Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

6 июля 1918 года - Начало мятежа второй правящей партии Советской России - левых эсеров - против своих союзников по правительственной коалиции - большевиков. В Москве убит посол Германии Мирбах, арестован глава ВЧК Дзержинский. В этот же день Борис Савинков поднял антисоветский мятеж в Ярославле, а Владивосток объявлен протекторатом Антанты.

Левоэсеровский мятеж 1918, контрреволюционное выступление левых эсеров 6—7 июля в Москве, предпринятое по решению ЦК левых эсеров с целью сорвать Брестский мирный договор, спровоцировать войну с Германией и свергнуть Советское правительство. 5 июля на 5-м Всероссийском съезде Советов левоэсеровская фракция (352 человек) выразила недоверие Советскому правительству. Но большинство делегатов съезда её не поддержало, после чего левые эсеры перешли к провокационным действиям. 6 июля левый эсер Я. Г. Блюмкин, изготовив поддельное письмо от имени ВЧК, проник в германское посольство в Денежном переулке (ныне ул. Веснина), убил посла графа В. Мирбаха и скрылся в штабе отряда при ВЧК под командованием левого эсера Д. И. Попова (Трехсвятительский, ныне Б. Вузовский пер.). Там уже находились член ЦК левых эсеров — М. А. Спиридонова. Ю. В. Саблин, Б. Д. Камков, В. А. Карелин, П. П. Прошьян, В. А. Александрович (председатель ВЧК) и др., превратившие отряд в центр мятежа. Мятежники арестовали председателя ВЧК Ф. Э. Дзержинского, прибывшего туда с требованием выдать убийц Мирбаха; затем были арестованы М. И. Лацис, назначенный временным председателем ВЧК, председатель Моссовета П. Г. Смидович и ещё 27 коммунистов. В ночь на 7 июля мятежники (по данным Н. И. Подвойского: около 1800 человек, 80 сабель, 6—8 орудий, 4 броневика) под руководством Попова, Саблина и Александровича начали военные действия, заняли центральный телеграф и призвали части гарнизона присоединиться к мятежу.

Ликвидацией мятежа руководил В. И. Ленин, непосредственное руководство военными действиями было поручено председателю Высшей военной инспекции Н. И. Подвойскому и начальнику Латышской стрелковой дивизии И. И. Вацетису. Советы, комитеты партии, делегаты-коммунисты съезда Советов мобилизовали рабочих столицы на борьбу с мятежниками. За ночь были приведены в боевую готовность латышские части (до 720 штыков, 70 сабель, пулемётная команда, 12 орудий, 4 броневика), которые в 6 час. 7 июля начали наступление. После отказа мятежников сдаться был начат артиллерийский обстрел их штаба. Через несколько часов мятеж был ликвидирован; около 300 мятежников было захвачено в плен. В. И. Ленин характеризовал Л. м. следующим образом: "Бессмысленная и преступная авантюра...", "...безумная попытка... убийством Мирбаха вовлечь нас в войну..." (Полн. собр. соч., 5 изд., т. 36, с. 525, 532), а лидеров мятежа — как "безголовых" интеллигентов-истериков, "...оказавшихся пособниками белогвардейцев, помещиков и капиталистов..." (там же, с. 526, см. также, с. 531). 8 июля 13 активных участников мятежа (в т. ч. Александрович), задержанных с оружием в руках, по постановлению ВЧК были расстреляны. 27 ноября 1918 Верховный революционный трибунал, рассмотрев дело об организаторах мятежа, приговорил заочно к расстрелу успевшего скрыться Попова, к 3 годам тюремного заключения заочно 9 членов ЦК левых эсеров (в т. ч. Прошьяна, Камкова и Карелина); Блюмкин и Андреев, Спиридонова и Саблин были осуждены на 1 год заочно, но за прежние заслуги перед революцией последние двое 29 ноября были амнистированы ВЦИК.

После Л. м. произошёл мятеж на Восточном фронте, организованный главнокомандующим фронтом левым эсером М. А. Муравьевым. Прибыв из Казани, где был штаб фронта, в Симбирск (11 июля) с отрядом в 1 тыс. человек Муравьев занял ряд пунктов города и арестовал руководящих советских работников (в т. ч. командующего 1-й армией М. Н. Тухачевского). Оставшиеся на свободе коммунисты во главе с председателем губкома партии И. М. Варейкисом разоружили мятежников и ликвидировали мятеж. Вооруженные столкновения при разоружении левоэсеровских боевых дружин произошли также в Петрограде, Витебске, Владимире, Орше и др. городах.

PS. Мятеж левых эсеров иногда подают как отправную точку Гражданской войны, с которого она формально началась. С моем точки зрения, де-факто гражданская война шла в России с февраля-марта 1917 года, когда в Петрограде проходили первые столкновения полиции и армии с рабочими, а на Балтийском флоте матросы массово убивали офицеров. Чуть позже к этому "веселью" добавились крестьяне по-своему решавшие вопрос о земле.

Сам же мятеж левых эсеров, в итоге уничтожил всякие основания для каких-либо левых коалиций и окончательно утвердил большевиков во мнение, что власть надо держать самостоятельно. Из этого мятежа проистекал не только окончательный разгром эсеров как политической партии, еще недавно бывшей крупнейшей в стране, но и будущая директива о Красном Терроре. Логика гражданской войны вела к ожесточению все стороны конфликта. Мотивы мятежа так же были вполне ясны - левое крыло эсеров, после раскола партии чувствовало себя "младшим партнером" большевиков и не могло смириться с тем, что они являются ведомыми в революции, а рулят всем Ленин и большевики. К этим политическим причинам, добавлялись серьезные идеологические расхождения, так как многие идеи Ленина и его коллег шли вразрез с идеями лидеров левых эсеров.

В итоге произошел непоправимый разрыв внутри "левого блока", который усугубил накал гражданской войны в стране, так как две крупнейшие левые партии России, которые представляли интересы большей части населения страны (см. результаты выборов в УС), оказались расколоты и вовлечены в конфликт между собой. На мой взгляд, конфликт большевиков с эсерами, во многом делал неизбежной Гражданскую войну (в дополнение к другим ее причинам), ибо отсутствие единства перед лицом контрреволюции и иностранной интервенции, создавало благоприятную почву для различных контрреволюционных выступлений, которые вели к большой крови и мешали пост-революционной стабилизации. Потребовалось почти 5 лет тяжелейшей войны, чтобы разрешить вопрос о власти на поле сражения. Ставка же левых эсеров в этой борьбе была бита летом 1918 года.

Мятеж левых эсеров - событие, произошедшее в июле 1918 года. Под этим историческим термином понимают социалистов-интернационалистов против большевиков. Мятеж имеет прямое отношение к убийству Мирбаха - германского дипломата, который проработал в московском посольстве всего четыре месяца.

Начиная с марта 1918 года противоречия между левыми эсерами и их оппонентами, большевиками, нарастали. Все началось с заключения Брестского мирного договора. В соглашение были включены условия, которые для многих в те годы представлялись позорными для России. В знак протеста часть революционеров покинула Совнарком. Прежде чем подробнее рассказать о мятеже левых эсеров, стоит разобраться в том, кем они были. В чем они отличались от большевиков?

Эсеры

Этот термин возник от аббревиатуры СР (социалисты-революционеры). Партия возникла в начале XX столетия на базе различных народнических организаций. В политике революционных лет она занимала одно и из ведущих мест. Это была самая многочисленная и влиятельная немарксистская партия.

Эсеры стали последователями идеологии народничества, прославились как активные участники революционного террора. Трагическим для них стал 1917 год. За небольшой срок партия была преобразована в крупнейшую политическую силу, приобрела огромный авторитет и одержала победу на выборах в Учредительное собрание. Тем не менее эсерам не удалось удержать власть.

Левые эсеры

После революции среди эсеров образовалась так называемая левая оппозиция, представители которой выступили с антивоенными лозунгами. Среди их требований было:

1. Прекращение сотрудничества с Временным правительством.
2. Осуждение войны как империалистической и немедленный выход из нее.
3. Решение земельного вопроса и передача земли крестьянам.

Разногласия привели к расколу, созданию новой партии. В октябре левые эсеры принимали участие в восстании, изменившем ход истории. Затем они поддержали большевиков, не покинули съезд с правыми эсерами, вошли в состав Центрального комитета. В отличие от своих оппонентов, они поддержали новую власть. Однако не спешили входить в Совет народных комиссаров и потребовали создать правительство, в которое вошли бы представители различных социалистических партий, которых в то время было немало.

Многие левые эсеры занимали важные посты в ВЧК. Все же по ряду вопросов они расходились с большевиками с самого начала. Разногласия обострились в феврале 1918 года - после подписания Брестского мирного договора. Что это за соглашение? Какие пункты в нем содержались? И почему заключение сепаратного мирного договора привело к мятежу левых эсеров?

Брестский договор

Соглашение подписано в марте 1918 года в городе Брест-Литовске. Заключен договор между Советской Россией и Германией и ее странами-союзницами. В чем суть Брестского мира? Подписание этого договора означало поражение Советской России в войне.

7 ноября 1917 года произошло восстание, в результате которого Временное правительство прекратило свое существование. Уже на следующий день новая власть подготовила первый декрет. Это был документ, в котором говорилось о необходимости начала мирных переговоров между воюющими государствами. Поддержали его немногие. Тем не менее вскоре был заключен договор, после которого Германия стала союзником нового Советского государства вплоть до 1941 года.

Переговоры начались в Брест-Литовске 3 декабря 1917 года. Советская делегация изложила следующие условия:

• приостановить военные действия;
• заключить перемирие на полгода;
• вывести немецкие войска из Риги.

Тогда достигли только временного соглашения, согласно которому перемирие должно было продолжаться до 17 декабря.

Мирные переговоры проходили в три этапа. Завершились в марте 1918 года. Договор состоял из 14 статей, нескольких приложений и протоколов. Россия должна была совершить множество территориальных уступок, демобилизовать флот и армию.

Советскому государству пришлось пойти на условия, на которые никогда бы не пошла б царская Россия. После подписания договора от государства была отторгнута территория площадью в более чем 700 тысяч квадратных метров. В приложении к договору сказано было также об особом экономическом статусе Германии в России. Немецкие граждане могли заниматься частным предпринимательством в стране, в которой происходило всеобщее огосударствление экономики.

События, предшествующие восстанию

В 1918 году между большевиками и левыми эсерами возникли противоречия. Причиной, как уже было сказано, послужило подписание Брестского мира. Несмотря на то что изначально левые эсеры выступали против войны, условия договора они посчитали недопустимыми.

Страна больше не могла воевать. Армии как таковой уже не существовало. Но эти аргументы, высказанные большевиками, эсеры игнорировали. Мстиславский - известный революционер и писатель - выдвинул лозунг: «Не война, так восстание!». Это был своего рода призыв к мятежу против германо-австрийских войск и обвинение большевиков в отступлении от позиции революционного социализма.

Левые эсеры вышли из состава Народного комитета, но все еще имели привилегии, потому как занимали должности в ВЧК. И это сыграло важнейшую роль в мятеже. Левые Эсеры все так же входили в состав военного ведомства, различных комиссий, комитетов, советов. Вместе с большевиками они вели активную борьбу с так называемым буржуазными партиями. В апреле 1918 года они приняли участие в разгроме анархистов, в чем ведущую роль сыграл революционер-народник Григорий Закс.

Одна из причин мятежа левых эсеров - чрезмерная активность большевиков в селах. Революционеры-социалисты изначально считались крестьянской партией. Левые эсеры отрицательно восприняли систему продразверстки. В деревнях зажиточные крестьяне голосовали преимущественно за них. Бедные сельские жители испытывали симпатию к большевикам. Последние, дабы устранить политических конкурентов, организовали комбеды. Вновь созданные комитеты бедноты призваны были стать основным центром силы большевистского движения.

Некоторые историки полагают, что левые эсеры до мятежа и Брестского мира поддерживали многие начинание большевиков. В том числе и хлебную монополию, и движение деревенской бедноты против зажиточных крестьян. Между этими партиями произошел разрыв после того, как комбеды стали вытеснять последователей левых эсеров. Выступление против большевиков было неизбежным.

Впервые эсеры выступили против большевистской политики 5 июля 1918 года. Это произошло на V Съезде Советов. Главным аргументом против оппонентов для социалистов-революционеров стали недостатки Брестского мира. Высказались они также и против комбедов и продразверстки. Один из членов партии пообещал избавить деревню от большевистских нововведений. Мария Спиридонова назвала большевиков предателями революционных идеалов и продолжателями политики Керенского.

Однако социалистам-революционерам склонить членов большевистской партии к принятию своих требований не удалось. Обстановка была чрезвычайно напряженной. Левые эсеры обвиняли большевиков в измене революционным идеям. Те, в свою очередь, набросились на своих конкурентов с упреками в стремлении спровоцировать войну с Германией. На следующий день после Пятого Съезда произошло событие, с которого и началось восстание левых эсеров. Следует сказать несколько слов о немецком дипломате, который был убит в Москве 6 июля 1918 года.

Вильгельм фон Мирбах

Этот человек родился 1871 году. Был графом, германским послом. Дипмиссию в Москве выполнял с апреля 1918 года. В отечественную историю Вильгельм фон Мирбах вошел, во-первых, как участник мирных переговоров в Брест-Литовске. Во-вторых, - как жертва вооруженного мятежа левых эсеров.

Гибель германского посла

Убийство Мирбаха было совершено членами партии левых эсеров Яковом Блюмкиным и Николаем Андреевым. У них, безусловно, имелись мандаты ВЧК, что им и позволило беспрепятственно проникнуть в германское посольство. Примерно в половине третьего дня их принял Мирбах. При разговоре и левых эсеров присутствовали переводчик и советник посольства. Блюмкин позже утверждал, что приказ получил от Спиридоновой еще 4 июля.

Дата мятежа левых эсеров в Москве - 6 июля 1918 год. Именно тогда был убит немецкий посол. Этот день левые эсеры выбрали неслучайно. На 6 июня приходился латышский национальный праздник. Это должно было нейтрализовать латышские части, наиболее лояльные большевикам.

Стрелял в Мирбаха Андреев. Затем террористы выбежали из посольства, сели в автомобиль, который находился рядом со входом в учреждение. Андреев и Блюмкин совершили множество ошибок. В кабинете посла они забыли портфель с документами, оставили в живых свидетелей.

Мария Спиридонова

Что это за женщина, имя которой упоминалось в нашей статье не раз? Мария Спиридонова - революционерка, одна из лидеров партии левых эсеров. Она была дочерью В 1902 году окончила женскую гимназию. Затем поступила на работу в дворянское собрание, примерно в это же время примкнула к эсерам. Уже в 1905 году Спиридонова была арестована за участие в революционной деятельности. Но тогда ее быстро отпустили.

В 1906 году Спиридонова была арестована и приговорена к смертной казни за убийство высокопоставленного чиновника. В последний момент приговор заменили на каторгу. Освобождена она была в 1917 году. И тут же примкнула к революционному движению, стала одним из лидеров. После убийства Мирбаха Спиридонову отправили на гауптвахту в Кремль. С 1918 года ее жизнь представляла череду арестов и ссылок. Мария Спиридонова была расстреляна в 1941 году под Орлом, вместе с более чем 150 политическими заключенными.

Яков Блюмкин

Русский революционер, террорист, чекист, родился в 1900 году. Блюмкин был сыном одесского приказчика. В 1914 году окончил еврейское духовное училище. Затем работал электромонтером в театре, трамвайном депо, на консервной фабрике. В 1917 году будущий член партии эсеров примкнул к отряду матросов.

Блюмкин принимал участие в экспроприации ценностей Государственного банка. Причем есть версия, что часть этих ценностей он присвоил себе. В Москву он приехал в 1918 году. Начиная с июля, заведовал отделением контрразведки. После убийства немецкого посла Блюмкин скрывался под чужой фамилией в Москве, Рыбинске и других городах. Блюмкин был арестован в 1929 году, расстрелян по обвинению в связи с Троцким.

Николай Андреев

Будущий член партии левых эсеров родился в 1890 году в Одессе. В ВЧК он попал по протекции Блюмкина. После убийства Мирбаха его приговорили к тюремному заключению. Однако Андрееву удалось бежать. Он отправился на Украину, где планировал ликвидировать Скоропадского. Правда, по неизвестным причинам передумал. Этот русский революционер, в отличие от большинства своих соратников, умер не от пули, а от распространенного в те времена сыпного тифа.

Восстание

Мятеж левых эсеров в июле 1918 года начался после того, как Дзержинский явился в штаб и потребовал выдать ему убийц Мирбаха. Его сопровождали трое чекистов, которые обыскали помещение, сломали несколько дверей. Дзержинский угрожал расстрелять чуть ли не весь состав партии левых эсеров. Объявил наркомов арестованными. Однако сам был арестован и взят мятежниками в заложники.

Левые Эсеры полагались на отряд ВЧК, который находился под командованием Попова. В состав этого отряда входили матросы, финны - всего около восьмисот человек. Однако Попов активных действий не предпринимал. Его отряд так и не сдвинулся с места до самого разгрома, а оборона ограничилась пребыванием в зданиях в Трехсвятительском переулке. В 1929 году Попов утверждал, что никакого участия и подготовке мятежа он не принимал. А вооруженное столкновение, которое произошло в Трехсвятительском переулке, было не что иное, как акт самообороны.

В ходе мятежа левые эсеры взяли в заложники более двадцати большевистских функционеров. Они захватили несколько автомобилей, убили делегата съезда Николая Абельмана. Левые эсеры также захватили Главпочтамт, где принялись рассылать антибольшевистские воззвания.

По мнению ряда историков, действия эсеров не были восстанием в полном смысле этого слова. Они не предприняли попытку арестовать большевистское правительство, не пытались захватить власть. Ограничились организацией беспорядков и объявлением большевиков агентами германского империализма. Полк под командованием Попова действовал довольно странно. Вместо того чтобы одержать победу с помощью троекратного перевеса, он бунтовал преимущественно в казармах.

Подавление мятежа левых эсеров

О том, кто положил конец мятежу, есть несколько версий. Одни историки полагают, что организаторами борьбы с восставшими стали Ленин, Троцкий, Светлов. Другие утверждают, что важную роль здесь сыграл Вацетис - латышский военачальник.

В подавлении восстания левых эсеров в Москве принимали участие латышские стрелки. Разразившийся конфликт сопровождался жесткой закулисной борьбой. Есть предположение, что войти с латышами в контакт пытались британские спецслужбы. Один из германских дипломатов утверждал, что немецкое посольство подкупило латышей, дабы выступили против мятежников.

В ночь на 7 июля были выставлены дополнительные вооруженные патрули. Задерживали всех подозрительных граждан. Латышские части начали наступление против мятежников рано утром. В подавлении восстания использовались пулеметы, броневики, орудия. Мятеж был ликвидирован в течение нескольких часов.

После всех этих событий Троцкий вручил латышскому военачальнику деньги. Ленин к Вацетису особой благодарности не испытывал. В конце августа 1918 года он даже предлагал Троцкому расстрелять латыша. Спустя год и тот все-таки был арестован. Конечно же, по подозрению в измене. Вацетис провел в тюрьме несколько месяцев.

Какое-то время подозревали и Дзержинского. Убийцы немецкого посла имели при себе мандаты с его подписью. Дзержинского временно отстранили от должности.

Последствия мятежа левых эсеров в июле 1918

После восстания социалистов-революционеров устранили из ВЧК. Коллегия, в которую входили в эсеры, была упразднена. Сформировали новую. Председателем ее стал Яков Петерс. В ВЧК теперь входили исключительно коммунисты. После московских событий 6 июля указ о разоружении левых эсеров был дан органам ВЧК в Петрограде, Владимире, Витебске, Орше и прочих городах. Убийство Мирбаха стало поводом для многочисленных арестов. Левоэсеровские депутаты более к заседанию съезда не допускались.

Мария Спиридонова, находясь на гауптвахте в Кремле, написала открытое письмо большевикам. В нем содержались обвинения в «надувательстве трудящихся» и репрессиях. Суд над лидерами левых эсеров состоялся в 1918 году. В контрреволюционном мятеже обвинили Спиридонову, Попова, Андреева, Блюмкина и других организаторов восстания.

8 июля 2018 года.
В эфире радиостанции «Эхо Москвы» Ярослав Леонтьев, доктор исторических наук.
Эфир ведет Михаил Соколов.
М.Соколов ― В эфире «Эхо Москвы» программа «Цена Революции», ее ведет Михаил Соколов. У нас сегодня в студии гость доктор исторических наук, профессор, Ярослав Леонтьев, отмечаем столетие левоэсеровского мятежа, слово это в кавычках, ну, я бы сказал, что это был такой политический кризис лета 18-го года, когда в результате его большевики избавились от мешавшего им править в одиночку союзника, Партии левых социалистов-революционеров. Добрый вечер, Ярослав!
Я.Леонтьев ― Добрый вечер, Михаил!
М.Соколов ― Ну, давайте мы коротко по истории этой, этого кризиса, так сказать, обозначим некоторые вехи, Партия левых эсеров стала союзником большевиков в декабре 17-го года, в какой степени она была полезна большевикам, вот в течение этого полугодового периода, когда левые эсеры, как входили в Совнарком, так и потом в него не входили.
Я.Леонтьев ― Ну, давайте только очень коротко, если бы мы выходили в эфир до 6-го июля, тогда другое дело, а поскольку выходим 8-го июля, давайте все-таки говорить о последствиях вот уже 6-го июля, поэтому скажу коротко, входили с декабря 17-го года в качестве наркома в Центральный Совнарком, также во все региональные правительства, которых тогда много существовало и в Петрограде, и так далее, и так далее, на Кубани, на Дону, в Сибири, вот, кое-где возглавляли даже эти региональные правительства, например, Областной исполком Забайкальской области – левый эсер Иван Бутин, также входили, ключевые посты занимали в структурах Красной армии, формировавшейся или даже подписи двух наркомов левых эсеров Прошьяна и Штейнберга под Декретом о создании Красной армии тоже стоят, но потом вследствие ратификации Брестского мира наркомы вышли из Центрального Совнаркома, партия приняла решение, ЦК левых эсеров, перенести центр партийной работы на места, тяжесть партийной работы, да, и после этого там они как раз начали разъезжаться в регионы и активизировались там. К лету 18-го года левые эсеры победили легитимным путем в ряде мест, например, они возглавили Объединенный исполком рабочих и красноармейских уже к тому времени и крестьянских депутатов в Казани, Андрей Колегаев возглавлял, бывший нарком земледелия, в Петрозаводске, вашем городе, насколько я понимаю, родном, также возглавлял губернские исполнительные комитеты Иван Балашов, который в октябре 17-го года стоял во главе военной организации левых эсеров, они возглавляли 2 новообразованные губернии, к тому времени Северодвинскую и Череповецкую, и так далее, и целый ряд уездных исполкомов, что тоже очень важно. Более того, в некоторых случаях они возглавляли и чрезвычайные комиссии, местные, региональные, а ВЧК, буквально вторым человеком ВЧК был Александрович, Вячеслав Александрович, вот как раз расстрелянный после 6-го июля, он был главным заместителем Дзержинского, сам Дзержинский говорил, что Александрович пользовался такими же правами, как и он сам, мог ставить печати, подписывать любые документы. Мы еще коснемся одного примечательного случая сегодня в этой связи, как он подписывал ордер на арест Михаила Муравьева в конце апреля 18-го года, именно Александрович. Так вот левые эсеры также выходили во все, еще раз повторю, ключевые, и продолжали, кстати, несмотря на выход из Центрального Совнаркома, в коллегиях то они оставались, даже еще в июне 18-го года, например, в Коллегию наркомата путей сообщения было 3 левых эсеров введено, примерно так дело обстояло.
М.Соколов ― Да, вот все-таки об убийстве посла Германии Мирбаха, было ли оно санкционировано Центральным комитетом Партии левых эсеров или Блюмкин получил это задание от группы членов ЦК, в общем, вот разъясните это еще.
Я.Леонтьев ― Ну, здесь есть нюансы, потому что, нет, в принципе, да, конечно, оно было, и не только Центральным комитетом, сама активизация вот действий в этом направлении, «Антибрест», такое слово, можно это назвать одним ключевым теговым словом, она была санкционирована, вот эта антибрестская деятельность Третьим партийным съездом, который приступил к работе 28-го июня 18-го года. К этому времени ЦК заготовил определенный документ, вот в котором как раз предлагалось выпрямить линию советской политики, как внешнюю, так и внутреннюю. Применительно к внутренней линии выпрямления советской власти шла речь о том, что левые эсеры противились созданию Комбедов в деревне, как раз к этому времени уже появился декрет. Я тоже забыл сказать, что вторым человеком во ВЦИК продолжала оставаться на этот момент Мария Александровна Спиридонова, она возглавляла Исполком крестьянской секции ВЦИК, со своим аппаратом, со своей газетой «Голос трудового крестьянства», то есть по сути дела она была вторым человеком после Свердлова во ВЦИК. И они активно, левые эсеры, противились Декрету о комбедах, потому что Комбеды, конечно, большевики, хотели противопоставить Советам крестьянских депутатов, где были сильны левые эсеры. И вот таким образом ЦК принял такое проектное, такой документ, вот, о начале активных действий, съезд, состоявшийся, открывшийся через 4 дня и закончивший свои работы 1-го июля 18-го года, санкционировал большинством, подавляющим большинством голосов, он поддержал ЦК, конечно, не все рядовые делегаты с мест, может быть, были посвящены в тонкости, именно в детали вот разработки покушения и так далее, но в принципе все это висело в воздухе, и все понимали, что начнется активизация действий. Более того, еще на апрельском съезде тоже бывший нарком юстиции Штейнберг сказал, что если мы боремся за власть, мы должны ее взять.
М.Соколов ― Ну, вот как-то они странно брали власть, такое впечатление, что никакого плана, так сказать, военного переворота, скажем так, опять же этого мятежа в кавычках, у левых эсеров 6-го июля не было, вот этот отряд Попова, так сказать, находился в некотором бездействии, арестовали Дзержинского и кое-каких других…
Я.Леонтьев ― Смидовича, председателя Моссовета…
М.Соколов ― Ну, которые к ним то и поехали фактически сами…
Я.Леонтьев ― Нет, Смидовича они задержали при проверке автомобилей…
М.Соколов ― Все-таки значит как-то действовали…
Я.Леонтьев ― Конечно…
М.Соколов ― Ну, и Телеграф заняли…
Я.Леонтьев ― Телеграф заняли.
М.Соколов ― В общем, очень неясная, так сказать, история, как Ленин говорил, оборона - смерть вооруженного восстания.
Я.Леонтьев ― Это правда, так вот они и свой штаб назвали Штаб обороны партии, а не Штаб наступления, почему? Все дело в том, что они не собирались вот именно свергать большевиков таким вооруженным путем, да, они хотели изменить линию советской политики, внешней политики и внутренней, они хотели отстранить Ленина от лидерства, более того, даже поднимался вопрос о ликвидации Центрального Совнаркома как такового, потому что левые эсеры позиционировали себя таким упертыми федералистами, вот, и что верховенство власти должно принадлежать именно ВЦИК, советскому парламенту, да, советскому конвенту такому этакому, вот. И они не хотели свергать большевиков, своих союзников, они именно хотели заставить их подвинуться, и изменить политику, более того, они очень надеялись, что и у большевиков произойдет такая дифференциация, расщепление партии, что левое крыло, левые коммунисты, которые были противниками Брестского мира, выступали за вот повстанческую войну с Германией, что они в итоге сольются с левыми эсерами, и будут выступать единым фронтом, а в Германии они очень надеялись на группы спартаковцев, к этому времени тоже начавших откол от Социал-демократической партии Германии во главе с Розой Люксембург и Карлом Либкнехтом, потом убитыми, так что вот у них был именно такой план…
М.Соколов ― Ну, Ленин то не собирался с ними никаких переговоров фактически вести, как только латышские части, так сказать, были, скажем так, куплены или объявили о своей лояльности, то уже утром, собственно, этот отряд Попова, да, с помощью пулеметов, орудий и броневиков был обстрелян, там разоружен, и так называемый мятеж был ликвидирован…
Я.Леонтьев ― Ну, давайте…
М.Соколов ― Неужели левые эсеры не понимали, с кем они имеют дело?
Я.Леонтьев ― Ну, давайте чуть-чуть все-таки еще назад сместимся, вот я сказал Штаб обороны партии, так вот от кого все-таки левые эсеры собирались обороняться, опять же не от большевиков, они считали, и в общем-то, имели основание так считать, что идет вооружение тайное, что это оплачивается германофильскими правыми кругами, офицерским подпольем в том числе, которое ориентируется на Мирбаха, и действительно потом когда публиковалась переписка Мирбаха, из нее тоже явствовало, что он сам считал, что уже большевики выполнили свою программу, и что надо большевиков уже отодвигать, и заниматься, приступать к реставрации. И левые эсеры полагали, что вот немецкое посольство, которое здесь неподалеку в Денежном переулке находится, находилось, Итальянское посольство там в этом месте находится, да, что они вооружают как раз военнопленных, которых много в Москве было, вот, и что они попытаются их атаковать, левые эсеры утверждали, что за ними ведется слежка…
М.Соколов ― Но занялись то ими латыши, собственно, Вацетис и так далее привел, собственно…
Я.Леонтьев ― Это правда, это правда, но было тоже непонятно, потому что многие латыши тоже сомневались, потому что Латвия была сама оккупирована Германией, и у левых эсеров наоборот была даже надежда и склонить латышей в свою сторону, но они остались верны дисциплины, там у них во главе стояли все-таки серьезные большевики и кадровые офицеры, как Вацетис, которые поддерживали большевиков, но ситуация все-таки была такая в какой-то момент достаточно патовая и было непонятно. Вы правы, я сам сравнивал левых эсеров с декабристами, то есть со стоянием декабристов на Сенатской площади, что они тоже не предпринимали атакующих действий, вот что-то выжидали, вот такая тактика выжидания действительно у левых эсеров была…
М.Соколов ― У обеих сторон же были заложники, да, с одной стороны, Дзержинский и, по-моему, Лацис, да, и другие, с другой стороны, Смидович, да, вы сказали…
Я.Леонтьев ― Смидович, да, председатель Моссовета…
М.Соколов ― С другой стороны вся фракция левых эсеров, арестованная в Большом театре, может быть, вот это как-то одну сторону сдерживало, а вторая, так сказать, действовала напрямую, не обстреляла то же здание, где и заложники были.
Я.Леонтьев ― Все-таки, значит, это уже спонтанные были действия, понятно, что левые эсеры не ожидали, что большевики их перехитрят, уведут свою фракцию из Большого театра, это тоже решение, конечно, заранее не принималось, все это произошло достаточно спонтанно…
М.Соколов ― Это спорно, некоторые уверены, что это…
Я.Леонтьев ― Ошибочно…
М.Соколов ― Заговор был.
Я.Леонтьев ― Пусть они изучат 4 тома документов, где весь уже архив ЦК левых эсеров издан, издательство «Росспэн»…
М.Соколов ― Ну, и мемуары, да, там есть тоже?
Я.Леонтьев ― Мемуары могут привирать, вы знаете, и выдавать желаемое за действительное, а есть документы, первоисточники, они сейчас все изданы, издательство «Росспэн», «Политическая энциклопедия»…
М.Соколов ― Да, ваш труд хороший.
Я.Леонтьев ― Четырехтомник, да.
М.Соколов ― Поздравляю!
Я.Леонтьев ― Спасибо! И документы из Архива центрального ФСБ, и Государственного архива Российской Федерации, и региональных архивов многих там присутствуют, и видно, что на самом деле, конечно, было по-другому, нежели некоторые интерпретаторы, публицисты пытаются утверждать, да, вот, тем не менее, тем не менее.
М.Соколов ― Хорошо, все-таки как понять, за что были расстреляны зампредседателя ВЧК Александрович и 12 сотрудников вот этого отряда Попова буквально…
Я.Леонтьев ― Сакральные жертвы…
М.Соколов ― На следующий день, 8-го июля.
Я.Леонтьев ― Сакральные жертвы, чтобы прогнуться, так сказать, перед германским империализмом, в чем как раз левые эсеры и упрекали постоянно большевиков…
М.Соколов ― А Дзержинский, кстати, приехал, кажется, туда в этот отряд, и сказал, что надо парочку ваших членов ЦК выдать, чтобы расстрелять ради мира с немцами?
Я.Леонтьев ― Ну, видимо, это был уже просто разговор на повышенных тонах, но с Дзержинским же вообще есть, вы знаете, неясности, он сам все-таки, его малая родина, и Польша, и Вильнюсский край находились тоже под пятой немецких оккупантов, и он сам был левым коммунистом, мне кажется, что Дзержинский закрывал глаза на то, что творят его подчиненные, в том числе вообще-то отряд Попова мы упоминаем, но мы забыли сказать его полное наименование, «Боевой отряд ВЧК», это был именно спецназ ВЧК, который Дзержинский сформировал. Я думаю, Дзержинский обо многом тоже сам догадывался, неслучайно же он 7-го июля уже написал прошение об отставке в Совнарком, поскольку проходит ключевым свидетелем…
М.Соколов ― Ну, как не справившийся.
Я.Леонтьев ― А вот понимаете, роль опять же Дзержинского, если проводить аллюзии с декабристами, можно сравнить с ролью Милорадовича, Милорадович…
М.Соколов ― Вел двойную игру…
Я.Леонтьев ― Двойную игру, совершенно верно, вот очень похоже, что Феликс Эдмундович тоже мог вести такую двойную игру, и поэтому он и поехал, чтобы, так сказать, снять с себя, обелить, и разговаривал на повышенных тонах, ну, был арестован, но заметьте, ведь ни одного волоска из бороды Дзержинского не пострадало…
М.Соколов ― А могли бы расстрелять.
Я.Леонтьев ― Могли бы, но не расстреляли, зато…
М.Соколов ― Вот их и расстреляли в результате.
Я.Леонтьев ― Ну, далеко не всех, расстреляли только именно нескольких сакральных жертв, как бы нужно было положить к ногам Германии, чтобы немцы не потребовали ввода, как они сначала хотели, потребовать ввода двух батальонов в Москву, вот, но это уже совершенно другая была бы коллизия, понимаете, вот, и…
М.Соколов ― А вот что за история уже, собственно, если мы говорим о последствиях, да, вот Троцкий сообщал Съезду советов, что удалось арестовать левоэсеровский отряд, направлявшийся в Москву из Петрограда, и второй отряд, который двигался откуда-то с Запада…
Я.Леонтьев ― Из Витебска.
М.Соколов ― Из Витебска, да, это миф или реальность?
Я.Леонтьев ― Нет, это абсолютно не миф…
М.Соколов ― А откуда же они тогда взялись, если не переворот, а случайное событие?
Я.Леонтьев ― Они просчитывали разные варианты развития событий, конечно же, как и декабристы, собственно говоря, они просчитывали разные варианты, то есть возможно нападение немцев и австрийцев вот на них, и между прочим, латышам помогал действительно австрийский отряд интернационалистов во главе с Бела Куном, небезызвестным, именно он брал Центральный телеграф отбивал у левых эсеров, вот…
М.Соколов ― То есть немецкий след значит прослеживается?
Я.Леонтьев ― Ну, интернационалисты условный, конечно, немецкий след, то есть он не от имени друзей Мирбаха действовал, уж дальнейшую биографию Бела Куна слишком хорошо мы знаем, чтобы его в этом подозревать. А так вот левые эсеры вызывали все-таки, и не только отряды целые, во-первых, они вызвали группы боевиков, об этом мало известно, но, тем не менее, я эти документу публикую, уже опубликовал…
М.Соколов ― Это когда?
Я.Леонтьев ― Накануне июльских событий…
М.Соколов ― А.
Я.Леонтьев ― Они вызвали с Морозовской фабрики из Твери группу боевиков, с Ярославской Большой мануфактуры, там была сильная дружина…
М.Соколов ― Может они все-таки готовились?
Я.Леонтьев ― Они готовились к разным вариантам, еще раз повторяю, к возможным, да, они не исключали, что, может быть, возникнут столкновения с большевиками, но хотели бы из избежать, еще раз повторяю, вот, и вызвали целые левоэсеровские дружины, вот в частности из Питера как раз приехала там в меньшем составе, чем они вызывали, их разоружили по дороге, не только с Николаевского вокзала, в Москве пешком шли в сторону Трехсвятительского, на Рождественском бульваре наткнулись на латышей и их разоружили, а в Витебске губвоенком Путна вообще как бы не позволил сесть в эшелон, их при погрузке на станции, допустим, разоружили, да.
М.Соколов ― Ну, это было перед 6-ым июля, да?
Я.Леонтьев ― Вот в Витебске уже задним числом, они не успели погрузиться, а питерский отряд как раз непосредственно в утренние часы 7-го июля это произошло, они как раз прибыли ровно день в день, да.
М.Соколов ― Хорошо, а что происходило в Петрограде, вот эта история меньше известна…
Я.Леонтьев ― Очень интересно, да, и кстати, понимаете, вот еще одни аргумент в пользу того, что большевики потом все-таки разобрались, что комиссия Стучка разобралась с тем, что хотели, что задумывали левые эсеры не в качестве все-таки такого решительного переворота, чтобы низвергнуть как Временное правительство допустим, потому что ведь все же потом профильтрованы и поповцы, 444 человека было, и все делегаты съезда, 517 человек, не все, вот маленькая группа была отделена во главе со Спиридоновой, в Кремль помещена под арест, вот на гауптвахту в Кремле, а остальные то были освобождены, в Питере тоже вот все задержанные, вот эта история, они тоже были освобождены и дело закрыто. А в Питере дело обстояло так, там центром боевой организации петроградской было бывшее здание Пажеского корпуса на Садовой улице, рядом с Невским проспектом и с Гостиным двором, вот, и там сосредоточились как раз боевики, там тоже около трехсот, четырехсот человек, хорошо вооруженные, вот, их начали окружать, да, значит, Петроградский совет срочно сместил левоэсеровских тоже комиссаров, а комиссарами там в это время были…
М.Соколов ― Северная коммуна была?
Я.Леонтьев ― Да, Союз северных коммун во главе с Зиновьевым, но Зиновьев то сам на съезде находился в Москве в этот момент, также как и Урицкий, Урицкий был избран заочно, там заново был создан Военно-революционный комитет, Урицкий был заочно избран во главе, и срочно выехал в Петроград, Зиновьев продолжал оставаться в Москве. А сместили кого, Прошьяна и трех других левоэсеровских комиссаров, и вот взамен провозгласил Военно-революционный комитет, как чрезвычайный орган. Тем временем начали окружать здание на Садовой улице, Пажеский корпус, тоже силами латышей и китайцев в Питере, заметьте, кстати, тоже интересное обстоятельство, что ни в Москве, ни в Петрограде силы гарнизона обычные, они, в общем-то, держали нейтралитет приблизительно, даже некоторые солдаты в Москве из некоторых смежных полков, которые дислоцировались в Покровских казармах, например, на Покровском бульваре, они группами перешли на сторону поповцев, ну, небольшие, правда, группы, все-таки там агитацию тоже вели. И вот, кстати, очень как-то бегло бой в Москве опустили, бой достаточно серьезный был, полдня шел бой, и на прилегающих переулках, потому что левые эсеры там окопались…
М.Соколов ― С применением артиллерии, да?
Я.Леонтьев ― С применением артиллерии, даже небольшая артиллерийская дуэль была, потому что левые эсеры тоже произвели 7 выстрелов в сторону Кремля, там несколько снарядов перелетело и за кремлевские стены. А потом очень интересный человек установил орудие в Большом Ивановском переулке, это будущий начальник «Дальстроя», начальник, хозяин Колымы, Эдуард…
М.Соколов ― Берзин?
Я.Леонтьев ― Берзин, да, а в этот момент он был начальником артдивизиона латышского, и он как раз вел прямой обстрел, 50-60 выстрелов было сделано по Трехсвятительскому переулку, вернемся в Петроград…
М.Соколов ― Да, да.
Я.Леонтьев ― Да, и там точно также подвергались, но там не было орудий у левых эсеров, у них, там они открыли оружейно-пулеметную стрельбу после того как на них начали наступать, а по ним начали стрелять из пушек…
М.Соколов ― А им предлагали сначала разоружиться или нет?
Я.Леонтьев ― Конечно, и так же, как и в Москве, кстати, даже во время боя в Москве тоже интересные такие нюансы, видите, мы все время как-то перекличку такую делаем…
М.Соколов ― Ну, параллельно все идет.
Я.Леонтьев ― Ну, да, в Москве продолжали от поповцев парламентеры приходить к латышам и продолжали вести агитацию, даже уже в момент самого боя они пытались разагитировать латышей, там некоторые латыши попали в плен, то есть там были убитые и раненные с двух сторон, а то как-то у нас считают, что ничего не было, нет, конечно, происходил бой, ну, может быть, там не слишком кровавый, так сказать, но тем не менее. Более кровавый даже в Питере произошел, поскольку наступательная сторона всегда, ну, большие потери, так сказать, имеет, там около порядка 10 убитых, там свыше сорока раненых вот со стороны латышей, левые эсеры активно там…
М.Соколов ― Ну, то есть это здание…
Я.Леонтьев ― Отстреливались.
М.Соколов ― Пажеского корпуса, его взяли штурмом фактически, да?
Я.Леонтьев ― Да, нынешнее Суворовское училище, очень известное здание в Петербурге. Нет, штурмом его не брали, потому что они выкинули белый флаг после такого двухчасового боя выкинули, там много случайных еще пострадавших было в Питере, там в трамвай угодил снаряд, там погиб ребенок и женщины погибли в трамвае, то есть там даже более кроваво, чем в Москве проходило, но при этом, хотя сами большевики напали, они же обвинили тоже в заговоре левых эсеров. Однако, как я уже сказал, разобравшись потом более детально, их тоже всех освободили, там никто, так сказать, не попал никуда, и никто не был расстрелян в Питере.
М.Соколов ― Ну, проводились ли массовые аресты вот после…
Я.Леонтьев ― Нет…
М.Соколов ― Событий.
Я.Леонтьев ― Нет, то есть…
М.Соколов ― А как же 300 эсеров, арестованных в Москве вот после съезда?
Я.Леонтьев ― Так…
М.Соколов ― Или это на день, два буквально?
Я.Леонтьев ― Нет, вот на день, два, они были разбиты на несколько категорий, начали фильтроваться, они заполняли анкеты, я держал в руках эти анкеты в Архиве ФСБ, вот все листал, они заполняли анкеты, отношение как раз к убийству Мирбаха, отношение там к ЦК левых эсеров и все такое прочее в этих анкетах. Первая большая партия была освобождена 10-го июля уже, остальных освободили чуть позже, кого-то 13-го июля, кого-то еще позже, последних арестантов освободили в сентябре, и до суда довели только двух человек, Спиридонову и задержанного в Саратове, он бежал из Москвы, как раз руководитель Штаба обороны, Юрий Саблин, если помните, был такой начальник времен Гражданской войны, да.
М.Соколов ― Ну, то есть освобождение зависело от лояльности все-таки? Там если человек осуждал действия ЦК, то его раньше освобождали?
Я.Леонтьев ― Да, да, по началу да, но потом и упертых тоже освободили, кто отказывался, так сказать, встать на большевистские позиции, другое дело, что к этому времени закончился уже Съезд советов, который принял конституцию такую не в пользу крестьян, там диспропорция создавалась на выборы в Советы от, то есть 25 000 рабочих приравнивалось к 100 000 крестьян, и их не взяли во ВЦИК, то есть нелояльных левых эсеров уже не избрали в парламент.
М.Соколов ― Да, ну, парламентом его, конечно, надо назвать условно. Сегодня у нас в студии доктор исторических наук, Ярослав Леонтьев, мы говорим о событиях столетней давности, вот 6-ое, 8-ое и другие дни июля, левые эсеры и большевики, противостояние.
НОВОСТИ
М.Соколов ― В эфире программа «Эхо Москвы» «Цена Революции», ведет ее Михаил Соколов. Профессор Московского государственного университета, доктор исторических наук, Ярослав Леонтьев у нас в студии, говорим о событиях июля 18-го года, так называемые, «Левоэсеровский мятеж», ну, и мы переходим уже к 10-му, 11-му июля, это опять же мятеж, не знаю, в кавычках или нет, командующего Восточным фронтом Красной армии, как пишут в «Википедиях», левый эсер, Михаил Муравьев объявил, что защищая власть советов, я от имени армии Восточного фронта разрываю позор Брест-Литовского мирного договора и объявляю войну в Германии, так все было?
Я.Леонтьев ― Не так. Мне хотелось бы все-таки, чтобы мы поговорили не только об одном Муравьеве, но и о других регионах, там везде очень интересные события происходили.
М.Соколов ― Ну, давайте с Муравьева…
Я.Леонтьев ― Давайте, ладно…
М.Соколов ― Все-таки он очень яркий персонаж.
Я.Леонтьев ― Да, все-таки ключевое событие – Муравьев, и Муравьевщина, как это называлось в историографии. Так вот не так, потому что по началу уже 7-го июля есть приказ по войскам Восточного фронта за подписью Муравьева и двух комиссаров, Кобызева, наркома, да, и Благонравова, бывшего коменданта Петропавловки, да, который был комиссаром как раз на Восточном фронте у Муравьева, о том, что левые эсеры пытались осуществить гнусный переворот в Москве, что Муравьев заявил, что теперь он беспартийным является, что он вообще-то левый эсер, но вот в момент такой гнусности, он беспартийный, и они призвали наоборот как раз к консолидации всех сил, и в борьбе с теми левыми эсерами, которые стали агентами Антанты, вот был сначала такой приказ Муравьевский…
М.Соколов ― А что же случилось за 3 дня с ним?
Я.Леонтьев ― А…
М.Соколов ― Он вообще неврастеник был.
Я.Леонтьев ― Он был абсолютной неврастеник, и надо для этого немножко вспомнить его биографию, кстати, я досконально и детально занимался его биографией, для этого пришлось поднимать его послужные списки в Военно-историческом архиве вот в Лефортове, и проверить многие, многие легенды, так сказать, назовем это, о Муравьеве, вот, интересный человек он был, рассказать его биографию?
М.Соколов ― Конечно.
Я.Леонтьев ― Он был, происходил из, формально из крестьянского сословия Костромской губернии, но вообще-то фактически сын унтер-офицера, участника Русско-турецкой кампании, то есть уже с определенными льготами, вот, и окончил учительскую семинарию, по началу первое образование получил, там поступил, вольноопределяющимся пошел в армию, в Фанагорийский генералиссимуса князя Суворова Италийского полк, где был произведен в унтер-офицеры и выдержал экзамены в Казанское училище, видите, Казань с ним была связана с самого начала, оказывается, он туда еще потом не раз тоже возвращался, окончил училище. Часто пишут в его биографиях, что он якобы бретер был, дуэлянт, ничего подобного, я нашел потом документ, подписанный начальником училища, что там о повышении, о производстве, там следующий чин Муравьева, и написано, что ни в чем предосудительном он не замечен, это какие-то легенды и слухи. А вот что не легенды, то, что он уехал на Русско-японскую войну, героически вел в боях под Мукденом, получил пулеметную пулю в челюсть, и вот от этого у него был поражен правый лицевой нерв, страдал как бы всю жизнь, и в 18-ом году, когда лежал в клинике здесь в Москве, есть в медицинском освидетельствовании это. Потом соответственно после окончания Русско-японской войны с боевыми наградами вернулся, преподавал, как раз в Казанском училище сначала был строевым офицером. Началась Первая мировая, он опять уходит на фронт, получает второе ранение, в грудь, то есть боевой офицер, вот. Опять же его списывают не совсем как бы из армии НРЗБ, а на преподавательскую должность в качестве ротного командира в Одессу, в школу прапорщиков, вот. И во время Февральской революции проявил себя, арестовал начальника военного округа, он начал делать революционную карьеру, приехал в Питер, вступил в Партию эсеров, это подтверждается документами. В то же время на съезде в Каменец-Подольском, Юго-Западного фронта, выступил с идей создания ударных частей, он был одним из первых инициаторов, такой был создан Всероссийский добровольческий комитет, будущий такой прообраз добровольческой армии, вот именно Муравьев был инициатором создания этого. Но в то же время июльские события, во время июльских событий он снова высказался в качестве солидарности с репрессируемыми, с левыми эсерами и большевиками, в октябре 17-го года он активно поддержал, будучи подполковником, в тени подполковника, его сторону большевистско-левоэсеровскую, и стал начальником Петроградского военного округа как раз после свержения Временного правительства.
М.Соколов ― А потом командовал походом на Киев красных войск…
Я.Леонтьев ― Да.
М.Соколов ― И устроил там чудовищную резню.
Я.Леонтьев ― Да, что опять же весьма такой противоречивый момент, потому что одни документы его в этом упрекают, что он издавал там приказы казни всех там офицеров, гайдамаков и так далее, но в то же время я лично держал в руках воззвание Муравьева, где он выражает негодование об убийстве митрополита Владимира в Киеве какой-то кучкой анархистов, и требует наоборот, что, говорит, что он будет карать людей за самосуды…
М.Соколов ― Ну, одно другому не мешает.
Я.Леонтьев ― Одно другому не мешало, это правильно. Потом он еще был некоторое время такой, интересная у него должность была, главнокомандующий по борьбе с румынской олигархией, вот такой Русско-румынский фронт был создан, там были, Матрос Железняк ему активно там, кстати, помогал. Там вообще интересная компания была, Блюмкин там опять же в Одессе был, то есть, ну, это отдельный сюжет…
М.Соколов ― Ну, на Волгу, на Волгу…
Я.Леонтьев ― Да.
М.Соколов ― Все-таки давайте вернемся.
Я.Леонтьев ― А потом его, нет, там же, чтобы вернуть его на Волгу, его надо назначить сначала командующим Восточным фронтом. Так вот его первоначально Троцкий назначил командующим Кавказским фронтом, ему нужно было ехать в Баку, его поезд с Украины пришел в Москву, и тут представьте себе, что как раз по этим обвинениям, по всем киевским и так далее, его арестовали 29-го апреля, кто подписал ордер на арест, вот я обещал…
М.Соколов ― Александрович.
Я.Леонтьев ― Александрович. Кто производил арест, боевой отряд ВЧК, лично матрос Дмитрий Попов арестовал Михаила Муравьева, разоружил в штабном вагоне, есть протокол с подробным описанием, что он у него в штабном вагоне взял, его доставили в тюрьму, в Таганскую, оттуда и под поручительством Уралова, командующего Московским военным округом, освободили, в неврастеническую клинику на Погодинскую улицу попадает Михаил Артемьевич Муравьев. Но тут выносит постановление Совнарком, что он ни в чем не виновен, 10-го или 9-го, простите, июня, а 13-го июня уже за подписью Ленина и Троцкого он назначается главкомом Восточного фронта, и причем тут левые эсеры спрашивается? Вот наоборот левые эсеры, когда их опрашивали, и Спиридонова, и Прошьян утверждали еще во время ареста Муравьева в конце апреля, что он не является членом Партии левых эсеров.
М.Соколов ― Хорошо, ну, а что ж все-таки его побудило начать собственное преступление?
Я.Леонтьев ― Авантюрист, авантюра, он провозгласил себя русским Гарибальди, провозгласил создание Поволжской Советской республики, попытался сыграть в эту авантюра, причем опираясь на кого? На очень таких занятных персонажей, на двух большевиков, на Беретти, начальника Курского бронедивизиона, бывшего поручика, которого почему-то всегда называли Лев Никулин в книжке о Тухачевском, и многие другие называли его левым эсером, ничего подобного, я нашел документ, когда Беретти в 21-ом году был начальником Монгольской народной армии, коммунист со стажем 17-го года, никогда левым эсером не был, Николай Беретти.
М.Соколов ― А второй кто был?
Я.Леонтьев ― Второй Мокроусов, знаменитый матрос-партизан. Вот я говорил, что сегодня стихов не будет, а будет одна очень смачная цитата, еще был там и третий у него сподвижник, которого называли эсером-максималистом, с редким именем Исидор Трофимовский, Исидор, вот, а при это он создал, отряд его назывался Первый коммунистический интернациональный отряд, и в отряд Трофимовского входили тоже бывшие пленные сербы, там и немножко немцев, и мадьяр, вот. Так вот цитату я нашел в Нижегородском архиве, там совершенно замечательная, вот тут Мокроусов и Трофимовский характеризируют таким образом, сначала гражданин Мокроусов, который потом был причислен к легендам Гражданской войны, славный командир бронепоезда, в советской историографии. «Беспросыпное пьянство и пьяные оргии сменялись бессмысленными дикими выступлениями Муравьева в окрестных деревнях. Его высадка в НРЗБ и безобразные поступки вызвали восстания среди крестьян, и стоили жизни 6 матросам, сожженным заживо». О Трофимовском Исидоре: «Степан Разин, как его называли матросы, имел у себя на пароходе «Миссури» целый гарем женщин, и как полагается атаману, свою собственную княжну. Пьяные оргии на «Миссури» происходили день и ночь, потому и Тетюши были отданы белым также поспешно, как и Симбирск». Ну, вот примерно такие были друзья.
М.Соколов ― Ну, и что, вот с этими друзьями он, значит, решил взять Симбирск, я так понимаю, и его…
Я.Леонтьев ― А зачем взять? Он был, его штаб, в качестве главкома находился в Казани, он погрузился на свой там штабной тоже пароход, проследовал в Симбирск…
М.Соколов ― Ну…
Я.Леонтьев ― Зачем брать Симбирск, он же итак советский был…
М.Соколов ― Ну, он же там арестовывать начал советских работников?
Я.Леонтьев ― Ну, вообще-то они собирались наступать на Сызрань, там освобождать, на Самару, бороться с Комучем вообще-то, цель сначала такая был отправки Муравьева из Казани. Более того, он очень надеялся, что ему помогут симбирские большевики, левые коммунисты, и левые эсеры там местные, он не собирался брать Симбирск, зачем, он хотел просто, ну, дальше он действительно начал вести себя странно. Вдруг он, прибыв туда, арестовал своего же ставленника Тухачевского, кстати, очень…
М.Соколов ― Ну, наверное, поговорил с ним, арестовал, раз тот не поддерживает.
Я.Леонтьев ― Да, совершенно верно, а это всегда тоже был закрытый такой факт. Вообще Муравьева упрекали, что он разваливал фронт, ничего подобного, сейчас в Саранске очень интересная диссертация была защищена в конце прошлого года, Евгением Наумовым таким, как раз именно об организации Восточного фронта, вот. И вот этот молодой исследователь доказывает, что Муравьев проводил очень удачную реорганизацию из разрозненных частей Восточного фронта, именно его ставленником был Тухачевский, такого командарта Харченкова, он им заменил, поставив его на 1-ую армию. Ну, действительно, когда Тухачевский отказался сыграть в его авантюру, вот, Муравьев его действительно взял под арест. И другое дело, что его латыши там быстро освободили, там опять же ни один волосок не упал как бы с головы Тухачевского, вот. А Муравьев поехал в Симбирский совет встречаться открыто с фракциями левых эсеров и коммунистов, во главе стояли Гимов и Варейкис там, там коммунисты, ну, там была большая фракция левых эсеров и максималистов, такой Михаил Гольман там был, и другие. Муравьев на них надеялся, вот во главе своей Поволжской Советской республики он себя видел стратегом, конечно, русским Гарибальди, да, как он себя называл, а при этом во главе правительства он видел Камкова, например, Спиридонову он хотел включить в правительство, кстати…
М.Соколов ― Так воевать он с кем собирался? Все-таки с большевиками или с…
Я.Леонтьев ― Он хотел развернуть фронт на немцев…
М.Соколов ― А с большевиками не воевать?
Я.Леонтьев ― И вступить в переговоры с чехословаками, нет, ну, не совсем понятно…
М.Соколов ― А тут они его и застрелили.
Я.Леонтьев ― Действия Муравьева были спонтанными, авантюристичными, левые эсеры во всех постановлениях дальнейших на всех партийных форумах, которые они проводили, они отреклись от Муравьева, и на местном уровне, там Пензенский губком, и в Москве, когда проходил там совет партии…
М.Соколов ― А как же его обезвредили?
Я.Леонтьев ― Да его никто не обезвреживал, он пришел на заседание Совнаркома, ой простите, Губисполкома Симбирского, начал ругаться с Варейкисом и с другими, люди то все были при оружии, там с ним 3 адъютанта было, они достали свои там НРЗБ, а по ним успели открыть огонь и раньше, но и они стреляли, они тоже там успели ранить, то есть стреляли обе стороны.
М.Соколов ― То есть дискуссия с применением оружия…
Я.Леонтьев ― Да, да.
М.Соколов ― Закончилась не в пользу полковника Муравьева?
Я.Леонтьев ― Подполковника…
М.Соколов ― Подполковника.
Я.Леонтьев ― Который себя называл все-таки полковником, хотя официально полковником не был, да, но, да, именно…
М.Соколов ― А представьте, если бы его не убили, что, действительно, он повел бы войска на Запад, да?
Я.Леонтьев ― Непонятно, надо бы договариваться с чехословаками, с Комучем там непонятно, он себя, кстати, объявлял, что он с Комучем не будет никакого соглашения заключать, он их по-прежнему называл правыми эсерами, а себя называл левым эсером, да нет, совершенно непонятная авантюра, и правильно левые эсеры делали, что от нее отрекались.
М.Соколов ― Но то есть…
Я.Леонтьев ― И не надо все смешивать.
М.Соколов ― Добиться успеха русский Гарибальди не мог в этой ситуация?
Я.Леонтьев ― Я думаю, вряд ли, вряд ли, точно также, как успех не получился и у Перхурова в Ярославле, например, вот если переходить к другим регионам, ведь 6-го июля одновременно вспыхнули Ярославские события, но там наоборот, левые эсеры дрались на стороне большевиков, даже первый удар они приняли на себя.
М.Соколов ― Хорошо, а в других регионах что происходило с левыми эсерами…
Я.Леонтьев ― А вот…
М.Соколов ― Вот Петроград и Москву мы…
Я.Леонтьев ― Вот я и перешел к этому, в Ярославле левоэсеровские дружины рабочие с Ярославской Большой мануфактуры, НРЗБ часть Ярославля, дрались с перхуровцами и с савинковцами, защищали целый большой район, рабочий район Ярославля, продолжали отряды оставаться и на Восточном фронте левоэсеровские, даже более того, симбирские коммунисты выразили благодарность симбирским левым эсерам за то, что они не участвовали в авантюре Муравьева и оставили их в Совете. Кто держал фронт реальный там как раз под Симбирском, в других местах там на Восточном фронте, такой сводный отряд был и дружин под командованием Гая, который был потом развернут в железную дивизию, освободил и Симбирск и в Казани участвовал, ключевую роль сыграл в наступлении на Казань, сначала на Казань, а потом в Симбирск, да, в обратной последовательности, такая, Гай был левым эсером в это время…
М.Соколов ― Ну, многие советы же почистили…
Я.Леонтьев ― Сейчас одну секундочку, я еще не договорил. И входили как раз в его отряды, входили тверские левые эсеры, калужские левые эсеры, которые туда приехали, самарские, вот, и так далее. Во главе самарских стоял комбриг Устинов, родной брат будущего маршала Советского Союза, и нар…хотел наркома сказать, министра обороны СССР, Дмитрия Федоровича Устинова, у него был родной брат Петр, старший, много старше, так вот он был, оказывается, комбригом и левым эсером в это время. Поэтому те левые эсеры, которые сражались в Баку, пожалуйста, кого расстреляли среди 26 бакинских комиссаров? Петров, левый эсер, который был военкомом, да, Бакинского, то есть во фронтовой полосе левые эсеры по-прежнему сражались единым фронтом, на Урале и в других местах. Что касается внутренней России, Советской России, да, то начали выдвигать ультиматум большевики, появились, появился циркуляр наркома внутренних дел Петровского, появились там другие документы вот от имени ВЦИК, что от левых эсеров требовали лояльности, если они официально, причем индивидуальных подписок, если они индивидуально отрекались от линии ЦК, осуждали убийство Мирбаха, они продолжали оставаться на советской руководящей работе и так далее, если проявляли колебание и не отрекались принципиально, тогда их начали зачищать из советов, но работников было столь мало на местах, что зачастую все равно на это закрывали иногда глаза, а в некоторых случаях левые эсеры начали сопротивляться, там, где они возглавляли советы…
М.Соколов ― Это где?
Я.Леонтьев ― В целом ряде городов и городков, иногда были странные ситуации, ну, например, какие-нибудь города, возьмем Калязин Тверской губернии, там в уездном исполкоме 11 левых эсеров, только 4 большевика. Холм Псковской губернии, 12 левых эсеров, только 3 большевика, и вот эти 3 большевика приходят и говорят: «К нам поступила там директива из центра, вы должны нам передать все ключевые посты», они говорят председателю уездного исполкома, те, конечно, их посылают, обещают арестовать, вот, но они продумали операцию, сами арестовали председателя уездного исполкома, военкома Гуревича, и вот этого Шалашова, председателя уездного исполкома. В Калязине, например, по-другому ситуация обстояла, там левые эсеры решили не оповещать вообще этих большевиков недоделанных, в это время они даже не организовали еще серьезную свою организацию, не оповещать о событии в Москве, а занять выжидательную такую линию, при этом комиссар внутренних дел Макарий Широков вооружил всех местных левых эсеров бомбами и револьверами, есть список в деле Тверского военного трибунала, когда их уже судили, кому они были розданы, то есть они были произведены в состояние боевой готовности. Но из соседнего города Кашина приехали коммунисты, коммунистический отряд, все быстро оповестили местных коммунистов и разоружили левых эсеров. В некоторых городах дошло дело и до стрельбы, в Жиздре, в Калужской губернии дошло дело до стрельбы, там из Калуги был прислан отряд на подавление, там тоже левые эсеры преобладали, в Чембаре, в Пензенской губернии, на родине Белинского, тоже там левые эсеры организовали сопротивление и с ними вели бой самый настоящий, то есть где-то были вот и такие, ну, такие мини, модели Москвы и Петрограда повторялись в миниатюре, да.
М.Соколов ― А сама партия стала, я так понимаю, распадаться, появились же Партия народников-коммунистов…
Я.Леонтьев ― Позже…
М.Соколов ― Революционного коммунизма…
Я.Леонтьев ― Они появятся позже, уже ближе к осени 18-го года, но действительно вы правы, что группа левых эсеров во главе с Саратовской организацией, во главе с Алексеем Устиновым, с вот близким родственником Столыпина, Петра Столыпина, о нем интересная публикация тоже была в журнале «Родина» в начале этого года, мой аспирант Максим Новгородцев защитил эту публикацию, рекомендую ее почитать, вот. Они выступили как раз с осуждением, они выпустили такой сборник о московских событиях, где осуждали московские события, они попытались провести конференцию, но тогда не собрали народ, то есть народ то приехал точнее, из Тамбова, из Пензы и так далее, но не поддержали их линию, они не смогли свою конференцию, статус конференции придать, назвали это частное совещание, а уже потом в Москве они проведут учредительный съезд революционных коммунистов. Были еще любопытные ситуации на самом деле, когда производились обоюдные аресты, там еще ведь в целом ряде городов шла, продолжалась информационная война, продолжались съезды советов губернские, где фракции левых эсеров еще были могучие, в некоторых случаях они даже преобладали там в Льгове, в Курской губернии, там в Задонске, в Воронежской губернии, они объявляли почетными, выбирали почетным председателем Спиридонову, сидевшую под арестом, требовали ее освобождения немедленного и так далее, в Орле…
М.Соколов ― Но в результате то суд…
Я.Леонтьев ― Сейчас…
М.Соколов ― Над левыми эсерами был очень, приговор очень мягкий, ревтрибунал там…
Я.Леонтьев ― Дойдем, надеюсь, до приговора, а может быть, не дойдем и сегодня. Так вот, например, в Орле коммунисты выносит постановление об аресте левых эсеров, но левые эсеры работают на опережение, они сами арестовывают некоторых влиятельных коммунистов, в том числе председателя Горисполкома, ну, правда, никто никого не расстреливал в Орле. В Вышнем Волочке тоже самое произошло, и те, и другие, а в некоторых городах, там были силы настолько равные, в Рязани, в Воронеже, вот, в Петрозаводске как раз, одни боялись, что другие на них нападут, и боялись первыми, так сказать, приступать к каким-то действиям, вот такая была действительно запутанная патовая ситуация. И надо разбираться, вот я к этому призываю всех, особенно региональных историков, разбираться вот очень детально, внимательно, скрупулезно вот с каждым случаем, потому что не было общей модели, в том то все и дело, что были разные варианты развития событий, в прифронтовой полосе одни, вот в разных уездах, где с преобладанием там левых эсеров, одна ситуация, где преобладало коммунистическое большинство, другая ситуация, везде разные ситуации…
М.Соколов ― Времени мало…
Я.Леонтьев ― Давайте.
М.Соколов ― Но все-таки по поводу приговора вот этого, по 3 года политическим лидерам, таким как Прошьян, Камков, Карелин, там и так далее, там Спиридоновой, Саблину, значит, 1 год смягчения, ну, и Попова под расстрел, вот почему такое решение было принято?
Я.Леонтьев ― Ну, потому что, во-первых, большинство вышеназванных это заочный был приговор, они все ушли в подполье, заранее обзавелись еще накануне 6-го июля, паспортное бюро организовали, фальшивые паспорта, явочные квартиры, хорошо была продумана конспирация, финансовая база была неплохая, они все ушли в подполье. Спиридонову взяли, потому что она поехала брать ответственность за теракт в Большой театр, ее там же арестовали. Саблина, как я уже сказал, арестовали на пароходе в Саратове, его опознали, просто он загримированный был, также как Александровича, Александрович же тоже не сам сдался добровольно, он тоже пытался, так сказать, уйти, вот. Революция в Германии к этому времени произошла, уже, ну, просто это смешно было бы их осуждать за Мирбаха, вот, если уж Германия свергла, Кайзер бежал в Голландию и так далее, уже совершенно другая ситуация. Роза Люксембург заступалась активно за левых эсеров, она говорила, что прекрасно понимает, почему русские товарищи организовали теракты против Мирбаха и НРЗБ, как немецкий НРЗБ унижал как бы Советскую Россию, откладывая революцию в Германии в самой, сдвигая, Роза Люксембург в «Трагедии русской революции» писала об этом, да.
М.Соколов ― Ну, может быть, это еще связано с тем, что положение большевиков осложнилось, да, там и восстание, вот то, что вы говорили, в Ярославле, Муроме, Рыбинске, и выступление чехословацкого корпуса, и Комуч, и все прочее, в общем, нужно было хоть с кем-то, так сказать, несильно портить отношения.
Я.Леонтьев ― Нет, эта линия как раз не прослеживается, потому что продолжались, ведь активное шло формирование Красной армии, уже проводилась мобилизация туда, вот, а в ряде городов, это уже, правда, осенние страницы, если хотите, мы можем об этом поговорить…
М.Соколов ― В следующий раз.
Я.Леонтьев ― Мобилизация лошадей, как раз мобилизация крестьян, активные действия продотрядов, они приводили все к новым и новым вспышкам крестьянских выступлений, и часто местные региональные левые эсеры, что в Рязанской губернии, там Касимов, и другие места, Ряжск и так далее, они поддерживали, что в Калужской губернии там, можно много таких примеров привести, поэтому нет, они не видели, большевики, такими уж союзниками, как прежде, левых эсеров, но допускали, впрочем, такую определенную игру, даже и Ленин же написал даже статью такую памяти Прошьяна после его смерти, там в НРЗБ, написал, что Прошьян до 6-го успел гораздо больше пользы принести советской власти, нежели потом, но это все-таки реверанс такой в сторону эсеров, это было именно заигрывание, такая маневренная тактика. А вообще-то было тоже много непонятного, вот Киквидзе, например, давайте напоследок тоже вспомним, грузинский Чапаев, как его называла сталинская пропаганда, он был убежденный левый эсер, и на него очень левые эсеры надеялись, Прошьян сразу после событий московских 6-го июля поехал на Царицынский фронт к Киквидзе, пытался уговорить его идти на большевиков, но нет, он решил держать фронт, потому что считал, что Краснов опаснее большевиков…
М.Соколов ― Но, в общем, в любом случае этот конфликт левых эсеров и большевиков привел к постепенному переходу к однопартийному режиму, конечно…
Я.Леонтьев ― Постепенно да, но видите, Киквидзе, я тоже считаю, что был прав, потому что если вспомнить чем закончил Краснов, сотрудничая с Третьим рейхом, и неслучайно виселицей закончил, что, может быть, Василий Исидорович Киквидзе был прав все-таки в этой ситуации.
М.Соколов ― Хорошо, Ярослав Леонтьев был в студии «Эха Москвы», профессор, доктор исторических наук, и вел эту передачу Михаил Соколов, мы отметили столетие событий 6-го июля и того, что было за ними, 1918-го года.

В июле 1918 года произошло восстание левых эсеров против большевиков. Левые эсеры выступили против политики большевиков, осудив Брестский мир, продразвёрстку и комбеды. Началось восстание 6 июля с убийства сотрудниками ВЧК Яковом Блюмкиным и Николаем Андреевым германского посла графа Вильгельма фон Мирбаха.

На пути к восстанию

Партия левых социалистов-революционеров выделилась как оппозиционное политическое крыло в партии эсеров в годы Первой мировой войны и окончательно оформилась в ноябре-декабре 1917 года. Их лидерами были - Мария Спиридонова, Борис Камков (Кац), Марк Натансон, Андрей Колегаев и другие. В октябре 1917 года левые эсеры вошли в Военно-революционный комитет Петроградского Совета и приняли участие в свержении Временного правительства. На II Всероссийском съезде Советов левые эсеры вошли в состав ВЦИК. Первоначально левые эсеры отказались войти в Советское правительство - Совет народных комиссаров, требуя учреждения «однородного социалистического правительства» - из представителей всех социалистических партий и движений. Однако в конце 1917 года представители партии вошли в Совнарком. Многие левые эсеры участвовали в создании Красной Армии, в работе Всероссийской чрезвычайной комиссии (ВЧК). При этом партия левых эсеров по ряду важнейших вопросов имела иные взгляды, чем большевики. Особенно серьёзными разногласия были в отношении крестьянского вопроса. Левые эсеры помогали большевикам бороться с конкурентами – кадетами, анархистами, меньшевиками. В апреле 1918 года левые эсеры приняли участие в разгроме организации московских анархистов. Когда Чехословацкое восстание охватило огромную территорию, и в ряде городов мятеж поддержали меньшевики и эсеры (правые и центристы), это стало поводом для исключения из состава ВЦИК членов этих партий. Решение было принято 15 июня, при активной поддержке левых эсеров.

В марте 1918 года, с подписанием Брестского мирного договора, противоречия между левыми эсерами и большевика обострились. Левые эсеры, в знак протеста против «похабного» мира, покинули правительство. На IV Съезде Советов левые эсеры проголосовали против Брестского мира. Член ЦК левых эсеров и советской делегации на переговорах о мире в Брест-Литовске Сергей Мстиславский выдвинул лозунг: «Не война, так восстание!», призывая народ к восстанию против австро-германских оккупантов. Однако, хотя левые эсеры вышли из состава СНК, они сохранили свои позиции во многих наркоматах, ВЧК, армии, различных советах, комитетах, комиссиях.

Новым поводом к конфликту с большевиками стал Декрет ВЦИК от 9 мая 1918 года, который подтвердил государственную хлебную монополию. Началась организация продотрядов для принудительного сбора хлеба. Система продразверстки была негативно воспринята левыми эсерами, чьей социальной базой были преимущественно зажиточные и средние слои крестьянства, которые больше всех пострадали от «продовольственной диктатуры» большевиков. Две партии окончательно пришли к разрыву, когда комитеты бедноты (комбеды), которые ориентировались на большевиков, всё больше начали вытеснять представителей партии левых эсеров из сельских Советов.

III съезд партии левых эсеров, который прошел в начале июля, принял резолюцию, которая осудила политику партии большевиков. Левые эсеры осуждали излишнюю централизацию, которая вела к диктатуре; применение продотрядов, действующих вне контроля и руководства местных Советов, поддержку комитетов бедноты. По мнению левых эсеров, меры большевиков создают «гибельный фронт города и деревни». Съезд принял постановление «разорвать революционным способом гибельный для русской и мировой революции Брестский договор». Выполнение этого решения съезд поручил ЦК партии.

5 июля на V Съезде Советов представители партии левых эсеров выступили против политики Советского правительства, осудив Брестский мир, продразвёрстку и комбеды. Один из лидеров партии Мария Спиридонова назвала большевиков «предателями революции» и сравнила их с представителями Временного правительства. Борис Камков пообещал выгнать из деревни продотряды и комбеды. Обстановка на Съезде Советов была напряженной, большевики и левые эсеры обвиняли друг друга. Большевики обвинили эсеров в провокации, желании спровоцировать войну России с Германией. А левые эсеры внесли предложение вынести недоверие Совнаркому, денонсировать Брест-Литовский договор и объявить войну Германской империи.

Одна из лидеров левых эсеров М. Спиридонова.

Сам мятеж продлился недолго и уже 7 июля завершился полным поражением партии левых эсеров. 6 июля Яков Блюмкин и Николай Андреев, изготовив поддельное письмо от имени ВЧК, проникли в германское посольство в Денежном переулке. Около 14:50 их принял граф Вильгельм фон Мирбах. В ходе беседы Андреев выстрелил в посла. Блюмкин и Андреев смогли выбраться из посольства, сели в ожидавший их автомобиль и скрылись в штабе отряда ВЧК под командованием левого эсера Дмитрия Попова, который располагался в центре Москвы (Трехсвятительский переулок). Там уже были другие лидеры эсеров - Спиридонова, Саблин, Камков, Карелин, Прошьян и Александрович. Восставшие, арестовали (задержали) председателя ВЧК Ф. Э. Дзержинского, который прибыл туда с требованием выдать убийц германского посла. Затем были взяты в заложники ещё 27 большевистских деятелей, включая зампреда ВЧК Лациса, председателя Моссовета Смидовича и др.

В ночь на 7 июля мятежники стали предпринимать более активные действия: заняли центральный телеграф и стали распространять антибольшевистские воззвания, где объявили большевиков «агентами германского империализма». Однако левые эсеры не арестовали Советское правительство, не стали арестовывать большевистских делегатов V Съезда Советов, вели себя пассивно. И это притом, что большинство частей Московского гарнизона, кроме латышских стрелков, либо перешли на сторону мятежников, либо объявили о своём нейтралитете, или имели низкую боеспособность.

Ленин и непосредственные военные руководители большевиков - председатель Высшей военной инспекции Н. И. Подвойский и начальник Латышской стрелковой дивизии И. И. Вацетис быстро сориентировались и начали предпринимать меры для подавления мятежа. Были мобилизованы рабочие Москвы, приведены в боевую готовность латышские соединения. Рано утром 7 июля части верные большевистскому правительству перешли в наступление и течение нескольких часов разгромили мятежников. Левоэсеровских делегатов V съезда арестовали. Некоторых наиболее активных участников мятежа сразу расстреляли. 11 июля левые эсеры были объявлены вне закона.

10-11 июля командующий Восточным фронтом Красной армии, левый эсер Михаил Муравьёв поднял мятеж в Симбирске. Муравьёв от имени Восточного фронта заявил о разрыве Брестского мира, объявил войну Германии и призвал всех под свои знамена для борьбы с германской армией. М. Н. Тухачевский и другие руководящие работники фронта были арестованы. Однако мятеж быстро подавили. На заседание исполкома губернского Совета Муравьева убили.

Надо сказать, что Ленин озвучил мнение в отношении мятежа левых эсеров, которое стало главенствующим в советской историографии: он назвал восстание «бессмысленной и преступной авантюрой», «безумной попыткой» вовлечь Россию в войну с Германией. Лидеров восстания охарактеризовал как «безголовых» интеллигентов-истериков» (в этой характеристике есть изрядная доля правды).

Странности мятежа

В первую очередь бросается в глаза пассивность «мятежников». В начале восстания они имели превосходство в силах – к отряду Попова присоединилось часть полка им. Первого Марта, силы восставших возросли до 1800 штыков, 80 сабель, 4 броневиков и 8 орудий. А у большевиков было в это время в Москве 720 штыков, 4 броневика и 12 орудий. Руководство большевиков было частью арестовано, другие колебались. В частности, Ленин сомневался в верности командира главной ударной части – латышских стрелков, Вацетиса и руководителе ВЧК - Дзержинском. Восставшие имели возможность арестовать делегатов съезда и членов советского правительства, но не сделали этого. Отряд ВЧК под командованием Попова никаких активных действий не предпринимал до самого своего разгрома и «бунтовал» в казармах. Даже в обращении, которое разослали по стране, не было призывов свергать большевиков, или идти на помощь восставшим в Москве. Левые эсеры призвали восстать только против «германского империализма», а не большевиков.

Интересен и факт мягкости наказания левых эсеров, особенно в условиях Гражданской войны и тяжести преступления – попытке государственного переворота. Был расстрелян только зампред ВЧК Александрович, и 12 человек из отряда ВЧК Попова. Другие получили небольшие сроки. Лидера левых эсеров Марию Спиридонову приговорили к году тюрьмы, а затем, приняв во внимание её «особые заслуги перед революцией», амнистировали и освободили. Непосредственных участников покушения на германского посла - Блюмкина и Андреева приговорили к тюремному заключению на три года. Блюмкин вообще стал ближайшим сотрудником Дзержинского и Троцкого.

Это в итоге привело некоторых исследователей к мысли, что никакого мятежа и не было. Восстание было инсценировкой самих большевиков. Такую версию предложил Ю. Г. Фельштинский. Восстание было провокацией, которая привела к установлению однопартийной системы. Большевики получили повод для ликвидации конкурентов.

Кроме того, есть мнение, что восстание было инициировано частью большевистского руководства, которая хотела сместить Ленина. Так, в декабре 1923 года Зиновьев и Сталин сообщили, что глава «левых коммунистов» Бухарин получил от левых эсеров предложение силой сместить Ленина, учредив новый состав СНК. Нельзя забывать, что т. н. «левые коммунисты», в том числе Дзержинский (глава ВЧК), Н. Бухарин (главный идеолог партии) и другие видные представители большевистской партии, выступали за революционную войну с Германией. Только угроза Ленина выйти из ЦК и обратиться напрямую к массам, заставила их уступить в этом вопросе. В автономном московском областном правительстве, вплоть до роспуска в мае 1918 года, преобладали левые коммунисты и левые эсеры. Подобные союзы существовали в других городах.

Вызывает вопросы и поведение Дзержинского, который явился в штаб мятежников. Этим он нарушил управление ВЧК и одновременно создал себе алиби, на случай провала замысла. Да и зачинщик мятежа – Блюмкин, после миссии в Персии и борьбы с Унгерном, стал фаворитом Дзержинского в ЧК и по его личной рекомендации вступил в РКП(б). Кроме того, именно в окружении «железного Феликса» чётко виден англо-французский след, а Антанта была заинтересована в продолжение войны между Россией и Германией. Весной 1918 года, во время поездки в северную столицу России, Дзержинский установил тесную связь с М. Орлинским (Орловым). Орлинский был руководителем Центральной уголовно-следственной комиссии Северной области и ещё до революции работал в следственных органах, разрабатывая «германский след». Он был сторонником ориентации России на Англию и Францию. Орлинский установил связи с английской и французской разведками. Он передавал западным спецслужбам ценную информацию. В частности, значительную часть своих данных британский разведчик С. Рейли получал от Орлинского. Дзержинский пытался перевести Орлинского в Москву и поставить во главе формируемого отдела контрразведки ВЧК. Но петроградские власти вступили против, не желая терять столь ценный кадр. Контрразведывательную структуру ВЧК возглавит Блюмкин. В августе 1918 года Орлинский сбежит от большевиков и объявится в рядах белого движения.

Ещё одним человеком в окружении Дзержинского, связанным с Западом, был А. Филиппов. До революции он был связан с издательским делом, участвуя в издании различных изданий либерального толка, которые ориентировались на Англию и Францию. После революции активно сотрудничал с ЧК, стал тайным агентом Дзержинского, при этом был вхож в эсеровские и кадетские круги.

Вацетис в 1935 году назвал левоэсеровский мятеж «инсценировкой» Троцкого. Эта версия весьма интересна, особенно, если учесть особую роль Троцкого в русской революции и его связи с Соединенными Штатами (вернее финансовыми структурами США). Во время споров по поводу мира с Германией Троцкий занял откровенно провокаторскую позицию - выступая и против мира, и против войны. При этом Троцкий имел плотные контакты с представителями Антанты. Встречаясь 5 марта с британским и американским представителями Б. Локкартом и Р. Робинсоном, Троцкий выразил готовность принять военную помощь Антанты против Германии. Троцкий, будучи представителем «финансового интернационала» в России, активно продвигал идею военно-политического союза с Антантой. Но Ленин в этой борьбе одержал вверх.

В итоге можно сказать, что левые эсеры были лишь «инструментом» грандиозного заговора, в котором приняли участие «левые коммунисты» и троцкисты-интернационалисты, а также спецслужбы стан Антанты. Истинные заказчики мятежа 6 июля были в Англии и США. Антанта хотела «вернуть» Россию и снова стравить её с Германией. Однако «безголовые» интеллигенты-истерики» провалили идею. Ленин смог продавить свою линию.

· Последствия · Близкие статьи · Литература · Официальный сайт · Примечания ·

Чтобы устранить из ВЧК левых эсеров Совнарком постановил распустить коллегию ВЧК, назначив новым председателем ВКС Якова Петерса, который сформировал новую коллегию ВЧК уже исключительно из коммунистов. Ввиду того, что убийство Мирбаха было совершено с бумагами от имени Дзержинского, он был на некоторое время отстранён от должности председателя ВЧК.

Сразу же после событий в Москве местным органам ВЧК были даны указания разоружить боевые дружины левых эсеров в Петрограде, Витебске, Владимире, Орше и других городах.

Исследователь Ричард Пайпс характеризует левоэсеровский план восстания, как «целиком лишённый реализма»: во-первых, план вообще не предполагал свержения власти большевиков, предполагая вместо этого лишь заставить их отказаться от «оппортунизма»; и, во-вторых, план «строился на допущении, что немцы под влиянием момента откажутся от стратегических преимуществ, предоставленных им Брестским договором, и забудут об общих интересах, связывающих Берлин и Москву». По оценке непосредственно подавлявшего мятеж Вацетиса, «левоэсеровские вожди пропустили момент для решительных действий», а взятый левыми эсерами в заложники председатель Моссовета Смидович впоследствии показал следственной комиссии, что «люди эти не управляли ходом событий, а логика событий захватила их, и они не отдавали себе отчета в том, что они сделали. Ни системы, ни плана у них не было».

Убийство Мирбаха послужило поводом для ареста руководства партии левых эсеров. Левоэсеровские делегаты Съезда Советов не были допущены к дальнейшим заседаниям съезда.

Уже находясь под арестом в Кремле, лидер левых эсеров Мария Спиридонова пишет открытое письмо «Центральному комитету партии большевиков», содержавшее множество обвинений в репрессиях и «надувательстве трудящихся». Вместе с тем, она и в этом письме продолжает высказывать поддержку и Октябрьской революции, и роспуску Учредительного собрания («и вот уже начались контрреволюционные лозунги, в волнениях уже поднимается учредилка, уже приходит этот ужас буржуазно-демократической республики» ), а умеренных социалистов (меньшевиков и правых эсеров) именует «социал-предателями» .

Подавление половинчатого мятежа левых эсеров приводит к окончательному переходу России к однопартийному коммунистическому правительству на ближайшие 73 года. Однако, однопартийная система полностью завершает своё оформление только после окончания Гражданской войны, некоторые меньшевистские и эсеровские фракции легально (иногда с перерывами) действуют вплоть до 1921 года.

Попытка левых эсеров спровоцировать немцев на возобновление войны также не удалась. Германия никак не отреагировала на убийство своего посла графа Мирбаха, хотя новый посол Курт Рицлер потребовал разорвать дипломатические отношения. Рицлер потребовал от Ленина лично явиться в посольство, и принести извинения. Кроме того, 31 июля Рицлер заявил протест против убийства генерала Эйхгорна.

По свидетельству немецких источников, Ленин действительно явился в германское посольство 6 июля в 17 00 вместе со Свердловым, однако его интересовали лишь «технические подробности» теракта. Осматривать тело Мирбаха Ленин отказался, и принёс извинения, которые были, по выражению немцев, «холодны, как собачий нос». Германский дипломат Карл фон Ботмер также свидетельствовал, что 7 июля в 5 утра в германское посольство прибыл вооружённый пистолетом «размером с небольшое осадное орудие» Карл Радек с отрядом красногвардейцев, и заявил, что «социалисты-революционеры окопались в отдельных частях города, захватили Центральный телеграф, который, как он надеется, теперь снова отбит. Убийство организовано партией левых социалистов-революционеров и послужило, как он полагает, сигналом к началу выступления, которое, однако, очень скоро окончится для них провалом. Рано утром начнется наступление, убийцам и повстанцам уйти не удастся. Он надеется, что Германия поймет, что русское правительство не только не виновато в случившемся, но само, скорее, является мишенью еще в большей степени, чем мы, немцы».

Тем не менее советско-германские отношения после убийства Мирбаха испортились, чему также способствовала бурная революционная деятельность, развёрнутая в Берлине советским полпредом Иоффе А. А. Германия требует разрешения на ввод в Москву одного батальона под предлогом охраны своего посольства, однако Ленин отвергает такое требование, заявив, что «подобное требование мы ни в коем случае и ни при каких условиях удовлетворить не можем, ибо это было бы объективно началом оккупации России чужеземными войсками».

Теории, связанные с восстанием

8 июля 1918 года официально было объявлено об аресте большевиками в разных городах 650 левых эсеров, из которых 200 человек, включая и Марию Спиридонову, якобы были расстреляны. Появляются также ошибочные сообщения о якобы расстреле Камкова Б. Д. (на самом деле погиб только в 1938 году), Саблина и т. д. На самом же деле большевики ограничились расстрелом активного участника событий, зампреда ВЧК левого эсера Александровича, и 12 левых эсеров из отряда ВЧК Попова. Лидер левых эсеров Мария Спиридонова была осуждена всего лишь на год лишения свободы, а непосредственные исполнители ликвидации графа Мирбаха, Андреев и Блюмкин - всего лишь к трём годам. В мае 1919 года Блюмкин «раскаялся», и даже был принят в Коммунистическую партию.

Такая мягкость выглядела тем более странной на фоне вскоре произошедшего подавления эсеровского восстания в Ярославле, где большевики не остановились перед расстрелами нескольких сотен человек. Эти обстоятельства позволили некоторым исследователям выдвинуть теорию, утверждающую, что мятеж якобы был инсценировкой самих большевиков. В частности, такую версию продвигает в своей работе «Вожди в законе» Фельштинский Ю. Г. С началом борьбы за власть внутри ВКП(б) в 20-х - 30-х годах основные лидеры партии начинают выдвигать разнообразные версии заговоров с целью дискредитации друг друга. Так, 11 декабря 1923 года Зиновьев, и 15 декабря Сталин заявили, что весной 1918 года возглавлявший фракцию «левых коммунистов» Бухарин якобы получил от левых эсеров предложение силой сместить Ленина, и якобы рассматривал вариант нового состава Совнаркома во главе с Пятаковым Г. Л. Зиновьев и Сталин обвинили Бухарина в том, что он не сообщил об этом предложении левых эсеров Ленину.

Непосредственно подавлявший мятеж левых эсеров Вацетис И. И., ещё со времён Гражданской войны недолюбливавший Троцкого, в 1935 году объявил мятеж его «инсценировкой». «Разоблачения» Вацетиса не продлили ему жизнь: в ноябре 1937 года он был арестован по обвинению в участии в так называемой «латышской фашистской шпионско-террористической организации в РККА», якобы виновной в подготовке «контрреволюционного переворота». В июле 1938 года расстрелян.

С другой стороны, по свидетельству Карла Радека, мягкость большевиков была связана с тем, что они «испугались» фанатизма левых эсеров. Положение большевиков в это время сильно осложнилось с началом мятежа Чехословацкого корпуса , и эсеро-белогвардейскими восстаниями в Ярославле, Муроме и Рыбинске. Согласно советской историографии, в Ярославле восставшими впервые в истории Гражданской войны была использована баржа смерти, на которую посадили 82 большевика.

Последствия для ПЛСР

Из ПЛСР откололись части, образовавшие Партия народников-коммунистов и Партия революционного коммунизма. Они отмежевались от московских событий и высказались за сотрудничество с большевиками. До двухсот левоэсеровских делегатов V Съезда Советов возвращаются на Съезд, заявив о своём несогласии с политикой своей партии.

Хотя Мария Спиридонова в своём открытом письме большевикам и скептически отозвалась о «красном терроре», как об убийстве «тысяч людей» из-за, по её выражению, «поранения левого предплечья Ленина», 31 августа 1918 года ЦК ПЛСР выпустил резолюцию с одобрением террора «против всех империалистов и прихвостней буржуазии». Вместе с тем в этой же резолюции Ленин именуется «соглашателем», политика которого является «недостаточно революционной»:

Слугами буржуазной контрреволюции ранен Председатель Совета Народных Комиссаров Ленин. Мы, стоящие на крайне левом крыле революционного социализма, считающие террор одним из способов борьбы трудящихся масс, будем всеми силами бороться против подобных приемов, когда они имеют целью удушить русскую революцию. Покушение на Ленина произведено справа, защитниками буржуазного строя, кого революция лишила былых привилегий и кто желает уничтожения советского строя и социалистических реформ. Ленин ранен не за то, что он капитулировал и пошел на путь соглашательства. Нет, он ранен теми, для кого даже его политика есть политика крайней революционности. …Мы считаем, что восстание миллионов трудящихся, хотя и искаженное соглашательской политикой вождей, не удастся задушить гибелью этих вождей. Покушение на Ленина один из таких эпизодов контрреволюционного падения, и на такие попытки контрреволюции трудящиеся массы должны ответить встречным нападением на цитадели отечественного и международного капитала…

На VI съезде ПЛСР (2-7 октября 1918, Москва) ответ за 6 июля держали Камков, Борис Давидович, В. А. Карелин и П. П. Прошьян, не пересмотревшие своих убеждений. Камков заявил, что

Д. А. Черепанов - оппонент Камкова, - усомнился в том, что на месте РКП(б) ПЛСР «сколько-нибудь длительное время стала бы терпеть существование другой партии», ставящей препоны на её пути" (там же, л. 171 - 72)". Г. Л. Лесновский говорил:

Тем не менее съезд принял резолюцию Камкова и избрал его в ЦК.

В августе - октябре 1918 года оставшееся руководство партии принимает решение об окончательном уходе в подполье.

Из всех лидеров левых эсеров во время репрессий 1920-1930-х годов спастись удалось лишь наркому юстиции в первом послеоктябрьском правительстве Исааку Штейнбергу, уехавшему за границу. Остальные многократно арестовывались, долгие годы находились в ссылке, а в годы «Большого террора» были расстреляны.

«Третья революция»?

Некоторые западные историки и политологи называют серию прокатившихся по России контрреволюционных мятежей, начавшихся с левоэсеровского мятежа 6-7 июля 1918 в Москве и продолжавшихся по 1921 год, третьей или четвёртой русской революцией - после Революции 1905-1907 годов, Февральской и Октябрьской революций . К событиям «четвёртой русской революции» относят также Кронштадтский мятеж, многочисленные крестьянские выступления, самым крупным из которых стала так называемая «Антоновщина» в Тамбовской губернии, деятельность анархических групп, «махновщина» и др. Всех их в той или иной степени объединяли лозунги «За Советы без большевиков (коммунистов)» и враждебность к любому государству как орудию подавления. Эти выступления базировались на «крестьянской стихии», бившейся как против красных, так и против белых.