Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

Одной из черт Второй мировой войны стала активная информационная война советского и нацистского режимов. Москва и Берлин активно использовали технические новинки XX века: радио, кинематограф, массовую печать. Великие державы активно изучали и использовали методы по воздействию на психику людей, их сознание и подсознание.

Методы были одинаковы, и для «демократических» Соединенных Штатов, и для тоталитарных Германии и Советского Союза. Постоянное влияние на людей, с самого раннего возраста, включение их в различные массовые детские, молодежные, женские, профсоюзные и пр. организации. Постоянное вдалбливание в сознание лозунгов, тезисов. Жесткий контроль СМИ. Создание образа врага – внутреннего и внешнего. На Западе – это были коммунисты, жидобольшевики и евреи (в Третьем рейхе), «комиссары», в СССР – буржуазные плутократы.

Режимы Муссолини и Гитлера отличались большой воинственностью, милитаризацией своей пропаганды. Культ силы стал основой их идеологии – проводились постоянные военные парады, воинственные речи, военизированные массовые движения. Европейских обывателей запугивали, старались сломить их волю к сопротивлению ещё до начала большой войны. К примеру, именно на такой эффект был рассчитан немецкий фильм «Крещение огнём» 1939 года, о действиях люфтваффе в Польской кампании.

Особенность пропаганды Соединенных Штатов было присвоение ими положения «борца за мир», «демократию», это отличие они сохранили до нынешних времён. Это подтверждают названия нескольких американских организаций того времени: Американский комитет борьбы против войны, Мировой конгресс против войны, Американская лига против войны и фашизма и др. Этим же грешил и Советский Союз, хотя советская внешняя политика действительно была направлена на сохранение мира в СССР, в отличие от Италии, Германии, США, которые сознательно разжигали мировой пожар войны.

Помогали в мощнейшем информационном воздействии на людей, повсеместная ликвидация безграмотности, рост роли радио и кинематографа. Уже в тот период психологи знали, что люди делятся на две категории – легко внушаемое большинство (90-95%) и небольшую категорию трудновнушаемых людей. Работу ведут с обеими группами населения: для первой достаточно обычной простейшей агитации, идею изо дня в день упорно вдалбливают в головы, до тех пор, пока она не овладеет массами. Вторую группу увлекают более изощрёнными учениями, идеями.

Для безграмотных и полуграмотных существовали плакаты, которые должны были самым простым образом объяснить суть явления, события.

Огромную роль стал играть и играет до сих пор кинематограф. Фильмы несут в себе большой посыл убеждения. Их можно использовать, как во благо народа, так и для его разложения, обмана. К примеру, в СССР важнейшее значение играл соцреализм, когда жизнь людей идеализировалась. Он задавал высокую социальную и культурную планку, к которой были должны стремиться советские люди. Снимались фильмы о тружениках, историко-патриотические картины, например: «Стальной путь (Турксиб)» в 1929 года, «Александр Невский» 1938 года.

В 30-е годы в СССР стали исправлять ошибки и злоупотребления, которые были допущены после Октябрьской революции 1917 года. Так, снизили давление на христианство, стали восстанавливать образы героев периода «проклятого царизма». Хотя ещё в 20-е годы считалось, что с «царским наследием» надо покончить полностью, в том числе и с Кутузовым, Суворовым, Ушаковым, Нахимовым, Румянцевым и т. д. Постепенно пришло понимание, что советского патриота надо воспитывать и на примерах дореволюционной поры. Были реабилитированы и великие деятели русской культуры – Толстой, Достоевский, Пушкин, Лермонтов. Чехов и т. д.

Большое значение по-прежнему играли плакаты, самыми знаменитыми мастерами по их созданию были художники военного времени Соколов-Скаля, Денисовский, Лебедев, коллектив Кукрыниксов - это псевдоним трех известных советских художников, который был получен по начальным буквам их фамилий. Они работали вместе на протяжении 20 лет - Михаил Куприянов, Порфирий Крылов и Николай Соколов. Многие из этих работ напоминали о подвигах давних русских национальных героев, так на одном из плакатов был изображён Александр Невский князь-герой, победитель шведов и немецких рыцарей, непобедимый полководец Александр Суворов, бивший турков и французов, Василий Чапаев, советский герой Гражданской войны. В параллель с большим контрнаступлением Красной Армии под Москвой в 1941–1942 годах был массово выпущен плакат с Михаилом Кутузовым, который за 130 лет до этого разгромил «Великую армию» Наполеона.

Часть работ советских художников носила сатирический характер, рисовали карикатуры гитлеровских лидеров, в частности Геббельса. Другие описывали злодеяния нацистов – грабежи, убийства, насилие. Их быстро распространяли по всему Союзу, на каждом заводе, колхозе, в вузах и школах, больницах, частях Красной армии, на кораблях флота, чтобы они затрагивали практически каждого советского гражданина. Бывало, что такие агитационные материалы сопровождались едкими стихами, авторами которых были поэты, такие как Самуил Маршак. Популярность плакатов и карикатур военного содержания была достигнута благодаря таланту советских художников, которые рисовали их в самой простой и доступной для людей форме.

Для поддерживания боевого духа и в тоже время для определённого расслабления психики людей, были созданы пропагандистские поезда, агитационные бригады. Комплектовались передвижные бригады лекторов, художников, поэтов, певцов, артистов. Они ездили по всему Союзу, в том числе и на фронт, проводили беседы, лекции, показывали фильмы, организовывали концерты, и снабжали людей информацией о ходе войны.

Кино также играло огромную роль, именно во время войны были сняты также знаменитые фильмы, как «Кутузов» (1943 года), «Зоя» (1944 года), о короткой жизни московской школьницы Зои Космодемьянской, которая в начале войны стала партизанкой-диверсанткой и была казнена немцами.

В период Великой Отечественной войны была снята серия отличных документальных фильмов: «Разгром немецкой армии под Москвой» (1942 год), «Блокада Ленинграда» (1942 года), «Битва за Украину» (1943 года), «Битва за Орел» (1943 года), «Берлин» (1945 года), «Вена» (1945 года).

Пропаганда СССР в годы Второй мировой войны как в пределах страны, так и за границей, была удивительно успешной. За границей Москва смогла сыграть на симпатиях народов мира к советскому строю и народу, так пострадавшему от зверств нацистов. Советские люди были для большинства людей освободителями Европы, победителями «коричневой чумы». А СССР был образцом государства будущего.

Внутри страны жесткая дисциплина и обращение к глубоко укоренившимся в людях чувствам любви к своей родине, отечеству позволили Сталину проводить настолько успешную военную кампанию, что в Берлине, Лондоне и Вашингтоне были сильно удивлены. Они считали, что СССР это колосс на глиняных ногах, который не выдержит удара вооруженных сил Третьего рейха.

В СССР пропаганда была ключом к построению государства, таким же значимым компонентом, как военные или спецслужбы. Если военные удерживали деление на «свое»/«чужое» в физическом пространстве, спецслужбы - частично в информационном, к примеру, борясь с распространением слухов и анекдотов, которые несли альтернативные интерпретации действительности, то пропаганда - в виртуальном. И её работа была даже более заметной, поскольку пропаганда всегда «глушит» альтернативные модели мира. Но советская пропаганда «сломалась» на сильной ритуализации жизни в СССР. Идеология перестала быть живой — цитата из классиков марксизма-ленинизма, став обязательным элементом любого текста, перестала быть наполненной смыслом.

Советская пропаганда занялась созданием своей модели мира, пользуясь инструментарием не только журналистики, но и литературы и искусства, кино и телевидения. Все они призваны резко усиливать «наш» мир в отличие от «чужого», а еще наше будущее и наше прошлое. «Наш» мир всегда должен быть не только правильнее, но и справедливее «чужого».

Со временем советская пропаганда создала логику этих трех миров прошлого, настоящего и будущего, создавая причинно-следственные переходы между ними. Если Хрущев строил в будущем коммунизм с более или менее четким пониманием того, что там ожидает каждого советского человека, то Сталин не менее углубленно строил прошлое. Число уничтожаемых им врагов было так велико, что ему всё время приходилось переписывать прошлое, вычеркивая из него людей целыми списками. Троцкий и Бухарин, например, прошли путь от кумиров до врагов народа, став неизвестными вообще в поздний советский период.

Советская пропаганда не только создавала врагов, она порождала и героев. Герой может победить врага только путем нечеловеческих усилий, поэтому гибель героя советского типа (в отличие от античного) почти обязательное условие, ведь он отдает свою биологическую жизнь ради жизни коллективной. Советские герои мирного времени также не сходили со страниц прессы. Паша Ангелина или Алексей Стаханов после реального, хотя часто и организованного сознательно трудового подвига, купались в лучах славы. Отсутствие пропагандистского внимания могло привести к гибели этих людей, как это, например, произошло со Стахановым, который элементарно спился (см. его биографию ).

Враги могли быть внешними и внутренними. Внешний враг - основа всякого государства, которое строится. Поскольку пропаганда отличается тем, что единообразит своих врагов, подводя их под единую модель, то внутренний враг в СССР всегда был слабой репрезентаций врага внешнего. Всех «врагов народа» сажали за решетку, приписывая им работу именно на внешних врагов, например, японских империалистов.

Герои тоже были внутренними и внешними. Последним примером такого послевоенного внешнего героя была Анджела Дэвис, а ребенком-героем времен Горбачева - Саманта Смит. Кстати, и советские герои тоже имели подгруппу детей - это были дети-герои времен войны. Советская пропагандистская формула «все прогрессивное человечество» активно применялось для моделирования поддержки СССР за рубежом.

Пропаганда могла делать из трагедии подвиг, как это случилось со спасением парохода «Челюскина», когда все летчики, спасавшие людей, стали первыми Героями Советского Союза. Правда, даже сегодня не все подробности произошедшего остаются открытыми (см., например, и ). Герои несомненно были, но что именно привело к трагедии, покрыто тайной.

Технологии героизации требовали подвига в виде гибели или выдающегося трудового успеха, либо номенклатурного нахождения на вершинах советской иерархии. В последнем случае те, кто достигал уровня члена политбюро, могли претендовать на вечное признание. Именами Кагановича или Микояна, например, а не только Сталина или Ленина назывались целые предприятия. Портреты этих «героев» советские люди несли на парадах.

Характерной советской особенностью стал активное участие интеллигенции в реализации пропагандистских задач. Даже сильные фигуры проявили себя в этом, побывав там, где использовался труд. Даже М. Горький съездил на Соловки [см. и ], А. Родченко фотографировал строительство Беломорканала. Прямо или косвенно они стали частью этой системы уничтожения других.

Отчасти это можно объяснить двумя причинами. Первая связана с общим трендом подъема, царившего в стране, который естественно должен был захватить и писателей, и художников. Вторая - это выживание людей, поскольку интеллектуальные специальности прямо или косвенно завязаны на власть, без нее была бы невозможной никакая их реализация. Кстати, позднее советское время даже породило феномен «внутренней эмиграции», то есть как бы отключения человека от требований советского времени и пространства в попытке жить в своих координатах.

Советская пропаганда также включала в себя проведение массовых демонстраций, которые прямо или косвенно должны были свидетельствовать о всенародной поддержке власти. Два основных праздника 7 ноября и 1 мая отличались лишь наличием/отсуствием военного парада в своем составе. Праздники моделировались так, чтобы отразить в составе демонстрантов все профессии и все республики. Правда, такие массовые действа «восхваления» власти известны со времен античности.

Одним из важных компонентов обеспечения «чистоты» информационного и виртуального поля была цензура. Это была разветвленная система предварительного чтения текстов, призванная не допускать «неправильные» тексты к тиражированию. Цензура имела и обратный результат: нужные тексты могли, наоборот, тиражироваться миллионами экземпляров. Плюс к этому все они переводились на языки народов СССР, тем самым еще более увеличивая потребности в тиражах.

1) обожествление Гитлера,

2) определение врага, например, евреи и большевики,

3) поднятие масс, например, на войну и евгенику.

Интересно, что есть вывод из всего этого, которого нет у автора данного исследования, но который распространяется и на советскую пропаганду. В результате такой пропаганды мир становится полностью понятным, поскольку в нем расставлены все причинно-следственные связи. Система пропаганды, будучи искусственной, легко побеждает мир хаоса реальной жизни. А человек всегда будет стремиться к миру упорядоченности, а не к миру хаотичности.

Четкие причины всего характеризуют систему пропаганды. Для Германии это была несправедливость результатов первой мировой войны и слабость Веймарской республики, то есть причина лежала в прошлом. СССР нашел свою причину в будущем: возможную войну, которую могут развязать западные державы (позднее враг персонализировался на американских империалистов). Этот базис начинает объяснять все: внешний враг порождает работающих на него внутренних врагов, что ведет к ожесточению порядка внутри страны. В результате резко возрастает системность выстроенной системы, что позволяет обосновывать любые нужные ей действия.

Из ситуации отсутствия такой системности А. Игнатьев выводит теории заговора: «Любая «теория заговора» трактует действия, наблюдаемые на «политической сцене», как странные, непонятные или даже очевидно двусмысленные, чреватые какой-нибудь бытовой эсхатологией. Объяснением этой «непрозрачности» и потенциальной опасности, демонстрация которых составляет непременную особенность любой «теории заговора», обычно служит зависимость публичных субъектов власти от других акторов, действующих исключительно в частной сфере и оттого находящихся вне поля зрения аудитории. Данное обстоятельство (по большей части оно так и остается гипотезой) позволяет считать, что публичные субъекты власти — это чьи-то «марионетки», тогда как ситуацию в целом вполне можно рассматривать как нелегитимный и тайный отъем власти, т. е. заговор, уже состоявшийся или осуществляемый в настоящее время». Но если вдуматься, то тоталитарная система по сути начинает порождать такую теорию заговора для оправдания своих действий. Только враги в этом случае называются вполне прозрачно, о них повествуется постоянно, а страна занята тем, что постоянно готовится к борьбе с ними.

Советская пропаганда не смогла удержать страну в заданном режиме. Этому было две причины. С одной стороны, на глазах последнего советского поколения умерла идеология, которая перестала функционировать адекватно, превратившись в ритуал, что привело к таким же перебоям в сфере пропаганды. С другой, тандем Горбачев-Яковлев просто развернули артиллерию советской пропаганды в другую сторону, её врагом теперь стал не капитализм, а коммунизм. При этом если Горбачев чаще воспринимается как тот, кого вели, то Яковлев занимает место того, кто сознательно разрушал СССР, поскольку именно он нес ответственность за аппарат пропаганды [см. и ]. Естественно, что в таких условиях старая пропаганда выжить уже не могла. Ее радостно похоронили все те, кто нес за нее ответственность, закрывшись спущенным сверху приказом.

____________________________

Почепцов Георгий Георгиевич

Так, друзья, сегодня будет очередной пост из вашей любимой серии — о советской пропаганде в детстких журналах и книгах. В прошлых постах серии мы с вами разбирали примеры советской пропаганды — например, как промывали детям мозги , и как уже с самого раннего детства детей учили любить — всё это были примеры относительно недавние примеры пропаганды, которые многие из вас ещё застали в школе.

Что самое интересное — основные культурные столпы совковой пропаганды сформировались уже в первые советские годы — практически сразу же после прихода к власти большевиков в результате переворота 1917 года. Фактически, все дальнейшие 70 лет существования СССР советская пропаганда ездила по одним и тем же рельсам, которые были заложены ещё в двадцатые годы, и сегодня мы это наглядно увидим, посмотрев на то, как всё начиналось.

Итак, в сегодняшнем посте — смотрим на первые советские пропагандистские книжки для детей, что были изданы в двадцатые годы. Обязательно заходите под кат, ну и в друзья добавляться не забывайте)

С чего всё началось.

Для начала, как водится, немного исторической справки. В ходе большевики приходят к власти — и происходит это весьма неочевидным, в достаточной степени случайным и уж точно не поддержанным всенародно путём. Причём понимали это и сами большевики — они хорошо знали, что никакой "всенародной поддержки" у них нет, и начали вкладывать гигантские средства в массовую пропаганду для убеждения народа в том, что "революция" была предопределена свыше, а красные большевики — та единственная сила, которая должна быть у власти.

Далее всё происходило по тому же самому сценарию, что отыгрывается и во многих других закрытых тоталитарных режимах — независимые СМИ были уничтожены, народ был отрезан от источников информации и аналитики из других стран, всех несогласных заставляли замолчать или убивали. Параллельно с этим нагнеталась массовая военная истерия — большевики постоянно рисовали перед народом какие-то страшные чудища мировых угроз, против которых надо срочно вооружаться, хотя вооружались они в большей степени для удержания собственной власти.

Именно в первые советские годы были выработаны основные клише советской пропаганды, которые внушались уже с раннего детства — Ленин — царь и бог, весь мир желает нам зла, кругом враги, нужно крепить оборону и не задавать лишних вопросов.

Культ Вождя.

Культ , но продолжает быть вечно живым, появился практически сразу после смерти Ленина в 1924 году — тогда подписчикам многих государственных изданий в виде ценного приза дарили открытку "Ленин в гробу".

Именно в двадцатые годы восхваление Ленина приобрело черты религиозного культа. Сперва детям рассказывали о плохой жизни до прихода Мессии. Кстати, обратите внимание на стиль иллюстраций данной книжки — они копируют дореволюционные лубки. Остальные книни будут в иной стилистике, уже чисто советской.

В общем, сперва крестьяне жили плохо, а потом пришёл Он и всех спас. Да и умер в книжке Ленин не от сифилиса, а от переутомления — как настоящий Мессия. Страдал за народ и от этого умер:

Частью мифа о Ленине являлся и миф о "революции" — он тоже уже вполне сложился в двадцатые годы. Детям не говорили, что всё произошло случайно, а рассказывали сказки о том, что Ленин давно готовил Революцию, много лет думал о ней и всё хорошо запланировал. Дедушка не может ошибаться!

А ещё почему-то везде повторяли сказку, что Керенский убежал из Зимнего дворца в женском платье — на самом деле он покинул Зимний на автомобиле и даже отказался ехать в авто с флагом посольства США (что ему предложили сделать для безопасности), а поехал в следующей машине.

Призраки войны.

Вскоре после прихода большевиков к власти началась идеологическая накачка детей "вечной войной" — детям постоянно рассказывали, что весь мир хочет нас завоевать и разжигали ненависть к "вражеским странам". "Вражескими странами" были главным образом те, в которых не было у власти большевиков — и в книгах постоянно раздавались крики, что давно уже пора идти их освобождать.

Чисто советские штуки о невидимой руке, которая кем-то там управляет (так называемый "бред воздействия") появились тоже в двадцатые годы. Если в ответ на справедливую критику коррупционеров вы слышите вскрики "Госдеп! Сколько тебе платят пиндосы?" — то это всё отуда же, из советских книжек двадцатых годов.

Для того, чтобы враг нас не захватил и чтобы ты не стал игрушкой, колониальной Петрушкой в руках хозяев-англичан, нужно постоянно собираться в массу и ходить парадами. Для начала просто с флагами:

Потом можно будет надеть форму — пока что ещё не военную, но главное, чтобы она была у всех одинаковой. В лагере тебя, пионер, научат маршировать строем, по горну вставать, по свистку купаться.

А затем, несколько позже — вместо флага и горна тебе дадут и винтовку. Главное — это не задавать лишних вопросов.

Иллюзия благополучия.

Помимо вечной войны, в советской пропаганде 1920-х годов появилась ещё одна вечная тема — создание иллюзии благополучия путём показа всяких заводов, строек, плотин и пароходов, а позже перешли на Космос. Ещё могли нарисовать эшелон уходящих за горизонт танков — и никто не задавал вопросы, как вот это всё связано с лично моим уровнем жизни.

Все эти вещи подметил ещё Андрей Платонов в своей страшной антиутопии "Котлован" — которая пострашнее "1984" Оруэлла и которая запрещалась в СССР. Люди в этой повести жили в бараках, спали в гробах, надрываясь и умирая на стройках чего-то Великого.

Пропагандистские книжки 1920-х годов постоянно рассказывают о заводах, станках и пароходах, Все куда-то бегут, что-то делают, как писал Платонов — "кругом беспрерывно нагнеталась общественная польза" . А ещё мне очень понравился рисунок "новой советской деревни", напоминающей ГУЛАГовский лагерь за проволочной оградой:

При этом в пропаганде 1920-х годов есть один важный момент — особо не скрывалось, что все эти заводы, станки и пароходы нужны для наращивания военной силы, чтобы идти . Выпускалось множество книг вот такого рода, в которых рассказывалось о советской военной технике и её возможностях:

Из спичек и желудей.

Ну ладно — спросите вы, должно же быть ещё хоть что-то, что было в детстких книжках помимо этого всего? Да, было. Во-первых, детям рассказывали "новые советские сказки" о том, как мальчик и девочка по имени Май и Баррикада, Бебелина Октябрина полетели делать революцию в отстатлые страны. Начинается эта дивная поэма со строк "У одного гражданина в трудовом билете были записаны дети".

Во-вторых — детей отучали праздновать "буржуазные праздники", вроде мерзкого Нового года, который несёт за собой только лишь пьянство, прогулы и болезни. Не знали? Коньки и лыжи куда нам ближе!

И в третьих — детей приучали делать себе самостоятельно игрушки из спичек, желудей и пробок.

Послесловие.

В общем, как видите, основные "культурные мемы" советской пропаганды — такие, как культ личности Ленина, миф об Октябрьском перевороте, иллюзия благополучия с рассказами о заводах, плотинах и первом месте в мире по чугуну — всё это было далеко не новым и появилось ещё в двадцатые годы. Примерно к началу восьмидесятых годов эти мифы выдохлись и протухли, а там и СССР кончился.

Напишите в комментариях, что вы думаете по этому поводу.

Что вообще думаете о советской пропаганде, эффективная она была?

РАЗДЕЛ 3. КЛАССИКА ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЛИНГВИСТИКИ

Лассвелл Г. Д.

Нью-Хейвен, США Перевод С. С. Чистовой СТРАТЕГИЯ СОВЕТСКОЙ ПРОПАГАНДЫ

УДК 81’371 ГСНТИ

Аннотация. В данной статье представлен анализ советской пропаганды, ее стратегий, целей и этапов реализации. Многочисленные несоответствия, которые наблюдаются в истории советской пропаганды, объясняются с точки зрения стратегических целей, поставленных советскими лидерами.

Ключевые слова: советская пропаганда, стратегия.

New Haven, the USA Translated by S. S. Chistova THE STRATEGY OF SOVIET PROPAGANDA

16.21.27 Код ВАК 10.02.19

Abstract. This article deals with the subject of Soviet propaganda, its strategies, aims and stages of realization. The inconsistencies which are abundant in the history of Soviet propaganda are explained from the point of view of the strategic aims set by the Soviet lead-

Key words: soviet propaganda, strategy.

Сведения о переводчике: Чистова Софья Серна, преподаватель кафедры английской филоло-

Место работы: Нижнетагильская государст венная социально-педагогическая академия.

Контактная информация: 622004, Свердловская обл. E-mail: [email protected]

About the translator: Chistova Sophia Sergeevna, lecturer of the chair of English philology.

Place of employment: Nizhny Tagil State Social and Pedagogical Academy.

г. Нижний Тагил, ул. Киевская, д. 179, кв. 162.

Общеизвестно, что система советской пропаганды весьма непоследовательна как в синхронии, так и в диахронии. Сначала советские лидеры делали акцент на идее мировой революции и неизбежной победе коммунизма над капитализмом. Внезапно на Генуэзской конференции Чичерин объявил о «мирном сотрудничестве между двумя социальными системами в данном историческом периоде», и таким образом метания между взаимодействием и яростным противостоянием продолжаются до сих пор. В течение длительного времени советские лидеры называли мировые социалистические и либеральные партии «социал-фашистскими» до тех пор, пока не появилась угроза в лице фашистской Германии. А затем на первый план вышла идея об «объединенном фронте против войны и фашизма», но это продолжалось недолго: когда был подписан пакт Молотова-Риббентропа, Сталин произносил тосты за здоровье Фюрера. Когда начались немецкие наступательные операции, антизападные лозунги утихли, а Сталин шокировал общественность, благосклонно упоминая Бога. Когда военные действия закончились, началась новая эпоха сепаратизма и ненависти. Сейчас Соединенные Штаты получили почетный титул мирового зла, заняв место, ранее принадлежавшее фашистам и «англофранцузским плутократиям».

Однако в советской пропаганде существуют примеры последовательных действий. Многие из ключевых символов и лозунгов наследия марксизма сохранились по сей день.

Существует ли какое-либо объяснение таких зигзагов советской пропаганды? По моему мнению, они объединены одной стратегической целью: максимизировать советскую власть в лице отдельных личностей и групп внутри страны и за ее пределами. Пропаганда является общеполитическим инструментом наряду с дипломатией, экономикой и армией. Политическая пропаганда - это средство управления массовой коммуникацией с целью получения власти. В конечном итоге ее целью является экономия материальных затрат власти, а более конкретно - экономия материальных затрат мирового господства.

Что же произойдет, если эта стратегическая цель будет достигнута в полной мере? Мировой войны не будет. Даже весьма сомнительно, что будут происходить локальные противостояния корейского типа. Нация за нацией будут попадать в советскую орбиту путем запугивания, раскола и усыпления внимания. США поведут политику, которая ослабит их политические, экономические и социальные структуры, и мирно опустятся на второе место на мировой арене. Полный успех советских пропагандистов снизит материальные затраты, которые бы повлекли за собой мировая война или серия локальных противостояний, а также массовая подготовка к военным действиям.

Даже частичное достижение такого успеха существенно снизит материальные затраты на установление советского господства. То, что укорачивает войну, не препятствуя успеху, экономит ресурсы русских.

Излишне упоминать, что использование пропаганды как силового инструмента не является отличительной особенностью советского правящего класса. Все правящие классы крупномасштабных сообществ обращаются к пропаганде. Тем не менее, в случае с СССР существуют отдельные черты, которые выделяют его среди остальных. Контраст становится особенно разительным при сравнении с США. Советские лидеры управляют сплоченным, гиперцен-трализованным, военно-полицейским государством, в то время как американские лидеры рассеяны по правительственным, деловым, образовательным и другим, относительно независимым, структурам. Советская элита ориентирована на власть и всегда просчитывает возможности для усиления власти в стране и за ее пределами. В США властные элементы в меньшей степени склонны рассматривать власть как доминирующую ценность, т.к. их более интересуют вопросы капитала, статуса и другие ценности.

Высшее руководство СССР управляет на основе теории и традиций, которыми обуславливается заметная роль пропаганды в проведении политики. Безусловно, все понимают, что захват власти в 1917 году был подготовлен годами деятельности, в которой каждый член революционной партии должен был все свои усилия направить на пропаганду.

Тем не менее, было бы ошибочным предполагать, что советская элита придавала огромное значение пропаганде из уважения к человеческому разуму или роли идей в истории (Анализ перспектив развития советской элиты проведен Натаном Лейтесом (в печати)). Правильнее было бы сказать, что это в традициях советского правящего класса - не принимать в расчет как идеи, так и человеческий разум, т.к. стратегия советской пропаганды весьма пессимистически смотрит на способность человечества к просвещению путем мирного убеждения.

Задумайтесь на мгновение над теоретическими рамками, в которых берет начало пропагандистская деятельность. Недоверие ко всему «идеологическому» можно легко объяснить акцентом на приоритете «материальных» факторов в истории. Этот момент из наследия марксизма был особым образом искажен главными лидерами русского социализма. Ленин прекрасно осознавал, что он в меньшинстве. Его понимание революционной деятельности отражало беспомощность, которую он чувствовал перед лицом задачи путем мирного убеждения склонить на свою сторону народные массы. В идеологии русских рабочих и крестьян он видел отпечаток материальной власти старого правящего класса. Медлительность, упрямство и тупость российских масс, на которые Ленин иногда сетовал, были идеологическими факторами в истории. Но этим гигантским айсбергам придали форму «материальные» силы, находящиеся в распоряжении более старой элиты.

И каким же образом нужно было «разрушить и растопить» эти идеологические остатки? Не путем убеждения, пришел к заключению Ленин, а только путем стремительных и кардинальных материальных трансформаций. Однако какую роль в этом играет пропаганда? (О теории пропаганды, используемой советскими лидерами, см. Alex Inkeles, Public Opinion in Soviet Russia ).

Нет необходимости предполагать, что Ленин решил проблему взаимодействия материальных и идеологических факторов без противоречий и согласно научным положениям. Революционные лидеры разработали стратегию и тактики, которые продолжают оказывать влияние на российских лидеров. Создание пропагандистской структуры является деятельностью по большей части материальной в том смысле, что она зависит от контроля над орудиями производства, такими как печатные прессы, способные печатать журналы, брошюры и книги; также она зависит от работы по обработке и распространению продукта. Она материальна также в том смысле, что дает возможность сконцентрироваться на массах, находящихся в неблагоприятном материальном положении и в силу этого весьма восприимчивых к программам, направленным на улучшение их положения. Количество таких «восприимчивых» людей зависит от напряженности противоречий, преобладающих в данном времени и месте. При правильном использовании материальных средств коммуникации очень небольшая совокупность материальных факторов может изменить идеи все увеличивающегося множества. В конце концов, индивидуумы, контролирующие растущие материальные ресурсы, могут захватить власть и начать контролировать существенно расширившийся набор средств для трансформации массовой идеологии в широких масштабах.

Однажды увидев новые идеологические перспективы, рабочий класс может обеспечить сохранение их нетронутыми, используя доступные материальные средства коммуникации. Таково происхождение постановлений, появившихся в статье 125 Конституции 1936 года о свободе слова. В данной статье говорится, что право человека на свободу слова гарантировано передачей рабочим и рабочим организациям печатного оборудования, запасов бумаги, издательств, улиц, средств коммуникации и других материальных условий, необходимых для реализации этого права.

Неизменным обвинением в адрес капиталистического мира является тот факт, что массы вводятся в заблуждение посредством прессы, которая, как говорят, находится под контролем плутократии. Очевидно, предположение, что тот, кто контролирует материальные средства коммуникации, может вселить в умы пассивных масс образы, защищающие материальные отношения, существующие или перспективные. Таким образом, пропаганда понимается как

дешевая деятельность, с помощью которой восприимчивость, созданная материальными противоречиями, может стать политически эффективной.

Пренебрежение к методу убеждения со стороны советской элиты становится очевидным в той догматической окончательности, с которой она относилась к конечной цели политики. У элиты есть жесткое, не подлежащее обсуждению понятие о будущем, в котором люди объединены свободой, а не необходимостью (Ф. Энгельс). Советская интерпретация этой теории заключается в том, что те люди, которые стремятся к этой цели, могут препятствовать свободе других людей до тех пор, пока не останется никаких материальных противоречий, способных породить идеи, враждебные такому свободному обществу. Вся угроза, которая может исходить по каналам коммуникации от иностранных элит к советской аудитории, уничтожается. Советская «верхушка» без колебаний использует любые материальные средства, которые у них есть, чтобы оградить советских людей от такого «подрывного» влияния.

Руководители советской пропаганды не игнорируют настроения и надежды их настоящей или будущей аудитории. Но это происходит не ради сотрудничества с целью через свободный спор прийти к согласию о целях, основных направлениях политики и высшем руководстве государства. Наоборот, наблюдение за народом является односторонним процессом, где отклонение от намеченного курса представляет собой только тактическую проблему нахождения экономических средств для предотвращения подобных отклонений. Иногда Ленин был резко откровенен, выражая свое презрение по отношению к мыслям и чувствам масс, когда они отличались от задуманных им. Как и в случае с другими тираниями нашего времени, сегодняшние лидеры русского военно-полицейского государства понимают, что такая откровенность -источник слабости. Поэтому последователи Сталина сейчас поздравляют себя с созданием «самой идеальной демократии» на земле, в которой воля людей выражается полнее, чем где бы то ни было. Таким образом, возрождается мистическая концепция демократии, при которой тирания притворяется, что она «интуитивно чувствует», без помощи представительных органов, глубочайшие народные настроения.

Все вопросы создания государства, основанного на принципах свободы, сводятся к тактической целесообразности. Элементарное внимание к мнениям и чувствам других является излишним или, что еще хуже, представляет собой акт пособничества совокупным ошибкам, запечатленным в человеческом разуме предыдущим правящим классом. Честность не обладает ценностью в качестве выражения нравственности: в том, что способствует достижению конечной цели, есть нравственность более высокого порядка.

Главной задачей пропагандистской стратегии является правильная синхронизация своих действий с возникновением тех или иных опасностей и возможностей в определенных обстоятельствах с целью укрепления властной позиции советской элиты. Представляется возможным проследить преобладающие стратегии нападения и защиты в советской пропаганде, многие из наиболее важных особенностей которых можно увидеть в подготовке Ленина к захвату власти в России. Если мы вернемся к годам глубочайшего кризиса революционного движения (после краха в 1905 году), мы увидим, что первоочередной задачей Ленина было сформировать первичные революционные центры, способные к дальнейшему расширению. Ленин и его последователи выделяли человеко-часы на пропагандистскую работу. Часто им удавалось найти новых членов путем прямой личной пропаганды, которой часто предшествовал выпуск печатной пропагандистской продукции.

Когда количество первичных революционных центров стало достаточным для того, чтобы существенно влиять на властные процессы в профсоюзах, политических партиях и Государственной Думе, перед Лениным встала вторая задача. Необходимо было найти союзников, не утратив при этой своей независимости. Хотя союзники вне или внутри социалистического движения представляли опасность для растущих амбиций Ленина (или его сторонников), при их отсутствии существовала угроза полного уничтожения вражескими элементами, чья сила была потенциально огромной. Пропагандистская стратегия Ленина заключалась в поддержании недоверия к союзникам, в то же время либо усыпляя внимание последних, либо направляя их внимание на общего врага, либо разжигая внутренние разногласия. У пропаганды есть много средств для усыпления внимания союзника. Например, прямое заявление о взаимной дружбе и сведение к минимуму количества проявлений враждебности и совершения действий, способных обеспокоить союзника. Пропагандистская цель направить внимание на общего врага вполне понятна, но тактика провоцирования внутренних разногласий весьма сложна. Очевидно, что союзника нельзя ослаблять до такой степени, чтобы он стал бесполезен в борьбе против общего врага. Но напряжение внутри рядов союзника может ослабить его внимание и таким образом отвлечь его от внушающих опасение действий группы сторонников Ленина. Стратегия раскола подготавливает почву для сотрудничества с мелкими группировками в разрушении или установлении контроля над союзником в будущем.

Третья стадия - это захват власти, и на этой стадии возникает несколько иная задача для пропаганды, которая заключается в деморализации потенциальной оппозиции и получении поддержки путем внушения, что дальней-

шее сопротивление или отказ от сотрудничества бесполезны и безнравственны.

В любой момент группы сторонников Ленина могут посчитать необходимым занять оборонительную позицию, которая по большей части состоит в маскировке всех враждебных намерений по отношению к союзнику и удвоении количества попыток предотвратить появление или разрушить враждебные объединения путем усыпления внимания, внушения страха перед общим врагом и провоцирования внутренних разногласий.

Таким образом, стратегическая роль пропаганды как средства снижения материальных затрат на расширение власти и ее защиту (как это сделали последователи Ленина, а затем и последователи Сталина) реализуется в следующих стадиях:

Первая стадия: создание первичных революционных центров, в которых целиком преданные коммунистическим идеям люди формируют сплоченный постоянный коллектив для выполнения общего дела.

Вторая стадия: сотрудничество с союзниками в отраслях власти, доступных революционным центрам, которые к тому времени становятся достаточно сильными, чтобы выступать как «партии», «союзы» и т.п. Пропагандистской целью на данной стадии является поддержание ощущения выполнения особого задания (внутри партии или «своей» группы) и в то же время поощрение определенных отношений среди потенциальных врагов (включая союзников). Эти отношения включают чувство спокойствия по отношению к партии; отвлечение враждебного внимания и направление его в сторону общего врага; распространение внутренних разногласий.

Третья стадия: захват власти, на которой происходит пропагандистская деморализация оппозиции и тех, кто отказался от сотрудничества; распространение страха или уверенности в неизбежной победе партии и в безнадежности и безнравственности дальнейшего сопротивления или отказа от сотрудничества (Захват власти в России был только первым шагом в распространении коммунистического движения, хотя и самым решающим. По отношению к мировой ситуации советская элита находится на первом или втором этапе. Третий этап был осуществлен постепенно в соседних государствах. О внутренних изменениях в России после 1917 года [см. Cambridge 1950]).

Задумайтесь на мгновение над применением этих стратегических принципов захвата власти в странах-соседях России (современные страны-спутники). Первой задачей пропаганды в Венгрии и Чехословакии было получить достаточную поддержку, чтобы начать играть весомую роль в повседневном управлении страной как на местном, так и на национальном уровне. Эта задача была выполнена путем внедрения в профсоюзы и частные объединения. Вторая задача возник-

ла, когда партия стала достаточно сильной, чтобы присоединяться к коалициям и работать совместно с союзниками на каждом уровне государственной структуры (включая попытки проникнуть в министерства, занимающиеся общественным порядком и связями с общественностью). Третья стадия наступила с захватом и консолидацией власти в результате государственного переворота (в «рамках закона»). Именно на второй стадии потребовалось наибольшее разнообразие в работе советской пропаганды, так как было необходимо удерживать в равновесии часто противоречащие друг другу задачи поддержания ощущения выполнения особого задания, спокойствия со стороны потенциальных врагов (включая союзников), отвлечение и направление внимания на общего врага и разжигание внутренних разногласий. Это был период, в котором были полезны такие иллюзии, что политика Советов наконец «успокоилась» до мирного сосуществования и возвращения к искреннему сотрудничеству. Третья стадия характеризуется меньшей утонченностью политики и большей безжалостностью, т.к. включает в себя террор, часто тесно связанный с актами насилия [См. Duchacek 1950: 345-72; The February Coup in Czechoslovakia 1950: 511-32; Stephen 1950: 2054].

Рассматривая картину мира в целом, можно сказать, что советской пропаганде на первой стадии (проникновение в новое государство) наиболее полезна высокая степень теоретиза-ции. На этой стадии функцией пропаганды является создание ядра профессиональных революционеров для умелого направления последующей деятельности. Зададимся вопросом, почему кремлевские пропагандисты продолжают повторять так много старых теоретических положений марксизма? Очевидно, ответ заключается в том, что большинство теоретических положений доказали свою эффективность при обращениях к недовольным в разных странах, как в центрах современного индустриализма, так и среди народов, долгое время подверженных экономической экспансии Запада. Давно известно, что распад древних союзов, религиозных вероучений и философских традиций был признаком, а затем и фактором, способствующим обширным трансформациям, которые человечество переживает в данный исторический период. Давно известно, что марксистская теория предоставила мирскую замену универсальности цели, вселенскому мировоззрению и безграничной вере в судьбу, что было частью более ранних систем. Без сомнения, давно известно, что марксизм и либерализм были идеологиями, близкими в своих нападках на структуры классового общества и утверждении необходимости общественного обновления для реализации принципа уважения человеческого достоинства в теории и на практике.

Некоторые теоретические положения, вынесенные российской элитой из исторического

марксизма, кажутся вполне правдоподобными миллионам современных людей, испытывающим материальные и идеологические трудности (заметьте, что сейчас я говорю о правдоподобии, а не о правильности или неправильности).

Вспомните известный тезис о том, что в экономике капиталистического типа существует тенденция к монополизму. Можно ли отрицать правдоподобие этого, скажем, в США, где монополизм является предметом недовольства уже много лет?

Вспомните тезис о том, что капитализм периодически создает кризисы массовой безработицы. В свете «паники», «кризисов» и «депрессий» можем ли мы отмести это в сторону как нечто неправдоподобное?

Далее задумайтесь над тем фактом, что движения протеста в капиталистическом обществе возникают среди людей, не являющихся крупными собственниками. Это вполне правдоподобно в свете той жизнеспособности, которую проявляют движения за «рабочий класс», «социализм» и другие политические символы.

Также подумайте о том, что в парламента-ристских государствах крупные собственники часто переходят на недемократический путь действий, если они чувствуют серьезную угрозу со стороны движений протеста. Является ли это неправдоподобным в свете оказания помощи режимам Муссолини, Гитлера и Франко со стороны крупных промышленников и землевладельцев?

Также подумайте о том, что империализм является результатом борьбы капитализма за контроль над сырьем и рынками. Очевидно, это становится правдоподобным, если принять во внимание борьбу за колонии, которая расширила территории таких имперских стран как Англия, Франция, Германия и Бельгия, и поставила США на место Испании в Карибском море и на Филиппинах.

Также вспомните о том, что империалистические распри провоцируют войны между империями. В этом случае примером являются распри между Англией и Германией до 1914 года и борьба Германии за «новые территории» в недалеком прошлом.

Наконец, подумайте о недавнем пересмотре тезиса об «империализме и войне». Я имею в виду концепцию капиталистического окружения «родины социализма», наращивание вооружения и военного присутствия как средств подготовки нападения на СССР, особенно в надежде направить недовольство безработных на внешнего врага в условиях рушащегося капитализма. Разве не правда, что капиталистические страны увеличивали свои расходы на вооружение?

Эти теоретические положения занимают важное место в стратегическом балансе советских пропагандистских призывов. Новых членов партии продолжают набирать путем проведения семинаров по изучению трудов Маркса, Эн-

гельса, Ленина, Сталина и других приемлемых фигур в каноническом списке. Было не раз доказано, что эти семинары являются весьма эффективными инструментами советской власти. Позволю себе напомнить, что когда правительство Канады раскрыло шпионскую организацию, след привел к семинарам, организованным как пункты вербовки интеллигентных людей с высоким интеллектом. Когда учение Мар-кса-Ленина-Сталина игнорируется продвинутой образовательной системой какой-либо страны или с заметным предубеждением отбрасывается учителями, которые очевидно ничего не смыслят в этом предмете, оно начинает вызывать любопытство, которое может быть удовлетворено частным образом и на, в той или иной степени, нелегальных семинарах. На этих интеллектуальных «незаконных вечеринках» в ханжеской атмосфере, свободной от критической оценки и сравнения, детально излагается учение. Семинары представляют собой важный пример того тактического принципа, что наращивать эффективное влияние в безразличном или враждебном обществе возможно путем увеличения количества литературы и человекочасов в пропагандистской работе (шаг от частного изучения запрещенной теории до шпионажа и саботажа для многих сделать достаточно легко).

Необходимо отметить, что наибольшего успеха советская пропаганда достигла в развивающихся странах. Это хороший пример того, что нужно выбирать аудиторию там, где материальные или идеологические факторы создают напряжение. Эти действия чрезвычайно важны на всех стадиях процесса захвата власти, но наибольший резонанс они имеют на первой и второй стадиях. Советская элита быстро осознала потенциальную роль «бывших колониальных жертв империализма», в особенности потому, что многие из бывших колониальных государств находятся в Азии, в непосредственной близости от России. Новая некоммунистическая элита в этих странах сравнительно слаба, в то время как старая элита по большей части себя дискредитировала. Националистические настроения могут быть обращены против бывших «угнетателей» и прямо в сторону мирного сотрудничества с СССР. Далее обида бывших колоний разжигается путем обращения к мучительным воспоминаниям об унижениях, которым они были подвергнуты со стороны «белых империалистов». В традиционной социалистической литературе давно была сфабрикована связь между расовыми предрассудками и капитализмом, которая заключается в стремлении капиталистов разделить рабочих по расовому признаку на белых и черных, белых и желтых и т.д. и соответственно дифференцировать зарплаты. «Ухватившись» за эти расколы в социальной структуре не русского мира, стратегией советской пропаганды стало отождествление империализма и расовой

дискриминации с капитализмом. В этой связи основной целью стало самое сильное капиталистическое государство - США, и отсюда возник искаженный образ Америки - с неграми, повешенными на фонарных столбах, линчеванные жалкими бандами издольщиков и безработных, спровоцированных безжалостными агентами плутократии, целью которых является удержание рабочих в состоянии ненависти и вражды (Для получения полной картины [см. Frederick 1950]).

Конспиративные традиции дореволюционных времен оставили отпечаток на каналах, содержании и тактически-стратегическом соотношении пропаганды и общей политики. Посмотрите с этой точки зрения на метод двойной организации, который заключается наряду с существованием открытого канала пропаганды, тайного, закрытого канала. Эта технология может быть использована по-разному, как когда один канал называется «государственным», а другой - «партийным». Если работа верхушки останавливается из соображений рациональности, основа поддерживается в рабочем состоянии (как, например, когда Коминтерн был публично распущен в 1943 году). Тайный канал может представлять собой группировку, заданием которой является контроль за организациями, формально независимыми от партии. Так возникает огромная сеть «организаций-приманок», которые используются партией с целью проникновения в каждое сообщество - армию, полицию, дипломатическую службу, деловую сферу, профсоюзы, кооперативы, школы, издательства, телевидение и радио, кинематограф и т.д. Здесь найдется место для домохозяек, которые ненавидят высокие цены, для матерей, которые ненавидят войну, и для гуманитариев всех мастей. Через эти сети организаций создается огромное количество специальных условий для «промывания мозгов» и для расширения базы материальных средств пропаганды, доступных СССР. Эта технология любопытным образом походит на те средства, при помощи которых в капиталистической экономике ряд мелких акционерных обществ осуществляет контроль над гигантскими сетями частных корпораций. Это сходство заключается в использовании подставных лиц-«марионеток» - название, редко использующееся в языке советской пропаганды, хотя и распространенное на Западе.

Двойной контроль был подходящим методом для Ленина-конспиратора, который использовал небольшую группу своих последователей для продолжения своего дела, не обращая внимания на формальные запреты своей партии. Поразительным примером этой деятельности является создание тайной организации, чьей задачей был сбор денег путем грабежей, подделки денег, обмана богатых дам и так да-

лее. Даже сегодня российская пропаганда продолжает использовать эту двойную конспиративную схему, что позволяет осуществлять деятельность самого беспринципного характера.

Подводя итог анализу стратегии советской пропаганды, необходимо еще раз отметить, что ее основной стратегической целью является экономия материальных затрат на защиту и расширение советской власти внутри и за пределами государства. Эта пропаганда с точки зрения советской власти является борьбой за умы людей, в том смысле, что это борьба за контроль над материальными средствами, с помощью которых, как считается, происходит формирование умов людей. Следовательно, целью советской пропаганды является не убеждение большинства людей в данной стране мирными средствами как прелюдия к захвату власти. Скорее, задача стоит в отношении меньшинства, которое должно оставаться идеологическим меньшинством до тех пор, пока ему не удастся получить материальные средства для достижения консенсуса. На ранней стадии проникновения в новое сообщество основной задачей пропаганды является помощь в формировании первичных центров, которые на следующих стадиях возьмут на себя руководящую роль. Когда они набираются достаточно сил, чтобы воспользоваться коалиционной стратегией, задачей становится поддержание сепаратизма, усиленного пропагандой, чтобы предотвратить формирование или уничтожить потенциально более сильные объединения. Стимулирование спокойствия, отвлечение внимания на общего врага, провоцирование раскола между потенциальными врагами (включая и временных союзников) являются направлениями стратегии, подлежащей выполнению. На стадии захвата власти стратегией пропаганды становится деморализация, которая осуществляется совместно с тактикой террора, как средства внушения всем «неизбежной» победы советской власти и безнадежности, даже безнравственности сопротивления или отказа от сотрудничества. Ставя перед собой цель мирового господства, которое рассматривается как нечто само собой разумеющееся, Кремлевская верхушка не ограничивает себя какими-либо моральными принципами относительно выбора сообщения, канала или аудитории. Советские пропагандисты и их агенты могут без стеснения лгать и искажать факты, поскольку нечувствительны к призывам к сохранению человеческого достоинства. Для них не существует понятия человеческого достоинства в другом смысле, нежели достоинства вклада в победу государства свободной личности путем служения настоящей и будущей власти кремлевской элиты.

© Чистова С. С. (перевод), 2009

Советскую пропаганду во время Второй мировой называли «третьим фронтом». Она подавляла врагов, воодушевляла бойцов Красной армии и восхваляла союзников. Она была гибкой и часто меняла курс, подстраиваясь под военные условия и внешнюю политику.

Пропаганда политическая и литературная

Необходимость пропаганды в довоенное и военное время стала сразу очевидна - Красной Армии нужно было мобилизовать все новые силы, вовлекая население, противодействовать пропаганде врага на оккупированных территориях, стимулировать патриотизм среди партизан и даже воздействовать методами пропаганды на армию врага.

Популярными средствами пропаганды стали знаменитые советские плакаты и листовки, радиопередачи и трансляция записей во вражеских окопах. Пропаганда поднимала боевой дух советских людей, заставляла сражаться их мужественнее.

Во время Сталинградской битвы Красная армия применяла революционные методы психологического давления на противника. Из громкоговорителей, установленных у передовой, неслись любимые шлягеры немецкой музыки, которые прерывались сообщениями о победах Красной армии на участках Сталинградского фронта. Но самых эффективным средством был монотонный стук метронома, который прерывался через 7 ударов комментарием на немецком языке: «Каждые 7 секунд на фронте погибает один немецкий солдат». По завершению же серии из 10-20 «отчетов таймера» из громкоговорителей неслось танго.

Решение об организации пропаганды было принято в первые дни Великой Отечественной войны. Формированием образов, задействованных в пропаганде, занимались Управление пропаганды и агитации ЦК ВКП(Б) и Отделение по работе с войсками противника РККА.

Уже 24 июня 1941 года Совинформбюро стало ответственным за пропаганду на радио и в печати. Помимо военно-политической пропаганды была также и литературная: в группу, которую создали специально для ведения пропаганды и освещения боевой жизни советских солдат были включены такие известные писатели, как К.М. Симонов, Н.А. Тихонов, А.Н. Толстой, А.А. Фадеев, К.А. Федин, М.А. Шолохов, И.Г. Эренбург и многие другие. С ними также сотрудничали немецкие антифашисты - Ф. Вольф, В. Бредель.

Советских авторов читали за рубежом: к примеру, статьи Эренбурга расходились по 1600 газетам в США, а письмо Леонова «Неизвестному американскому другу» прослушали 10 миллионов заокеанских радиослушателей. «Литература вся становится оборонной», - говорил В. Вишневский.

Ответственность писателей была огромна - они должны были не только показывать качества советской армии и воспитывать патриотизм, но и с помощью разных подходов воздействовать на различную аудиторию. К примеру, Эренбург считал, что «для красноармейцев и для нейтральных шведов требовались различные доводы».

Помимо возвышения Красной Армии, советского человека и союзных войск, пропаганда также должна была изобличать немецкие войска, вскрывать внутренние противоречия Германии, демонстрировать бесчеловечность ее нападений.

СССР владел всем арсеналом способов идеологической борьбы. Действуя в стане врага, наши пропагандисты не пользовались излишней коммунистической риторикой, не обличали перед немецким населением церковь, не ополчались против крестьян.

Пропаганда в основном была направлена против Гитлера и НСДАП, причем использовались противопоставления фюрера и народа.

Немецкое командование следило за советской пропагандой и видело, что та была прекрасно дифференцированной: «она говорит народными, солдатскими и специфически-местными выражениями, взывает к первоначальным человеческим чувствам, как страх смерти, боязнь боя и опасности, тоска по жене и ребенку, ревность, тоска по родине. Всему этому противопоставляется переход на сторону Красной Армии…».

Политическая пропаганда не знала ограничений: советская пропаганда, направленная на врага, не только поносила несправедливость войны, но и апеллировала к огромным землям России, холодам, превосходству сил союзных войск. На фронте распускались слухи, рассчитанные на все слои общества - крестьян, рабочих, женщин, молодежь, интеллигенцию. Однако в пропаганде были и общие моменты - образ фашистского врага.

Образ врага

Образ врага во все времена и во всех странах формируется примерно одинаково - необходимо разделить мир хороших, добрых людей, которые воюют исключительно во благо, и мир «нелюдей», которых не жалко убивать во имя будущего мира на земле.

Если национал-социалистические (а не фашистские) органы Германии оперировали термином «недочеловек», то в СССР таким расхожим жупелом стало слово «фашист».

Илья Эренбург таким образом обозначал задачу пропаганды: «Мы должны неустанно видеть перед собой облик гитлеровца: это та мишень, в которую нужно стрелять без промаху, это - олицетворение ненавистного нам. Наш долг - разжигать ненависть к злу и укреплять жажду прекрасного, доброго, справедливого».

Слово «фашист» моментально стало синонимом нечеловеческого монстра, убивающего всех и вся во имя зла. Фашистов рисовали бездушными и холодными убийцами, варварами и насильниками, извращенцами и рабовладельцами.

Если мужество и сила советских бойцов превозносились, то силы союзников Германии презрительно критиковали: «В Донбассе итальянцы сдаются в плен - им не нужны листовки, их сводит с ума запах наших походных кухонь».

Советские люди изображались добрыми и миролюбивыми в невоенное время - во время войны же им моментально удалось стать героями, голыми кулаками уничтожающих до зубов вооруженных профессиональных убийц-фашистов. И, что немаловажно, фашистов и фрицев не убивали - их только уничтожали.

Отлаженная машина советской пропаганды была достаточно гибкой: так, к примеру, несколько раз менялся сам образ врага. Если с 1933 до начала Второй мировой формировался дискурс разделения образов невинного немецкого народа и коварного нацистского правительства, то в мае 1941 года антифашистские коннотации были устранены.

Разумеется, после 22 июня они вернулись и пропаганда была развернута с новой силой. Еще один кардинальный поворот, отмеченный германскими органами пропаганды - это мобилизация духовных резервов в 1942—1944 гг.

Именно в то время Сталин стал поощрять прежде осуждаемые коммунистические ценности: традиционность, народность, церковность.

В 1943 году Сталин разрешил избрание нового Московского патриарха, и церковь стала еще одним патриотическим орудием пропаганды. Именно в то время патриотизм стал сочетаться с панславянской тематикой и мотивами помощи братьям-славянам. «Изменением политической и идеологической линии и лозунгом «Изгоните немецких оккупантов с родной земли и спасите Отечество!» Сталин добился успеха», писали немцы.

СССР о союзниках

Военная пропаганда Советского Союза не забывала и о странах-союзниках, отношения с которыми были не всегда самыми идиллическими. В первую очередь союзники выступали в пропагандистских материалах друзьями советских людей, веселыми и самоотверженными бойцами. Восхвалялась и материальная поддержка, которая оказывалась союзными войсками СССР: американская тушенка, яичный порошок и английские летчики в Мурманске. Полевой так писал о союзных войсках: «Русские, англичане, американцы, это гора. Кто пытается головой разбить гору, тот разбивает голову…».

Пропаганда велась и среди населения стран-союзников: советским делегациям давались инструкции о том, как формировать положительный образ СССР, как убеждать союзников в необходимости открытия Второго фронта и т.п.

Советские реалии часто сравнивались с американскими: «Бой за Волгу - бой за Миссисипи. Все ли ты сделал, чтобы защитить свою родную, свою чудесную реку, американец», - писал Федин.

Мотив космополитизма и всепобеждающей дружбы народов был преобладающим в союзной пропаганде, направленной на США, Англию и Францию, тогда как на родине этим терминам не всегда придавалась та же роль. Несмотря на то, что сразу после Второй мировой прежние антизападные штампы в советской пропаганде вновь ожили, рисовались плакаты и сочинялись песни: к примеру, джазовая песня «Джеймс Кеннеди» повествовала о героических британцах в Арктике.