интуиции в философии и математики. М., 1963; Стяжкин Н. И. Формирование математичес- кой логики. М., 1967. Гл. 5. 86 Лейбниц // Философская энциклопедия в 5 т. М., 1960–1970. Т. 3 (1964). С. 161–165. 87 О Б. С. Рабботе см.: Докторов Б. Борис Раббот и страницы истории, которые нам еще предстоит узнать // Телескоп. 2012. № 5 (95). С. 42–44, а также: Борис Раббот: шестидесят- ник, которого не услышали. Статьи. Интервью. Воспоминания / Сост. Л. Виссон, В. Арканов. М., 2012. 88 Погребысский И. Б. Готфрид Вильгельм Лейбниц. М., 1971 (Научно-биографическая серия издательства «Наука»). Для нас эта книга представляет особенный интерес, поскольку вторая ее часть посвящена научному наследию Лейбница в области физики, математики и техники. 89 Нарский И. С. Готфрид Лейбниц. М., 1972 (серия «Мыслители прошлого»). 90 Майоров Г. Г. Теоретическая философия Готфрида Лейбница. М., 1973. Лейбниц в России: переводы и их авторы 23 развивавшемуся в 1960-е гг. философскому направлению – философии логи- ки, в том числе математической. Оно посвящено, по словам самого автора, «реконструкции той части философской системы Лейбница, которая связана с его теоретическими открытиями в области естественных наук, математики и логики» 91. В 1980–1990-е гг. философские интересы отечественных исследователей переместились совсем в другую область, и вопросы, связанные с философи- ей раннего Нового времени, почти ушли из публикаций. Можно упомянуть только статьи П. П. Гайденко «Монадология Лейбница и кантовское поня- тие “вещи в себе”» 92 и В. В. Васильева «Влияние Лейбница на философию Юма» 93. Наше внимание привлекли и некоторые депонированные рукописи, хотя знакомство с ними в настоящее время по понятным причинам чрезвы- чайно затруднено. Приведем в качестве примера рукопись нашего коллеги Б. А. Старостина «Историко-научные воззрения Г. В. Лейбница» 94. С началом нулевых годов интерес к творчеству Лейбница стал возрождать- ся. С чем именно это связано, мы пока сказать затрудняемся. Прежде всего, он проявился в переиздании посвященных Лейбницу книг начала ΧΧ в., о кото- рых шла речь выше. Но появились и оригинальные издания. Так, в Институте философии в 2005 г. вышел сборник писем Лейбница, переведенных и про- комментированных В. М. Яковлевым 95. Он содержит переписку Лейбница с миссионерами-иезуитами относительно системы двоичного исчисления и использования его в китайских источниках. Книга снабжена очень сжатым вступлением, посвященным в основном разъяснению сути двоичной системы исчисления и ее отображения в китайской «Книге перемен». Двоичное ис- числение интересовало Лейбница в связи с проектом универсального языка. Самой ранней работе Лейбница на эту тему посвящена и более обстоятельная статья Н. А. Осминской «Математика и метафизика в “Диссертации о ком- бинаторном искусстве Г. В. Лейбница”» 96, которая предваряет перевод части самой «Диссертации» 97. Обе работы описывают конкретные тексты так, как это принято в мировой современной науке, частично выполняя филологические задачи перевода, 91 Майоров. Теоретическая философия... С. 3. 92 Гайденко П. П. Монадология Лейбница и кантовское понятие «вещи в себе» // Этика Кан- та и современность / Ред.-сост. П. Лайзанс, предисл. А. Гулбиса. Рига, 1989. С. 91–121. 93 Васильев В. В. Влияние Лейбница на философию Юма // Историко-философский ежегод- ник ’92. М., 1993. С. 16–27. 94 Старостин Б. А. Историко-научные воззрения Г. В. Лейбница // Рукопись, депонирован- ная в ИНИОН АН СССР. № 36937 от 13.02.89. 95 Лейбниц Г.В. Письма и эссе о китайской философии и двоичной системе исчисления / Пер., пред. и прим. В. М. Яковлев. М., 2005 (серия «Философская классика»). 96 Осминская Н. А. Математика и метафизика в «Диссертации о комбинаторном исскусстве Г. В. Лейбница» // Вопросы философии. 2011. № 2. С.151–159. 97 Арифметическое исследование комплексий, осуществленное в знаменитой Лейпцигс- кой академии с разрешения прославленного философского факультета в соискание должнос- ти М. Готфридом Вильгельмом Лейбницем / Пер. с латинского и комм. Н. А. Осминской // Вопросы философии. 2011. № 2. С. 151–166 (в 2012 г. Н. А. Осминская защитила канди- датскую диссертацию по теме «Проблема всеобщей науки в ранней и зрелой философии Г. В. Лейбница»). 24 Д. А. БАЮК, О. Б. ФЕДОРОВА интерпретации и комментария, но контекст, в который они вписаны, несмот- ря на переводы текстов на русский, все-таки не отечественная, а зарубежная культура. Впрочем, возможно, именно такой путь, перевода и комменти- рования, поможет не оборваться традиции отечественного лейбницеведе- ния. Вполне возможно также, что развитие тех тенденций, о которых шла речь в самом начале статьи, даст отечественному лейбницеведению новый импульс 98. 98 Некоторые успехи на этом пути уже тоже есть. См., например, недавнюю публикацию из- бранных писем Лейбница, посвященных «академическому вопросу»: Гуманистическая наука по Лейбницу и назначение академий / Институт философии РАН, Итальянский институт фило- софских исследований; ред. В. Кальтенбахер, А. А. Россиус, пер. А. А. Россиус. М.; Неаполь, 2010.

Владимир Герье. Отношения Лейбница
к России и Петру Великому: По неизданным
бумагам Лейбница в Ганноверской
библиотеке // Лейбниц и его век. Т. II. СПб.:
Печатня В. И. Головина, 1871.

Готфрид Вильгельм Лейбниц (1646–1716) относится к числу наиболее универсальных гениев Европы Нового времени. Философия, теология, математика, логика, история,
юриспруденция и дипломатия - вот далеко не
полный перечень тех областей, в которых проявил себя этот великий ум. Различные части
творческого наследия Лейбница постигла, однако, совсем не одинаковая судьба. В девяностых годах прошлого века на
русском языке вышло четырехтомное издание его трудов - была проделана большая работа, и едва ли можно
ожидать появления чего-то
сопоставимого в ближайшее
время. Удивительное дело, но
даже в столь значительном
издании не нашлось места
для того, чтобы осветить один
аспект творчества Лейбница,
который непосредственно
связан с Россией, а именно
его деятельность в качестве,
как мы бы сейчас сказали,
«эксперта» по реформированию государственной и образовательной системы России
в эпоху петровских преобразований. По счастью, мы
имеем работу профессора
всеобщей истории Московского университета
Владимира Герье, посвященную именно этому
вопросу, вышедшую, правда, 133 года тому назад. Книга Герье об отношениях Лейбница
к России и Петру Великому является продолжением его докторской диссертации «Лейбниц
и его век» (1868). Несколько позднее (в 1873 году) Герье выпустил еще и сборник писем Лейбница. Игнорирование темы «Лейбниц и Россия» в советский период так и оставалось бы
курьезным упущением с точки зрения специалистов, если бы не следующее обстоятельство.
Недавно некоторые идеи Лейбница были актуализированы в контексте новейшей истории
постсоветского реформационного процесса.
Это своего рода «неолейбницианство» обнаруживается в документах, посвященных нынешней административной реформе в России
(с прямой ссылкой на работу Герье). Так, в рамках предложений Центра стратегических разработок по реформированию государственной
службы вкачеств е одного из принципиальных пунктов указывалось на необходимость
возврата к лейбницианской модели подготовки государственных служащих в независимых (вневедомственных) учебных заведениях - в противоположность позднесоветской
и постсоветской ведомственной системе . Сопоставление
этих двух обстоятельств позволяет заключить, что имеет
место определенная несогласованность между востребованностью ряда идей из исторического наследия
страны в настоящее время
и степенью их реактуализации соответствующими компетентными сообществами
(в данном случае - историками философии, науки
и реформаторства в России). Впрочем, сразу можно отметить, что отсылка
к Лейбницу у новейших
реформаторовв ыполняет,
скорее, функцию символического «возвращения к позабытым истокам». В работе
Герье нет сколько-нибудь содержательных
сведений о взглядах Лейбница на подготовку
государственных служащих. Есть лишь замечание насчет того, что будущим государственным служащим, обучающимся в университетах наряду с другими специалистами,
«следует изучать государственное право и всеобщую историю» (с. 192). Каких-то других
высших образовательных учреждений, помимо университетов, планы Лейбница вообще не предполагали. Впрочем, отношение Лейбница к России и реформам Петра заслуживают внимания и без столь прямолинейной связи с современными российскими реформами.

Будучи профессиональным историком,
Герье уделил пристальное внимание подробной хронологической реконструкции «русской темы» в творчестве Лейбница на основании его архивных материалов, весьма
подробно останавливаясь при этом на роли
Лейбница в дипломатических делах России.
В силу того что книга Герье построена на основании архива Лейбница (главным образом,
его переписки), она предлагает довольно специфическую «оптику», позволяющую взглянуть на Россию глазами одного из наиболее
просвещенных и осведомленных людей Европы того времени. Сама по себе тема Лейбница и России замечательна еще и тем, что
поворот к Европе, осуществленный Петром,
по своей радикальности может быть сопоставлен, пожалуй, лишь с падением железного
занавеса в постсоветский период. Во всяком
случае, у Лейбница петровские преобразования пробудили надежду на то, что наконец
«…Москвитяне выйдут из усыпления» (с. 4).

Интерес Лейбница к России обнаруживается с середины 1690-х годов. Известия о реформаторских замыслах Петра и визит «Великого посольства» настолько воодушевляют
его, что с этого момента величайший деятель
немецкого Просвещения предпринимает всевозможные шаги для установления тесных отношений с Россией. Он пытается заполучить
филологические и этнографические сведения
о стране, в разное время и через разных лиц
предлагает несколько проектов по введению
научных институтов и системы образования
вРоссии, а также оказывает различные дипломатические услуги российским посланникам.
Дипломатическая деятельность, собственно,
со временем и обеспечивает ему возможность
прямых аудиенций у Петра. Настойчивость
вполучении доступа к «телу» царя не должна
нас удивлять. Лейбниц, как и множество других новоевропейских мыслителей и деятелей
Просвещения, считал, если воспользоваться
формулировкой Герье, что «прогресс человеческого общества всего более зависел от личной
инициативы государей» (с. 25).

Год спустя после первой личной встречи
с Петром в Торгау в 1711 году Лейбниц получает на русской службе должность тайного
юстиц-советника с окладом в 1 000 талеров
с целью, выражаясь словами петровского указа, употребить его «к имеющемуся нашему намерению, чтобы науки и искусства в нашем
государстве вящий цвет приобрели» (с. 160).
Впрочем, получив единовременную выплату
в500 талеров, он затем на протяжении нескольких лет безуспешно пытался добиться
от царской казны выплаты обещанного жалования. Герье даже затрудняется с ответом
на вопрос, удалось ли Лейбницу получить вознаграждение во время последней (третьей) серии личных встреч с царем, которые произошли уже в 1716 году в Пирмонте (в том же
году Лейбниц скончался). Результатом пирмонтских свиданий с царем был ряд записок
по организации научной, образовательной
и административной системы России, подытоживающих предыдущие проекты Лейбница.

На протяжении 20 последних лет своей
жизни Лейбниц настойчиво и упорно выстраивал систему отношений с Россией, желая принимать непосредственное участие в преобразованиях, связанных с учреждением в стране
европейской системы образования и науки,
и намеревался возглавить планируемую им
ученую коллегию (или академию) - дело, как
выражался Лейбниц в одной из своих записок,
которое он «предпочел бы всякому другому занятию» (с. 87). Стремясь заслужить расположение русского двора и обладая широчайшей для
своего времени системой связей, он не упускал
возможности оказывать российским представителям в Европе различные посреднические,
дипломатические и информационные услуги,
которыми пользовался и Петр. И все же все эти
занятия имели вглазах Лейбница в торостепенное значение. В одном из посланий Петру он
пишет: «Хотя мне и часто приходилось действовать на политическом и юридическом поприщах, а знатные государи иногда в этих вопросах пользуются моими советами, я все-таки
предпочитаю науки и художества, так как они
постоянно содействуют к славе Господней
и к благосостоянию всего рода человеческого,
ибо в науках и в познавании природы и художеств более всего обнаруживаются чудеса Господни, Его могущество, мудрость и милость;
науки и художества составляют настоящее сокровище человеческого рода, ибо посредством
их искусство превозмогает природу, и цивилизованные народы отличаются от варварских.
<…> Я не находил только могущественного государя, который достаточно интересовался бы
этим. Надеюсь, что нашел такового в вашем величестве» (с. 133–134).

Уже Герье мог сказать, что многие идеи
Лейбница со временем были реализованы
в России. Однако в сравнении с замыслами
Лейбница и несмотря на его настойчивость
впопытках их реализации эти преобразов ания
протекали чрезвычайно медленно и фрагментарно. Пожилой и обремененный недугами
философ, любимец немецких князей, занятый
множеством дипломатических поручений
и планов, ведущий колоссальную переписку
со всей Европой и даже с Китаем, неустанно повторяет в своих посланиях, адресованных
в Россию, девиз Горация: «Время летит, и вот
почему я не сочувствую отсрочкам». Научное
любопытство Лейбница и его упорство в достижении знаний о России сталкивалось с полным равнодушием к этим же вопросам в самой
стране. Например, на протяжении многих лет
Лейбниц упорно добивался, чтобы ему прислали образцы текстов на языках тех народов,
которые населяют Россию, для уточнения ее
этнографической карты и вопроса о происхождении народов. Но получить перевод «Отче
наш» на несколько языков и «список самых
обыкновенных слов» оказывается делом практически невозможным. Племяннику Лефорта
он пишет: «Это дело нелегкое и может быть
исполнено только по приказанию самого царя». Еще бы, когда Лейбницу в 1694 году удалось-таки свести знакомство с одним из немецких посланников в России на предмет этих
изысканий, последний так оправдывал невозможность выполнения просьбы знаменитого
ученого: «Московский народ совершенно неспособен к изысканию подобных диковинок,
ибо он не прилагает ни малейшего труда ни
к чему, что не пахнет деньгами или не представляет прямой пользы» (с. 5). Уже во время нахождения на царской службе Лейбниц просит
самую, казалось бы, малость материалов
из России, обращаясь в российские канцелярии, прямо к отдельным царским сановникам,
и даже к самому Стефану Яворскому. Ответов
из России нет, приходится довольствоваться
тем, что можно разыскать в западных библиотеках, и отрывочными сведениями из писем
европейских путешественников. Однако же
когда «русским правительством» было высказано пожелание собрать в Европе сведения
о языке и истории славянских народов, то, судя по приводимым Герье сведениям, лишь
Лейбниц оказался способен составить краткую записку для Петра по этому вопросу.
Лейбниц предлагает приобрести для России то
упавшую в цене библиотеку, то кабинет медалей - все напрасно. В лучшем случае он получает ироничные ответы, вроде того, что дал посланник России в Вене барон Урбих,
заметивший, что на случай войны России
очень пригодились бы несколько миллионов
таких медалей.

Еще питая большие надежды на свое участие в преобразованиях в России, Лейбниц
в одной из записок 1711 года обозначает «цену
вопроса» «по введению наук» в России: «Если
его величество назначит для этого ежегодную
сумму в 10 000 талеров… то я уверен, что в один
год можно будет достигнуть больших результатов, чем другие народы достигли в десять лет,
и с 10 000 талеров можно сделать больше, чем
иные сделали с 100 0000 талеров» (с. 120).
В другой записке того же времени он подробно расписывает «рыночные» источники содержания возможной коллегии, призванной
руководить учебной и ученой частями в империи, что позволило бы сделать ее существование необременительным для государственной
казны (льготы при введении «новых промыслов», печатанье календарей, возможность создания банка или ссудной казны, устройство
лотереи и т. п. (с. 121)). Для оценки суммы, достаточной, в понимании Лейбница, для начала
преобразований, можно заметить, что 9 000 талеров стоило годовое содержание одного российского посланника в Вене.

Среди сугубо научных проектов Лейбница, помимо стратегических планов по учреждению научных и образовательных институтов
и упомянутых лингвистических изысканий,
постоянно повторяется тема устройства наблюдений за магнитным полем (в то время отклонением магнитной стрелки компаса от линии меридиана пользовались в морской
навигации для определения долготы, но ввиду
особенностей магнитного поля земли эти значения требуют постоянного наблюдения в различных точках земного шара). Этот проект,
с учреждением соответствующих обсерваторий, был реализован в России лишь в XIX веке - благодаря стараниям Александра Гумбольдта. Лейбниц также подал царю идею
заняться вопросом о границе между Азиатским и Американским материком (с. 146).
Этот вопрос был решен в 1728 году посланной
по указу Петра экспедицией Витуса Беринга.

Проекты Лейбница по организации государственных, образовательных и научных учреждений, а также их эволюция требуют большего внимания, чем мы можем им здесь
уделить. Остановимся лишь на некоторых
ключевых моментах. Реконструкция хронологии и содержания проектов, предложенная Герье, позволяет ему уверенно заключать, что
Лейбниц отнюдь не является автором идеи учреждения в России системы коллегий. Идея
возникла у Петра раньше - согласно Герье,
в начале 1715 года, о чем Лейбниц знал напрямую от одного из корреспондентов в Петербурге (с. 179). К таким же домыслам Герье относит
и «темное предание, приписывающее знаменитому философу табель о рангах в России»
(с. 195). Среди Пирмонтских записок одна, тем
не менее, содержит предложения о числе и назначении коллегий. В отличие от действительно учрежденных Петром, Лейбниц предлагал
образовать особую коллегию народного просвещения (о ее отсутствии Герье сожалеет более
всего), а также полицейскую коллегию. В петровской системе, напротив, наличествовали
отсутствующие в плане Лейбница Берг- и Мануфактур-коллегия, от Военной коллегии была отделена особая Адмиралтейская коллегия,
а от Финансовой – Штатс-контор-коллегия
для ведения государственных расходов. В преамбуле к проекту коллегий Лейбниц использует общераспространенную в его эпоху метафору часов: «Опыт достаточно показал, что
государство можно привести в цветущее состояние только посредством учреждения хороших
коллегий, ибо как в часах одно колесо приводится в движение другим, так и в великой государственной машине одна коллегия должна
приводить в движение другую, и если все устроено с точною соразмерностью и гармонией,
то стрелки жизни непременно будут показывать стране счастливые часы» (с. 197). Что касается эффективности, функций и кадрового состава коллегий, то Лейбниц считал, что
«особенное описание» требуется относительно
того, «какие лица необходимы для коллегии,
в чем должна заключаться их обязанность и какую пользу окажет коллегия вашему величеству и вашей державе» (там же).

Планируемая система российского образования в последних записках Лейбница включает в себя три элемента: «школы для детей,
университеты для юношества и академии для
взрослых людей, самостоятельно разрабатывающих науку» (с. 191). Такая система действует в
России и по сей день. Разница, пожалуй, лишь
в одном: Лейбниц полагал, что следует «профессоров поставить наравне с высшими чиновниками в главных городах и при дворе,
а учителей уровнять во всем с высшими чиновниками в провинции» (с. 192). В проекте системы университетов Лейбниц в числе предпочтительных городов указывал, помимо Москвы,
Киева и т. д., также Астрахань. Герье в связи
с состоявшимся выбором Казани вместо Астрахани замечает: «Влияние Казани на сибирский край и поддержка, извлекаемая оттуда
Казанским университетом, незначительна, тогда как университет в Астрахани достиг бы гораздо скорее высокого процветания, ибо притягивал бы к себе умственные силы не только
приволжского, но и всего кавказского края
и сделался бы истинным рассадником русского
просвещения на востоке» (с. 192–193).

Хотя Герье полагает, что «Пирмонтское
свидание не осталось без влияния на решение
Петра учредить в свое царствование академию
наук в Петербурге» (с. 199), тем не менее «учрежденная в Петербурге Академия мало соответствовала планам Лейбница. Он имел в виду не
простое собрание ученых, а учреждение
с большим кругом практической деятельности
и большими полномочиями» (с. 204). Как с сожалением отмечает отечественный историк,
учрежденная Академия «была только подражанием Парижской и Берлинской Академиям
“социететом персон, которые для произведения
наук друг друга вспомогать имеют”» (с. 205). Так
что проект практически действующей науки,
в применении ее «к ремеслам, к мануфактурной
деятельности и вообще к улучшению народного
благосостояния» (с. 204), или того, что в современном популярном издании называется «экономикой, основанной на знаниях», так и остался нереализованным в XVIII веке в России.

Наконец, хотелось бы затронуть еще одну
базовую метафору, определяющую понимание
Лейбницем России. Через многочисленные
письма и записки Лейбница лейтмотивом проходит образ России как «невозделанного поля»,
tabula rasa и т. д. (ср. с. 10, 65, 134, 167 и passim),
которое позволяет возвести новую постройку по
единому плану, избежав тех искажений, которые успели вкрасться в европейские учреждения. «В вашем государстве, - пишет Лейбниц
Петру, - все, что касается до науки, еще ново
и подобно листу белой бумаги, а потому можно
избегнуть многих ошибок, которые вкрались
в Европе постепенно и незаметно. Известно,
что дворец, строящийся вновь, выходит лучше,
чем тот, который строился веками и часто подвергался исправлениям и изменениям» (с. 134).
Идея новой постройки, закладывающейся
на новом фундаменте, восходит в действительности к одному из родоначальников новоевропейской философии - Рене Декарту, который
подробно развивает ее в своем «Рассуждении
о методе». При этом Декарт, замысливший
именно таким образом выстроить свою систему
знания, предостерегает от попыток масштабных
общественных переустройств: «Эти громады
слишком трудно восстановить, если они рухнули, трудно даже удержать их от падения, если
они расшатаны, и падение их сокрушительно».
«Мое намерение, - продолжает Декарт, - никогда не простиралось дальше того, чтобы преобразовать мои собственные мысли и строить
на участке, целиком мне принадлежащем» (Декарт. Соч.: В 2 т. Т. 1. М.: Мысль, 1989. С. 258).
Таким образом, для осмотрительных новоевропейских философов общества со сложившейся
системой отношений мало подходят для крупномасштабных социальных экспериментов.
Но применительно к наукам и образованию
Россия для Лейбница - чистый лист. Строить
там - не значит перестраивать, а значит возводить согласно единому разумному замыслу. Получается - картезианский проект в масштабах
самой обширной державы в мире. Для столь кипучего деятеля, как Лейбниц, - поистине уникальная возможность. К сожалению, преобразования, проведенные Петром, лишь в малой
части соответствовали замыслам Лейбница. Теперь можно только гадать, как выглядели бы наука и образование в России, начни Лейбниц создавать их с «чистого листа» в соответствии
со своими замыслами.

Мы хотели бы поблагодарить профессора Д. С. Шмерлинга, обратившего наше внимание
на эту работу и любезно предоставившему копию ее экземпляра для рецензирования.

Лейбниц Г. В. Соч.: В 4 т. М.: Мысль, 1982–1989.

Барабашев А. Г. Попытка реформы государственной службы 1999–2000 гг. (предложения
Центра стратегических разработок) // Реформа государственной службы России: История
попыток реформирования с 1992 по 2000 год. М: Весь мир, 2003. С. 170 (ср. с. 168).

Выдающийся немецкий философ, ученый, педагог Готфрид Вильгельм Лейбниц (Leibniz G.W., 01.07.1646-14.11.1716) родился в Лейпциге в семье профессора нравственной философии Лейпцигского университета. Ребенком Готфрид целыми днями просиживал в отцовской библиотеке, читая Платона, Аристотеля, Цицерона, Декарта. "Раньше, чем я стал слушать лекции, я уже хорошо знал историю и поэтов". В 17 лет с целью более серьезного изучения математики переезжает в Йену. Кроме математики, увлекается историей, археологией, юриспруденцией. Возвратившись в родной Лейпциг, пишет первую научную работу. Затем полоса путешествий: Альтдорф, Нюрнберг, Франкфурт, Майнц. Тогда же разрабатывается проект экспедиции в Египет, которым через век с лишним заинтересуется Наполеон.
26 лет от роду Лейбниц оказывается в Париже, где под руководством Христиана Гюйгенса продолжает совершенствоваться в математике. 1673 год: Лейбниц изобретает счетную арифметическую машину, а еще через 10 лет публикует свой знаменитый труд по дифференциальному исчислению.
Однако в рамках математики Лейбницу тесно. Он вдруг принимает предложение написать "Историю Брауншвейгского дома", три года собирает материалы, но в конце концов создает совсем не то, что от него ждут, - обширнейший научный труд о прошлом земли, рождении гор, морей и океанов. Избранный членом Парижской академии наук, он задумывается и об организации науки в Германии. В 1700 году Лейбниц принимает участие в создании Берлинской академии наук и становится первым ее президентом.
Длительное время Лейбница волновал вопрос объединения всех христианских государств перед лицом угрозы Европе со стороны Османской империи. Вероятно, на этой почве у него возник и интерес к России, которую он считал главным форпостом Европы на Востоке, главным щитом европейской цивилизации. Со временем Россия начала занимать Лейбница сама по себе. "Россия рассматривалась Лейбницем не просто как средство к цели, но скорее как самоцель (sondern durсhaus als Selbst Zweck)... не как простой объект культурных устремлений, а прежде всего как субъект, имеющий всемирно-историческое значение, который был предназначен для величайших целей своеобразной неповторимостью своей индивидуальности, своих жизненных установок и неиспользованных возможностей"1.
Лейбниц полагал, что история творится исключительно выдающимися личностями. Этим в значительной степени объясняется его повышенный, можно даже сказать, преувеличенный интерес к фигуре Петра I, страстное стремление сблизиться с русским самодержцем. Во время их встречи в Торгау в 1711 году 65-летний ученый говорил царю: "Мы исходим от одной точки отправления, государь, оба славяне, принадлежащие к расе, судьбы которой никто не может предвидеть, мы оба созидатели будущих веков..." Действительно, Лейбниц считал себя славянином - еще одна причина его особого отношения к России. В автобиографической заметке он утверждал: "Лейбницы, раньше Любенцы, славянское имя, род в Польше (...Leibnitiorum, sive Lubenecziorum, nomen slavonicum, familia in Polonia)". А поссорившись с городом Лейпцигом, опубликовал следующее заявление: "Пусть Германия умерит свою гордость; родившись, я принес с собой не только немецкий гений, это гений славянской расы, пробудившийся во мне на родине схоластики".
"Я предпочел бы видеть науки буйно цветущими у русских, - писал Лейбниц российскому канцлеру графу Г.И.Головкину, - нежели видеть их посредственно возделанными в Германии. Страна, где это пойдет лучше всего (имеется в виду Россия. - С.М.), будет той, которая станет для меня наиболее дорогой, ибо это принесет пользу всему человеческому роду... Ведь подлинные сокровища человеческого рода суть искусства и науки. Они более всего отличают людей от животных и народы цивилизованные от варваров"2.
Свой тезис о всемирно-исторической роли России Лейбниц обосновывал в русле разработанной им концепции "культурного круговорота", сходной с теорией исторических циклов итальянца Джамбаттисты Вико: всемирная цивилизация, прогрессируя, обрела, наконец, достойный и надежный приют в новой России; получив здесь свое высшее развитие, она в конце концов возвратится к исходному пункту - в Грецию. "Ибо в вашем государстве, - писал Лейбниц Петру I, - все, что касается до науки, еще ново и подобно листу белой бумаги, а потому можно избегнуть многих ошибок, которые вкрались в Европе постепенно и незаметно"3.
Можно сказать, что Лейбниц работал для России не покладая рук. Он предложил Петру I целый ряд проектов, среди которых был проект улучшения судоходства путем прокладки каналов, объединивших бы в единую гидросистему Азовское, Каспийское, Черное, Балтийское и Белое моря. Немецкий ученый считал важным выяснить, отделена ли Россия от Америки проливом. Именно под его влиянием Петр организовал экспедицию Беринга, открывшего пролив. Составил Лейбниц и план развития науки и обновления в России: "Просвещение народа... требует учреждения низших и высших школ как для изучения наук и художеств, так и для телесных упражнений. Для этого необходимо сделать выбор хороших преподавателей, которые умели бы вести детей и юношество не только путем науки, но и добродетели"4. Согласно этому плану учебные и научные учреждения делились на три группы: школы и училища для детей, университеты для юношества и академии для взрослых. В одном из писем российскому императору Лейбниц развивал мысль о введении коллегиального управления во всех социальных институтах, в том числе в Академии наук.
Конечно, далеко не все предложения Лейбница были приняты и осуществлены. Идущие, безусловно, от чистого сердца, они зачастую носили явно утопический характер, не учитывая реальных потребностей России - страны, в которой Лейбниц так и не побывал, а иногда попросту не поспевали за происходившими в России переменами. Петр I использовал только то, что подсказывал ему его государственный гений. Однако он высоко ценил бескорыстие немецкого ученого, желавшего "видеть ее (Россию. - С.М.) в цветущем состоянии (in einem bluhenden Zustand zu sehen)", дожить до поры, когда русские университеты принесут стране пользу, "какую невозможно описать пером", всемерно способствовать тому, чтобы из недр русского народа вышли "такие же хорошие и даже лучшие ученые, чем те, которых можно найти где-либо в Европе (und noch wohl besser als sie in einem Orte von Europe)5. Лейбниц был зачислен на русскую службу в ранге тайного советника с весьма значительным годовым окладом в 1000 ефимок.
После смерти Петра I имя Готфрида Вильгельма Лейбница в России начало забываться. Его знают как великого философа и математика. И мало кто вспоминает теперь, что это был столь же великий друг и доброжелатель нашей страны, одним из первых в Европе провозгласивший ее всемирно-историческое значение и служивший ей верой и правдой.

1Richter L. Leibniz und sein Russlandbild. Berlin, 1946. S.23.
2Сборник писем и мемориалов Лейбница, относящихся к России и Петру Великому. СПб., 1873. С.203.
3Герье В. Лейбниц и его век. СПб., 1871. Т.2. С.133.
4Там же. С.16-17.
5Сборник писем и мемориалов... С.364, 369.

КАК МЕНЯЛОСЬ интеллектуальное (не официальное, а именно интеллектуальное) восприятие России в Европе видно лучше всего, пожалуй, на примере великого немецкого математика и философа Лейбница.

За два года до рождения Петра - в 1670 году - он разработал план создания Европейского союза во имя вечного европейского мира. В отличие от плана Сюлли, России здесь уже место нашлось, но какое!
По замыслу Лейбница каждая великая европейская держава получала свою зону экспансии вне Европы. Ссориться друг с другом им впредь не разрешалось, как не рекомендовалось и нарушать "эксплуатационные нормы".

Жуликоватый Паниковский в романе Ильфа и Петрова "Золотой теленок" делил страну на тридцать четыре эксплуатационных участка для такого же числа мошенников - "детей лейтенанта Шмидта".

У Лейбница "участков" было шесть во всем мире: Англии и Дании выделялась Северная Америка, Франции - Африка и Египет, Испании - Южная Америка, Голландии - Восточная Индия, а Швеции - ... Россия.

Проходит тридцать лет. Русские терпят поражение в "первой Нарве". Лейбниц, с какого-то момента с интересом наблюдавший за Петром, теперь выражает надежду, что Карл XII овладеет всем Московским государством до Амура и приветствует шведов одой.

Проходит еще восемь лет, и над Россией восходит слава Полтавской победы...

Что же Лейбниц?

Теперь он оценивает Полтаву как достопамятное в истории событие, в письме русскому резиденту в Вене барону Урбиху настаивает на необходимости чеканки медали в память Полтавской битвы и выражает уверенность, что... Петр отныне будет принимать активное участие в делах мировой политики.

"Напрасно, - пишет он, - опасались чрезмерного могущества царя, называя его туркою севера. Что касается меня, то я очень рад водворению в России разума и порядка".

Проходит еще пара лет, и Лейбниц сообщает в письме курфюрсту ганноверскому: "Я убежден в том, что Россия будет на севере иметь то самое значение, которое до этого имела Швеция, и что она пойдет еще гораздо дальше".

Теперь Лейбниц переписывается с Петром, встречается с ним и дает ему государственные советы.

http://www.iss.niiit.ru/dobro/chapt-4.htm

“Интересно проследить, - пишет В. Ф. Иванов, - первое заграничное путешествие Петра: а) Идея поездки дается Лефортом, кальвинистом и пламенным поклонником Вильгельма III (Оранского), б) относительно маршрута идет переписка с Витзеном, который поджидает посольство в Амстердаме, в) Лейбниц принимает самое горячее участие во всех событиях поездки и старается создать европейское общественное мнение в пользу будущего реформатора России, г) конечная цель поездки - свидание с масонским королем Вильгельмом Ш Оранским и вероятно посвящение Петра в масонство”.

http://www.magister.msk.ru/library/history/mason/bashil03.htm
____________________________________________________________________
Встреча с курфюрстиной Бранденбургской Софьей-Шарлоттой, блиставшей умом и красотой, ученицей Лейбница, привела к знакомству с великим немецким ученым.
Со знаменитым ученым Петр I встретился еще во время своего первого путешествия в 1697 году в городе Торгау и пожаловал ему звание тайного советника и содержание в 1000 рейхсталеров в год. За это Лейбниц составлял разные планы и проекты для просвещения России.
Именно Лейбниц наметил план просветительных реформ. Он писал Петру: «... счастлив возможности способствовать осуществлению великого и прекрасного замысла царя – обеспечить расцвет наук и искусств в громадной империи».

http://www.partner-inform.de/www/modules.php?name=News&file=article&sid=1037
_____________________________________________________________________
Петр хотел восстановить «разрушенные храмины» русского строя, но при этом, как хорошо характеризует профессор Алексеев, «он в своей преобразовательной деятельности отправлялся от безусловно отрицательного отношения к Московской системе управления. Он не видит в ней никаких светлых сторон и не находит в ней указаний, которые бы предначертали ему путь реформ. Он не хочет улучшить московское управление, воспользовавшись тем, что в нем было хорошего, а совершенно упразднить его и на расчищенной от старого почве воздвигнуть новое. Он принял близко к сердцу совет Лейбница, который советовал ему не медлить с преобразованиями, не производить их по частям, а сразу и по единообразному плану».

«Такой план, - говорил Лейбниц, - должен быть выполнен быстро и прямолинейно, творческим умом одного человека; точно так же, как город всегда бывает красивее, когда он выстроен сразу, чем когда он возникал постепенно, в несколько приемов».
«Такой совет Лейбница, который своей верой во всесилие учреждений и своими воззрениями на политический строй, как на механизм, имел несомненно большое влияние на направление реформы Петра, был прямым отрицанием исторических и национальных основ государственной жизни» [А. Алексеев, «Русское государственное право», 1895 г., стр. 405-406].

http://www.apocalypse.orthodoxy.ru/monarchy/333.htm
______________________________________________________________
В преобразующейся России на всякий подобный вопрос обыкновенно отвечали другим вопросом: а как дела делаются за границею, в образованных государствах? Там были коллегии, следовательно, они должны были явиться у нас.
Знаменитый Лейбниц писал Петру, что хорошее правление может быть только при условии коллегий, которых устройство похоже на устройство часов, где колеса взаимно приводят друг друга в движение. Сравнение не могло не понравиться Петру, который именно стремился к тому, чтоб русские люди во всем приводили друг друга в движение, ибо все зло происходило от разобщенности колес.
Он находил необходимым для нее учредить девять коллегий: государственную, военную, финансовую, полицейскую, юридическую, торговую, вероисповеданий, ревизионную и ученую.
Итак, надобно старинные приказы заменить коллегиями; но где взять колеса для часовых машин, для которых старые колеса не годятся? Первый способ для этого, разумеется, взять готовое, взять иностранцев.
В августе 1715 года Петр поручил генералу Вейде достать иностранных ученых и в правостях (правах) искусных людей для отправления дел в коллегиях; иностранцу давали асессорский чин, 500 рублей жалованья и квартиру; отправлять должность свою иностранцы должны были чрез толмачей. Это неудобство, разумеется, заставляло искать другого способа наполнить коллегии в "правостях" искусными людьми; в конце того же года царь дал наказ резиденту при императорском дворе Веселовскому: "Старайся сыскать в нашу службу из шрейберов (писарей) или из иных не гораздо высоких чинов из приказных людей, которые бывали в службе цесарской, из бемчан (чехов), из шленцев (силезцев) или из моравцев, которые знают по-славянски, от всех коллегий, которые есть у цесаря, кроме духовных, по одному человеку, и чтоб они были люди добрые и могли те дела здесь основать.

http://www.magister.msk.ru/library/history/solov/solv16p3.htm

1715. Проект создания Академии наук по образцу Берлинской академии, в разработке которого участвует Готфрид Лейбниц.

Из городов, в которых следовало основать академии, университеты и школы, Лейбниц указывал на Москву, Киев, Астрахань и Петербург. Все эти рассадники просвещения должны были помещаться в удобных и обширных зданиях, владеть библиотеками, обсерваториями, снабженными инструментами, музеями и так далее.
Эти проекты, как и многие другие, о которых мы здесь не упоминаем, были слишком обширны и, конечно, в то время не могли быть выполнены в России, которая едва только начинала учиться. Но все-таки они оказали воздействие на реформы Петра. Не подлежит никакому сомнению, что под влиянием именно этих проектов великого энциклопедиста возникла у Петра мысль об учреждении коллегий, Академии наук в Петербурге, а затем и идея послать Беринга для открытия пролива между Азией и Америкой, и так далее

http://hronos.km.ru/171_ru.html
http://www.ssga.ru/erudites_info/peoples/lomonosov/part02.html
______________________________________________________________________
Виталий Куренной "Лейбниц и Петровские реформы"

Петр Первый и Лейбниц

Штрихи к историософскому портрету эпохи

Два великих человека 18 века, сыгравших огромную роль в истории. Первый сильный собственно-немецкий философ, другой первый император. Оба сменили множество профессий. Так Лейбниц был философом, математиком, языковедом, юристом, историком, физиком, дипломатом, организатором науки. Петр Первый – правитель России, кораблестроитель, плотник, врач, патологоанатом, артиллерист и так далее. Впервые они встретились в 1697 году, но настоящая дружба началась в 1711 году, во время свадьбы сына Петра на Брауншвейгской принцессе Софии. Общаясь с Петром и сопровождая его в поездках по Европе, Лейбниц стал крестным отцом Российской Академии наук. Петр наградил Готфрида титулом тайного советника юстиции и дал пожизненную пенсию в 2000 гульденов. Также Лейбниц предложил проект движения за объединение церквей, которое должно было быть создано под эгидой русского императора. Лейбниц был очень доволен своими отношениями с Петром I. Он писал, что для его просвещенческой деятельности не хватало только великого монарха с таким же интересом.

Последняя их встреча произошла в 1716 году незадолго до смерти Лейбница; об этом свидании он писал следующее

«Я воспользовался несколькими днями, чтобы провести их с великим русским монархом; затем я поехал с ним в Герренгаузен подле Ганновера и был с ним там два дня. Удивляюсь в этом государе столько же его гуманности, сколько познаниям и острому суждению.»

Но есть нечто большее, что их объединяло, какая-то другая интенция, которую они демонстрировали своим современникам. Её-то я и хочу показать в данной статье.

Лейбниц был странным, но интересным. Ведь каждый великий философ – событие. А Лейбниц был одним из первых начинателей немецкой философии, которая до сих пор остается самой сильной на континенте.

У Готфрида было 2 проекта философии. Публичный проект и эзотерический проект Лейбница. Последний – философское исчисление. Первый – монадология. В эзотерическом проекте Лейбниц был настоящим. В нем он был честен сам с собою. В монадологии другая мысль – экстра-философская. Фраза к современникам – «А я могу ещё лучше, чем вы!» По замечанию историка философии Васильева , эта фраза встречается между строк во всех его публичных проектах. Лейбниц брал все самое лучшее у других философов, прежде всего у Спинозы (надо заметить, что его монадология есть исковерканная, но более приближенная к здравому смыслу версия философии Спинозы) и делал всё красивее. Философия для него предстает как спортивная дорога, на которой надо всех обогнать. Но внутренне его система была противоречива и ломается, если подставить под сомнение его начальный тезис.

Неукротимая энергия Лейбница. Интересовался всем. В любой области схватывал все достижения и пытался сделать новый шаг. Около 40 лет он проработал придворным у Ганноверских герцогов. Его жизнь происходило в постоянных трениях с хозяевами. Так и не завершил он историю рода. Свой главный проект счисления он тоже не завершил. От него осталось ограмное количество рукописей. Судя по ним, в его проекте символы должны были заменить вещи, если они выражают суть вещей, тем самым делая исчисления возможным. Умер в изоляции.

Про Петра Первого в отечественной литературе написано очень многое. Но в данной статье мне хотелось бы обратить внимание ну суть проекта Петра.

В 18 столетии для Петра стало очевидно, что православием Европу не поразишь. У них своё христианство. Оставлять все как есть на Руси нельзя, ибо возникают саморазложение и самораскол (советую почитать народного публициста того времени Ивана Посошкова) . Необходимо было встать над церковью (при этом без разделения властей). В Европе, посмотрев на динамичное развитие наук, морской торговли, коммуникаций, Петр увидел протестантизм более гуманитарное практикой, чем православие и католичество. Наука и техника становятся религией Петра. Тем более, что они выглядят идеологически и религиозно нейтральными. Значит, их можно принять, развить так, чтобы стать центром, образцом для всех других. Наука и техника – передовая идеология для похода в любую сторону – как на Восток, так и на Запад. То будущее, которое ждет весь мир. России по мнению Петра надлежало прыгнуть туда раньше Европы, которая в ту пора была еще разрозненной. Быстрота, темп – вот он дух реформ первого Императора. Поэтому он, не задумываясь, быстро завершил процесс полного перехода к светскому государству, упразднил патриаршество, запретил «чудеса мощей» и прочее, прочее. Лейбниц же сомневался в долговечности Петровских преобразований, поскольку они поверхностны, не выросли из народного духа, а привнесены извне быстро и радикально. Ответ Петра был таким же, как ответ Ленина Плеханову – Главное начать реформы, а народ подтянется. «Народный дух создается привычкой». Петр полагал, что нет некой сущности народа, есть только текущий опыт и привычки, явление. Значит можно сделать этот народ самым прогрессивным, самым технологичным. Можно ругать их сколько угодно, но они вынесут на своих плечах будущее. Такова было логика Петра. Он санкционировал перекачку мозгов с Запада, чтобы они воспитали русских, способных в следующем поколении превзойти своих учителей.

Проект Петра. Стать большей Европой, чем Европа. Деятельность Петра не может застывать на одном месте. Важен не столько результат, сколько сам факт активности. Как и Лейбниц Петр фактически умирал в идейном одиночестве. У его потомков уже не было той «молниености», грозы, динамизма, что были у Петра. Вместе с ним они канули в лету, чтобы вновь возродиться с Большевиками.

И Петра и Лейбница, можно, назвать неудачниками. Все философские проекты Лейбница полностью не были реализованы. Проект Петра о большей Европе, чем сама Европа не воплотили его потомки

Вызов Петра – стать примером для всех, потянуть всех за собой. У Лейбница сходная интенция. Встает вопрос для нас – можем ли мы придумать нечто, что повлечет весь мир за Россией или нет?

Продолжение следует…