Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

В солнечный летний день талант-ливый живо-писец Бэзил Холлуорд прини-мает в своей мастер-ской старого друга лорда Генри Уоттона — эстета-эпику-рейца, «Принца Пара-докса», по опре-де-лению одного из персо-нажей. В последнем без труда узна-ются хорошо знакомые совре-мен-никам черты Оскара Уайльда, ему автор романа «дарит» и преоб-ла-да-ющее число своих прослав-ленных афоризмов. Захва-ченный новым замыслом, Холлуорд с увле-че-нием рабо-тает над порт-ретом необык-но-венно краси-вого юноши, с которым недавно позна-ко-мился. Тому двадцать лет; зовут его Дориан Грей.

Скоро появ-ля-ется и натурщик, с инте-ресом вслу-ши-ва-ю-щийся в пара-док-сальные суждения утом-лён-ного гедо-ниста; юная красота Дориана, пленившая Бэзила, не остав-ляет равно-душным и лорда Генри. Но вот портрет закончен; присут-ству-ющие восхи-щены его совер-шен-ством. Злато-кудрый, обожа-ющий все прекрасное и нравя-щийся сам себе Дориан мечтает вслух: «Если бы портрет менялся, а я мог всегда оста-ваться таким, как есть!» Растро-ганный Бэзил дарит портрет юноше.

Игно-рируя вялое сопро-тив-ление Бэзила, Дориан прини-мает пригла-шение лорда Генри и, при деятельном участии послед-него, окуна-ется в свет-скую жизнь; посе-щает званые обеды, проводит вечера в опере. Тем временем, нанеся визит своему дяде лорду Фермеру, лорд Генри узнает о драма-ти-че-ских обсто-я-тель-ствах проис-хож-дения Дориана: воспи-танный богатым опекуном, он болез-ненно пережил раннюю кончину своей матери, напе-рекор семейным тради-циям влюбив-шейся и связавшей свою судьбу с безвестным пехотным офицером (по наущению влия-тель-ного тестя того скоро убили на дуэли).

Сам Дориан между тем влюб-ля-ется в начи-на-ющую актрису Сибилу Вэйн — «девушку лет семна-дцати, с нежным, как цветок, лицом, с головкой гречанки, обвитой тёмными косами. Глаза — синие озера страсти, губы — лепестки роз»; она с пора-зи-тельной одухо-тво-рён-но-стью играет на убогих подмостках нищен-ского теат-рика в Ист-Инде лучшие роли шекс-пи-ров-ского репер-туара. В свою очередь Сибиле, влачащей полу-го-лодное суще-ство-вание вместе с матерью и братом, шест-на-дца-ти-летним Джеймсом, гото-вя-щимся отплыть матросом на торговом судне в Австралию, Дориан пред-став-ля-ется вопло-щенным чудом — «Прекрасным Принцем», снизо-шедшим с заоб-лачных высот. Её возлюб-лен-ному неве-домо, что в её жизни тоже есть тщательно обере-га-емая от посто-ронних взглядов тайна: и Сибилла, и Джеймс — внебрачные дети, плоды любов-ного союза, в свое время связав-шего их мать — «заму-ченную, увядшую женщину», служащую в том же театре, с чело-веком чуждого сословия.

Обретший в Сибиле живое вопло-щение красоты и таланта, наивный идеа-лист Дориан с торже-ством изве-щает Бэзила и лорда Генри о своей помолвке. Будущее их подопеч-ного вселяет тревогу в обоих; однако и тот и другой охотно прини-мают пригла-шение на спек-такль, где избран-ница Дориана должна испол-нить роль Джульетты. Однако, погло-щённая радуж-ными надеж-дами на пред-сто-ящее ей реальное счастье с любимым, Сибила в этот вечер нехотя, словно по принуж-дению (ведь «играть влюб-ленную — это профа-нация!» — считает она) прого-ва-ри-вает слова роли, впервые видя без прикрас убоже-ство деко-раций, фальшь сцени-че-ских парт-нёров и нищету антре-призы. Следует громкий провал, вызы-ва-ющий скеп-ти-че-скую насмешку лорда Генри, сдер-жанное сочув-ствие добряка Бэзила и тотальный крах воздушных замков Дориана, в отча-янии броса-ю-щего Сибиле: «Вы убили мою любовь!»

Изве-рив-шийся в своих прекрас-но-душных иллю-зиях, заме-шенных на вере в нерас-тор-жи-мость искус-ства и реаль-ности, Дориан проводит бессонную ночь, блуждая по опустев-шему Лондону. Сибиле же его жестокое признание оказы-ва-ется не по силам; наутро, гото-вясь отпра-вить ей письмо со словами прими-рения, он узнает, что девушка в тот же вечер покон-чила с собой. Друзья-покро-ви-тели и тут реаги-руют на траги-че-ское изве-стие каждый по-своему: Бэзил сове-тует Дориану укре-питься духом, а лорд Генри — «не лить напрасно слез о Сибиле Вэйн». Стре-мясь утешить юношу, он пригла-шает его в оперу, обещая позна-ко-мить со своей обая-тельной сестрой леди Гвен-долен. К недо-умению Бэзила, Дориан прини-мает пригла-шение. И лишь пода-ренный ему недавно худож-ником портрет стано-вится беспо-щадным зеркалом назре-ва-ющей в нем духовной мета-мор-фозы: на безупречном лице юного грече-ского бога обозна-ча-ется жёсткая морщинка. Не на шутку обес-по-ко-енный, Дориан убирает портрет с глаз долой.

И вновь ему помо-гает заглу-шить тревожные уколы совести его услуж-ливый друг-Мефи-сто-фель — лорд Генри. По совету послед-него он с головой уходит в чтение странной книги ново-мод-ного фран-цуз-ского автора — психо-ло-ги-че-ского этюда о чело-веке, решившем испы-тать на себе все край-ности бытия. Надолго заво-ро-жённый ею («каза-лось, тяжёлый запах курений подни-мался от её страниц и дурманил мозг»), Дориан в после-ду-ющие двадцать лет — в повест-во-вании романа они умести-лись в одну главу — «все сильнее влюб-ля-ется в свою красоту и все с большим инте-ресом наблю-дает разло-жение своей души». Как бы заспир-то-ванный в своей идеальной оболочке, он ищет утешения в пышных обрядах и риту-алах чужих религий, в музыке, в коллек-ци-о-ни-ро-вании пред-метов старины и драго-ценных камней, в нарко-ти-че-ских зельях, пред-ла-га-емых в притонах с недоброй извест-но-стью. Влекомый гедо-ни-сти-че-скими соблаз-нами, раз за разом влюб-ля-ю-щийся, но не способный любить, он не гнуша-ется сомни-тель-ными связями и подо-зри-тель-ными знаком-ствами. За ним закреп-ля-ется слава бездуш-ного совра-ти-теля молодых умов.

Напо-миная о сломанных по его прихоти судьбах мимо-летных избран-ников и избранниц, Дориана пыта-ется вразу-мить Бэзил Холлуорд, давно прервавший с ним всякие связи, но перед отъездом в Париж собрав-шийся наве-стить. Но тщетно: в ответ на спра-вед-ливые укоры тот со смехом пред-ла-гает живо-писцу узреть подлинный лик своего былого кумира, запе-чат-лённый на холлу-ор-дов-ском же порт-рете, пыля-щемся в темном углу. Изум-лен-ному Бэзилу откры-ва-ется устра-ша-ющее лицо сласто-лю-би-вого старика. Впрочем, зрелище оказы-ва-ется не по силам и Дориану: полагая созда-теля порт-рета ответ-ственным за свое нрав-ственное пове-дение, он в приступе бескон-трольной ярости вонзает в шею друга своих юных дней кинжал. А затем, призвав на помощь одного из былых сорат-ников по кутежам и засто-льям, химика Алана Кэмп-бела, шанта-жируя того некой позорной тайной, известной лишь им обоим, застав-ляет его раство-рить в азотной кислоте тело Бэзила — веще-ственное дока-за-тель-ство соде-ян-ного им злодей-ства.

Терза-емый запоз-да-лыми угры-зе-ниями совести, он вновь ищет забвения в нарко-тиках. И чуть не гибнет, когда в подо-зри-тельном притоне на самом «дне» Лондона его узнает какой-то подвы-пивший матрос: это Джеймс Вэйн, слишком поздно прове-давший о роковой участи сестры и покляв-шийся во что бы то ни стало отомстить её обид-чику.

Впрочем, судьба до поры хранит его от физи-че-ской гибели. Но — не от всеви-дя-щего ока холлу-ор-дов-ского порт-рета. «Портрет этот — как бы совесть. Да, совесть. И надо его уничто-жить», — приходит к выводу Дориан, пере-живший все иску-шения мира, ещё более опусто-шённый и одинокий, чем прежде, тщетно зави-ду-ющий и чистоте невинной дере-вен-ской девушки, и само-от-вер-жен-ности своего сообщ-ника поне-воле Алана Кэмп-бела, нашед-шего в себе силы покон-чить само-убий-ством, и даже... духов-ному аристо-кра-тизму своего друга-иску-си-теля лорда Генри, чуждого, кажется, любых моральных препон, но непо-сти-жимо пола-га-ю-щего, что «всякое преступ-ление вуль-гарно».

Поздней ночью, наедине с самим собой в роскошном лондон-ском особ-няке, Дориан набра-сы-ва-ется с ножом на портрет, стре-мясь искром-сать и уничто-жить его. Подняв-шиеся на крик слуги обна-ру-жи-вают в комнате мёртвое тело старика во фраке. И портрет, непод-властный времени, в своем сияющем величии.

Так конча-ется роман-притча о чело-веке, для кото-рого «в иные минуты Зло было лишь одним из средств осуществ-ления того, что он считал красотой жизни».

Портрет Дориана Грея кратко

Солнечным летним днём студию талантливого художника Бэзила Голуорд посетил друг — лорд Генри Уоттон. Бэзил рассказал, что работает сейчас над портретом очень красивого двадцатилетнего юноши, Дориана Грея, чья красота захватила художника, заставила изменить стиль, открыла новый метод творчества. Лорд Генри удивленно посмотрел на еще незакинчений портрет и высказал желание познакомиться с Дорианом. Это не вызвало восторга у хозяина, потому что лорд Генри имел репутацию «принца парадокса», человека, осмеивающего общепризнанные ценности, который издевается над современной нравственностью, поэтому, по мнению Бэзила, мог плохо повлиять на юношу. Но в этот момент слуга доложил, что Дориан Грей пришел и ждет в студии. Бэзил вынужден был представить его лорду Генри.
Лорд Генри очень понравился Дориану, он никогда еще не встречал людей с таким парадоксальным мышлением. На свой вопрос, действительно ли лорд Генри имеет па людей дурное влияние, Дориан услышал следующее: «Воздействия на человека вообще не существует … потому что влиять на кого-то — значит отдавать свою душу … Человек уже не думает о своих собственных мыслях, не воспламеняется своими природными страстями … И добродетели она перенимает от других и … грехи заимствует … Цель жизни реализовать собственное «я». По мнению лорда Генри, основа морали — страх перед обществом, а основа и тайна религии — страх перед Богом. Бэзил видел, что от этих разговоров выражение лица Дориана изменилось, но он углубился в свою работу, не осознал значение этого выражения. А лорд Генри продолжал: «… храбрый из нас боится самого себя … Самоотречения … до сих пор калечит нам жизнь … Единственный способ избавиться от искушения — поддаться ему … Согрешив, мы поканчиваем с грехом, потому что делая грех, — человек очищается … Крупнейшие грехи мира совершаются в человеческом мозге, и только в мозгу ». Дориан был потрясен. Он не знал, что сказать, но чувствовал потребность найти какой-то ответ. Впрочем, решил он, пожалуй, лучше не думать об этом. «Минут десять он стоял неподвижно, с приоткрытыми устами и необычным блеском глазах. Он смутно осознавал, что в нем возбудились совершенно новые мысли и чувства. Но ему казалось, что они поднимаются из глубин его естества, а не привнесены извне ». Слова лорда Генри коснулись каких-то потаенных струн души Дориана. Так смущала его музыка, но ее влияние было менее выразительным. Лорд Генри наблюдал за Дорианом с едва заметной улыбкой. Он «пустил свои стрелы наугад» и сам был поражен действием, которое произвели на юношу его слова. Бэзил Голуорд не понял значение этого молчания, он стремился только передать выражение лица натурщика, и это захватило его. Вдруг Дориап воскликнул, что не может больше стоять, потому что в мастерской страшная духота, надо выйти. на воздух. Бэзил извинился перед Дорианом за то, что за работой позабыл обо всем, посоветовал не верить ни одному комплименту, который говорил лорд Генри, хотя и не слышал ничего из их беседы. Дориан ответил, что лорд Генри обхаживал его комплементами, «возможно, поэтому я не верю ни одному его слову». Но лорд Генри был горд, что Дориап поверил всем его словам. Обратившись к Бэзилу с просьбой распорядиться принести прохладительные напитки, «чего-то с клубничным соком», лорд Генри выходит вслед за Дорианом в сад. Там, в саду, среди цветущих кустов сирени, аромат которых «жадно, более чем вино, пил» Дориап, лорд Генри изложил теорию «нового гедонизма»: «Юность — это единственная вещь в мире, которую следует ценить!», «Красота есть проявление гения, даже выше Гения »,« Красота вне всяких сомнений даёт божественное право на главенство … Настоящая тайна жизни — это видимое, а не невидимое. Глумитесь, пока юные! Живите своей жизнью! И не бойтесь ничего. Мир принадлежит вам па короткое время … Наша молодость никогда не возвращается … С годами мы превращаемся в отвратительных марионеток, преследуемых памятью страстей, которые мы слишком боялись, и острых соблазнов, которым не решались поддаться … Ничего чисто нет в мире, кроме юности! ». Дориан удивленно слушал. Сиреневая ветка упала с его руки, он смотрел, как пчела подлетела к маленьким цветочков и «отправилась в путешествие к овальной звездной кисти», затем она вылетела и полетела к цветку березки, которую «встрепенуло и стебелек плавно колыхнулося», когда она «заползла в красочную трубку ». Эти наблюдения за пчелой вернули его к обыденности, отодвинули новые мысли и чувства, которые смущали и пугали.
Благодаря проповедям лорда Генри и прекрасному портрету Бэзила Голуорд Дориап Грей впервые осознал свою красоту и ее скоротечность. Дориан почувствовал разочарование, ему было жаль своей красоты. Глядя на портрет, он сказал, что было бы хорошо, если бы старел портрет, а он сам век оставался молодым. Бэзил, растроганный этими словами, подарил портрет Дориаиу. Лорд Генри стал привлекать юношу к светской жизни, обучая его наслаждаться «земным существованием».
Родственник лорда Генри — лорд Фермон — рассказал поэтому историю происхождения Дориапа. Мать Дориапа вопреки семейным традициям связала свою судьбу с простым офицером. Дед Дориана по матери приложил определенные усилия, чтобы разорвать этот брак: вскоре Дорианового отца убили па дуэли, которую подстроил его тесть. Мать ненадолго пережила мужа, раннюю смерть ее Дориан переживал тяжело. Лорду Генри Дориан показался интересным «материалом» для психологического эксперимента.
Дориан влюбился в семнадцатилетнюю Сибил Вейн, актрису одного из второстепенных лондонских театров. Он был поражен ее талантливой игрой в пьесах Шекспира. Сибил горячо полюбила Дориана, который показался ей реальным образцом красоты, «чудесным принцем», возникший из ее девичьих грез. Однако это не помешало ей скрыть от Дориапа семейную тайну: и Сибил, и ее брат Джеймс — внебрачные дети, поскольку в свое время их мать горячо любила одного аристократа. Дориан воспринимал Сибил как живое воплощение красоты и талантливости, и в его воображении она олицетворяла и Офелию, и Дездемону, и все прекрасные женские образы, созданные в искусстве. Сибил, наоборот, стремилась видеть в Дориане реального человека, который способен на реальные чувства и поступки. Дориан говорил с Сибил об идеальной любви, она — о браке. Дориап и Сибил обручаются. На следующий день после обручения Дориан, чтобы познакомить с будущей женой и похвастаться ее талантом, пригласил Бэзила и лорда Генри на спектакль с участием Сибил, где она должна была играть роль Джульетты. Ни Бэзил, ни лорд Генри не одобряли намерен Дорина жениться, но на приглашение откликнулись. Однако в тот вечер Сибил играла бездарно, потому что ее захватили реальные чувства, искусство больше не интересовало ее. Друзья Дориапа были разочарованы. Они даже не досидели до конца представления, хотя каждый из них по-своему пытался уменьшить разочарование Дориана: лорд Генри — парадоксальной насмешкой, Бэзил — сочувствием. После спектакля Дориан зашел в комнату к Сибил. Она не отрицала, что играла плохо, и объяснила, что до встречи с ним искренне верила в реальность тех чувств, которые изображала па сцене, потому что не знала ничего, кроме искусства. Но теперь она узнала истинные чувства и считала, что играть их па сцене, это пренебрежение к любви, которое горело в его сердце. Дориан не хотел слушать таких слов, сказал, что она убила его любовь. Сибил молила не бросать ее, но он был неумолим. Всю ночь Дориан бродил по улицам Лондона, вернувшись домой, случайно взглянул на портрет. Ужас охватил юношу, когда он заметил, что портрет изменился: «жестокие морщины появились у рта». Дориан пытался убедить себя, что это ему только снится, но вспомнил слова в студии Бэзила и понял: отныне все его страсти и грехи будут отражаться на портрете. Дориан решил больше не грешить, избавиться от влияния лорда Генри и вновь вернуться к Сибил. Он написал ей письмо, но утром получил известие, что Сибил ушла из жизни. Лорд Генри узнал об этом из утренних газет, написал Дориану, чтобы тот ни с кем не виделся, пока он не придет. Сначала Дориан болезненно воспринял известие о самоубийстве Сибил, винил себя в ее смерти. Лорд Генри был озабочен тем, чтобы Дориана «не впутали в следствие», поскольку «у нас, в Лондоне, люди еще слишком суеверны». Он убеждал Дориана, что «не надо брать этого близко к сердцу. Лучше поедем со мной на обед », к опере, где можно найти« несколько интересных женщин ». Дориан более не слышал, вспоминал свою влюбленность в Сибил, свое решение вернуться к ней. Но в этой пылкой речи было больше не раскаяния, а страха, что «ничто теперь не сможет удержать его от падения», поэтому конец того монолога был неожиданный, но логичный с точки зрения Дориана: «Она не имела права убивать себя! Это эгоистично! «Лорд Генри понял, что Дориан стремится избавиться от ощущения моральной ответственности за смерть девушки, поэтому стал убеждать, что брак с Сибил был бы неудачный, потому что« женщина может сделать мужчину праведником » только одним способом — лишив его всякого интереса к жизни. Дориан обрадовался этим соображениям, возложив всю ответственность за смерть Сибил на судьбу: «… я считал обязательным жениться. И не моя вина, если эта страшная трагедия помешала мне сделать то, что принадлежало ». Он спросил у лорда Генри, почему «эта трагедия» не мучает его так жарко, как бы он хотел, неужели у него вовсе нет сердца? Ему «кажется все это странной развязкой странной пьесы». Лорд Генри чувствовал острое наслаждение, играя на «самолюбии» Дориана, и объяснил, что «реальные трагедии происходят в неартистичний форме», «им не хватает изысканности», поэтому они вызывают отвращение. По мнению лорда Генри, Дориан должен был чувствовать себя счастливым, потому что девушка полюбила его так, что предпочла умереть нежели жить без его любви. В смерти Сибил, продолжал лорд Генри, есть что-то прекрасное, и он «рад жить в век, когда случаются же чудеса». Пусть Дориап считает, что Сибил сыграла свою последнюю роль. Дориан надолго задумался, потом сказал, что лорд Генри помог ему понять себя самого, потому что он чувствовал все это, но опасался тех ощущений. Они больше никогда не говорили об этой смерти. Лорд Генри пошел, Дориан дал ему слово, что приедет вечером к опере, но отказался ехать на обед, потому что «очень устал». Оставшись один, он бросился к портрету, но не нашел там новых изменений. «Наверное, портрет узнал о смерти Сибил Вейп раньше него самого». Теперь и смерть казалась ему романтичной. Он решил больше не вспоминать, «сколько выстрадал из-за него Сибил с того ужасного вечера», когда она играла на сцене последний раз. Дориан снова подошел к портрету, чувствуя, что надо сделать выбор. «Вечная молодость, безграничные страсти, наслаждения … — Всё это испытывает он. А портрет будет нести бремя его позора». Час спустя он был в опере, «позади сидел лорд Генри, опираясь ему на кресло».
Утром следующего дня к Дориану пришел Бэзил Голуорд, чтобы выразить соболезнования по поводу трагической смерти Сибил. Но юный красавец спокойно говорил об этой трагедии, рассказал даже, что вчера вечером был в опере. Бэзил был возмущен, он понял, что под влиянием лорда Генри Дориан превращается в жестокого эгоиста. Голуорд хотел взглянуть на портрет, но Дориан не позволил этого сделать: его пугало, что художник заметит изменения. Отказал он и в просьбе выставить свой портрет на выставке в Париже. Когда Бэзил пошел, Дориан перенес портрет в комнату, куда никто не заходил уже много лет, запер дверь и спрятал ключи в карман. Теперь он был уверен, что никто не сможет видеть, как искажается его душа. Спрятав портрет, Дориан спокойно сел пить чай. Лорд Генри прислал ему газету и книгу, которые могли его заинтересовать. В газете Дориан прочитал заметки о следствии по делу Сибил, из которых следовало, что смерть наступила от несчастного случая. Дориан удобно устроился в кресле и с интересом раскрыл книгу, которую прислал Лорд Генри. Это была странная книга модного французского автора — психологический этюд с одним героем, «который в половине XIX века пытался присоединить себе страсти и способы мышления прошлых эпох, чтобы самому испытать все те состояния, через которые когда-либо проходила человеческая душа». «Ядовитая это была книга: будто густой аромат ладана повивал ее страницы и туманил мозг … все это будоражило в Дориановом воображении нездоровые бред и мечты ».
Долгое время Дориан Грей не мог освободиться от влияния этой книги. Он заказал девять экземпляров, оправил каждый из них в роскошные обложки разного цвета, которые отвечали меняющимся настроениям Дориапа. Герой этой книги стал бы прообразом его самого, а весь роман казался ему историей его собственной жизни. «Но в одном Дориан был счастливее фантастического героя романа. Он никогда не испытывал … того жуткого страха перед зеркалами … С чувством, подобным злорадства … перечитывал Дориан последнюю часть книги, где с поистине трагическим пафосом (пусть немного и преувеличенным) изображено было горе и отчаяние человека, который потерял то, что в других людях и в окружающем мире оценено дороже ». Дориан утешался тем, что его красота навек останется при нем. Слухи о неопределенном образе его жизни время от времени ходили, но трудно было поверить в его бесчестия, ибо казалось, что этого юного красавца не могла коснуться никакая грязь. Дориан часто надолго исчезал из общества, отдаваясь своим страстям и порокам. Вернувшись, становился с зеркалом в руках рядом со своим портретом и сравнивал злобное, страшное лицо на полотне и прекрасное юное лицо, что, улыбалось ему из зеркала. «Он всё больше влюблялся в собственную красоту и все более заинтересованно наблюдал за изменением собственной души». «Однако иногда по ночам, лежа без сна в своей густо надушенной спальне или в грязной каморке таверны у доков, которую он посещал переодетый и под чужим именем, Дориап Грей с сожалением думал о разорении, накликанную на собственную душу, с сожалением тем горьким, что чувство это было чисто себялюбивым. Правда, такие моменты случались редко ». Его жажда жизни становилась все юолее сильной. Он искал утешения в пышных обрядах чужих верований и религий, однако «никогда официально не принял ту или иную веру или догматы, осознавая, что это ограничило бы ему умственное развитие». Некоторое время его интересовал мистицизм с его удивительной энергией превращать обыденное в нечто необычное. В другое время его изучал материалистические учения. Он стремился открыть тайну человеческих чувств, уверен, что там содержится не меньше тайн, чем в душе. Он увлекается изучением ароматических веществ, мечтает составить систему влияния на психологическое состояние человека различных запахов. Другое время он полностью отдавался музыке, собирал со всех концов света наичуднейшие музыкальные инструменты. Однако вскоре они ему надоедали и, сидя в опере, один или с лордом Генри, Дориан восторженно слушал «Тангейзера», и ему слышалось в увертюре к этому величественному произведению отражение трагедии собственной души ». Как-то Дориан принялся изучать драгоценные камни, позже его внимание повернулось на вышитые украшения и гобелены, затем изучал культовые наряды. Он собирал в своем доме все эти сокровища, видя в них лишь средство забыть страх, который становился уже почти невыносимым. «В пустой замкнутой комнате, где прошли мальчишеские лета Дориаиа, он сам повесил на стене свой ужасный портрет, все изменяясь, он представлял ему, как меняется его собственная душа». Через несколько лет ему уже невмоготу было находиться длительное время вне Англии, ибо казалось, что кто-то увидит портрет, раскроет его тайну. Хотя он и очаровывал многих, о нем уже начали распространяться слухи, дурная слава окружала его, близкие друзья впоследствии стали обходить его. «Женщины, что первое время бессмысленно любили Дориаиа, ради него презрев приличия и общественное мнение, теперь бледнели от стыда и ужаса, только он входил в комнату». Но в глазах многих эти слухи только увеличивали его чрезвычайные и опасные чары. «Да и большое его богатство в полной мере свидетельствовало о нем. Общественность, по крайней мере цивилизованная общественность, не очень склонна поверить в ущербность людей богатых и привлекательных ».
Как-то вечером Дориан встретился с Безил Голуорд, отношения с которым он давно уже разорвал. Дориан Грей попытался сделать вид, что не заметил художника, но тот сам увидел его. Дориан вынужден был пригласить бывшего друга к себе. Бэзил просил подтвердить или опровергнуть слухи, которые расходились о Дориане в Лондоне. Дориап пригласил Бэзила в комнату, где от всего мира он прятал портрет, и показал его художнику. Пораженному Бэзилу открылось лицо гадкого, избалованного старого человека. Дориан был не в силах смотреть на это безобразное зрелище. Он положил на художника ответственность за свое нравственное падение. В слепой ярости он убил Бэзила кинжалом, а затем обратился к своему бывшему приятелю Алану Кэмпбеллу, химику, и, шантажируя того тайной, заставил растворить тело Бэзила в азотной кислоте.
Дориан стремился забыться в наркотическом опьянений. В одной таверне, на самом «дне» Лондона, он чуть не погиб от руки брата Сибил Вейн — Джеймса, поздно узнал о причине смерти сестры и дал клятву отомстить тому, кто обидел ее. Джеймс начал следить за Дорианом. Во время охоты Джеймса случайно убивают. И совесть не давало Дориану покоя. Теперь его громкая слава казалась Дориану бременем, которое он не хотел нести. Он мечтал измениться, его «охватила жгучая тоска по непорочной чистой своей юности … Дориан знал, что ославил себя позором, опорочил душу, исполнил уродством воображение, он осознавал, что производил пагубное влияние на других и от этого имел страшное наслаждение … Но неужели это все непоправимо? «Теперь Дориан проклинал свою красоту и вечную молодость, предпочитая, чтобы каждый грех отразился на его лице. Это было бы наказание, которое могло удержать его от дальнейшего падения. Впрочем, он решил, что незачем думать о прошлом, потому что ничего там не исправишь. «Джеймс Вейн похоронен в безымянной могиле на кладбище в Селби. Алан Кэмпбелл однажды вечером застрелился у себя в лаборатории, так и не выдав тайны, которая была ему навязана. Возбужденные пересуды об исчезновении Голуорда вскоре утихнут — к этому уже идет. Следовательно, он, Дориан, вполне в безопасности ». Он хотел думать о будущем. Дориан вспомнил молодую деревенскую девушку Гетти Мертон, которую влюбил в себя, мог соблазнить, но не сделал этого. «И никогда больше он не будет соблазнять невинных. Он станет добродетельным », — решил Дориан. Ему захотелось посмотреть, не преобразился ли портрет благодаря его «добропорядочному» поведению с Гетти Мертон. Но когда он снял с портрета покрывало, то понял, что изображение его души не только не улучшилось, а стало еще уродливее: коварство и лицемерие ясно читались на том лице. На руках были красные пятна, похожие на кровь. Дориан увидел кинжал, которым убил Бэзила Голуорда. Дориан схватил кинжал и вонзил его в свой портрет. Послышался крик и глухой стук. На крик прибежали слуги, долго не могли найти хозяина, наконец, наткнулись на комнату, где никто не бывал много лет. «Когда они вошла в комнату, со стены им смотрел великолепный портрет их хозяина — точно такой, каким они последний раз его видели, во всем блеске его очаровательной юности и красоты». Рядом лежал мертвец, старый и уродливый. Только кольца на пальцах помогли понять, кто это был.

Портрет Дориана Грея
Краткое содержание романа
В солнечный летний день талантливый живописец Бэзил Холлуорд принимает в своей мастерской старого друга лорда Генри Уоттона – эстета-эпикурейца, “Принца Парадокса”, по определению одного из персонажей. В последнем без труда узнаются хорошо знакомые современникам черты Оскара Уайльда, ему автор романа “дарит” и преобладающее число своих прославленных афоризмов. Захваченный новым замыслом, Холлуорд с увлечением работает над портретом необыкновенно красивого юноши, с которым недавно познакомился. Тому двадцать лет; зовут его Дориан Грей.
Скоро появляется и натурщик, с интересом вслушивающийся в парадоксальные суждения утомленного гедониста; юная красота Дориана, пленившая Бэзила, не оставляет равнодушным и лорда Генри. Но вот портрет закончен; присутствующие восхищены его совершенством. Златокудрый, обожающий все прекрасное и нравящийся сам себе Дориан мечтает вслух: “Если бы портрет менялся, а я мог всегда оставаться таким, как есть!” Растроганный Бэзил дарит портрет юноше.
Игнорируя вялое сопротивление Бэзила, Дориан принимает приглашение лорда Генри и, при деятельном участии последнего, окунается в светскую жизнь; посещает званые обеды, проводит вечера в опере. Тем временем, нанеся визит своему дяде лорду фермеру, лорд Генри узнает о драматических обстоятельствах происхождения Дориана: воспитанный богатым опекуном, он болезненно пережил раннюю кончину своей матери, наперекор семейным традициям влюбившейся и связавшей свою судьбу с безвестным пехотным офицером (по наущению влиятельного тестя того скоро убили на дуэли).
Сам Дориан между тем влюбляется в начинающую актрису Сибилу Вэйн – “девушку лет семнадцати, с нежным, как цветок, лицом, с головкой гречанки, обвитой темными косами. Глаза – синие озера страсти, губы – лепестки роз”; она с поразительной одухотворенностью играет на убогих подмостках нищенского театрика в Ист-Инде лучшие роли шекспировского репертуара. В свою очередь Сибиле, влачащей полуголодное существование вместе с матерью и братом, шестнадцатилетним Джеймсом, готовящимся отплыть матросом на торговом судне в Австралию, Дориан представляется воплощенным чудом – “Прекрасным Принцем”, снизошедшим с заоблачных высот. Ее возлюбленному неведомо, что в ее жизни тоже есть тщательно оберегаемая от посторонних взглядов тайна: и Сибилла, и Джеймс – внебрачные дети, плоды любовного союза, в свое время связавшего их мать – “замученную, увядшую женщину”, служащую в том же театре, с человеком чуждого сословия.
Обретший в Сибиле живое воплощение красоты и таланта, наивный идеалист Дориан с торжеством извещает Бэзила и лорда Генри о своей помолвке. Будущее их подопечного вселяет тревогу в обоих; однако и тот и другой охотно принимают приглашение на спектакль, где избранница Дориана должна исполнить роль Джульетты. Однако, поглощенная радужными надеждами на предстоящее ей реальное счастье с любимым, Сибила в этот вечер нехотя, словно по принуждению (ведь “играть влюбленную – это профанация!” – считает она) проговаривает слова роли, впервые видя без прикрас убожество декораций, фальшь сценических партнеров и нищету антрепризы. Следует громкий провал, вызывающий скептическую насмешку лорда Генри, сдержанное сочувствие добряка Бэзила и тотальный крах воздушных замков Дориана, в отчаянии бросающего Сибиле: “Вы убили мою любовь!”
Изверившийся в своих прекраснодушных иллюзиях, замешенных на вере в нерасторжимость искусства и реальности, Дориан проводит бессонную ночь, блуждая по опустевшему Лондону. Сибиле же его жестокое признание оказывается не по силам; наутро, готовясь отправить ей письмо со словами примирения, он узнает, что девушка в тот же вечер покончила с собой. Друзья-покровители и тут реагируют на трагическое известие каждый по-своему: Бэзил советует Дориану укрепиться духом, а лорд Генри – “не лить напрасно слез о Сибиле Вэйн”. Стремясь утешить юношу, он приглашает его в оперу, обещая познакомить со своей обаятельной сестрой леди Гвендолен. К недоумению Бэзила, Дориан принимает приглашение. И лишь подаренный ему недавно художником портрет становится беспощадным зеркалом назревающей в нем духовной метаморфозы: на безупречном лице юного греческого бога обозначается жесткая морщинка. Не на шутку обеспокоенный, Дориан убирает портрет с глаз долой.
И вновь ему помогает заглушить тревожные уколы совести его услужливый друг-Мефистофель – лорд Генри. По совету последнего он с головой уходит в чтение странной книги новомодного французского автора – психологического этюда о человеке, решившем испытать на себе все крайности бытия. Надолго завороженный ею (“казалось, тяжелый запах курений поднимался от ее страниц и дурманил мозг”), Дориан в последующие двадцать лет – в повествовании романа они уместились в одну главу – “все сильнее влюбляется в свою красоту и все с большим интересом наблюдает разложение своей души”. Как бы заспиртованный в своей идеальной оболочке, он ищет утешения в пышных обрядах и ритуалах чужих религий, в музыке, в коллекционировании предметов старины и драгоценных камней, в наркотических зельях, предлагаемых в притонах с недоброй известностью. Влекомый гедонистическими соблазнами, раз за разом влюбляющийся, но не способный любить, он не гнушается сомнительными связями и подозрительными знакомствами. За ним закрепляется слава бездушного совратителя молодых умов.
Напоминая о сломанных по его прихоти судьбах мимолетных избранников и избранниц, Дориана пытается вразумить Бэзил Холлу-. орд, давно прервавший с ним всякие связи, но перед отъездом в Париж собравшийся навестить. Но тщетно: в ответ на справедливые укоры тот со смехом предлагает живописцу узреть подлинный лик своего былого кумира, запечатленный на холлуордовском же портрете, пылящемся в темном углу. Изумленному Бэзилу открывается устрашающее лицо сластолюбивого старика. Впрочем, зрелище оказывается не по силам и Дориану: полагая создателя портрета ответственным за свое нравственное поведение, он в приступе бесконтрольной ярости вонзает в шею друга своих юных дней кинжал. А затем, призвав на помощь одного из былых соратников по кутежам и застольям, химика Алана Кэмпбела, шантажируя того некой позорной тайной, известной лишь им обоим, заставляет его растворить в азотной кислоте тело Бэзила – вещественное доказательство содеянного им злодейства.
Терзаемый запоздалыми угрызениями совести, он вновь ищет забвения в наркотиках. И чуть не гибнет, когда в подозрительном притоне на самом “дне” Лондона его узнает какой-то подвыпивший матрос: это Джеймс Вэйн, слишком поздно проведавший о роковой участи сестры и поклявшийся во что бы то ни стало отомстить ее обидчику.
Впрочем, судьба до поры хранит его от физической гибели. Но – не от всевидящего ока холлуордовского портрета. “Портрет этот – как бы совесть. Да, совесть. И надо его уничтожить”, – приходит к выводу Дориан, переживший все искушения мира, еще более опустошенный и одинокий, чем прежде, тщетно завидующий и чистоте невинной деревенской девушки, и самоотверженности своего сообщника поневоле Алана Кэмпбела, нашедшего в себе силы покончить самоубийством, и даже… духовному аристократизму своего друга-искусителя лорда Генри, чуждого, кажется, любых моральных препон, но непостижимо полагающего, что “всякое преступление вульгарно”.
Поздней ночью, наедине с самим собой в роскошном лондонском особняке, Дориан набрасывается с ножом на портрет, стремясь искромсать и уничтожить его. Поднявшиеся на крик слуги обнаруживают в комнате мертвое тело старика во фраке. И портрет, неподвластный времени, в своем сияющем величии.
Так кончается роман-притча о человеке, для которого “в иные минуты Зло было лишь одним из средств осуществления того, что он считал красотой жизни”.

В солнечный летний день талантливый живописец Бэзил Холлуорд принимает в своей мастерской старого друга лорда Генри Уоттона - эстета-эпикурейца, «Принца Парадокса», по определению одного из персонажей. В последнем без труда узнаются хорошо знакомые современникам черты Оскара Уайльда, ему автор романа «дарит» и преобладающее число своих прославленных афоризмов. Захваченный новым замыслом, Холлуорд с увлечением работает над портретом необыкновенно красивого юноши, с которым недавно познакомился. Тому двадцать лет; зовут его Дориан Грей.

Скоро появляется и натурщик, с интересом вслушивающийся в парадоксальные суждения утомлённого гедониста; юная красота Дориана, пленившая Бэзила, не оставляет равнодушным и лорда Генри. Но вот портрет закончен; присутствующие восхищены его совершенством. Златокудрый, обожающий все прекрасное и нравящийся сам себе Дориан мечтает вслух: «Если бы портрет менялся, а я мог всегда оставаться таким, как есть!» Растроганный Бэзил дарит портрет юноше.

Игнорируя вялое сопротивление Бэзила, Дориан принимает приглашение лорда Генри и, при деятельном участии последнего, окунается в светскую жизнь; посещает званые обеды, проводит вечера в опере. Тем временем, нанеся визит своему дяде лорду Фермеру, лорд Генри узнает о драматических обстоятельствах происхождения Дориана: воспитанный богатым опекуном, он болезненно пережил раннюю кончину своей матери, наперекор семейным традициям влюбившейся и связавшей свою судьбу с безвестным пехотным офицером (по наущению влиятельного тестя того скоро убили на дуэли).

Сам Дориан между тем влюбляется в начинающую актрису Сибилу Вэйн - «девушку лет семнадцати, с нежным, как цветок, лицом, с головкой гречанки, обвитой тёмными косами. Глаза - синие озера страсти, губы - лепестки роз»; она с поразительной одухотворённостью играет на убогих подмостках нищенского театрика в Ист-Инде лучшие роли шекспировского репертуара. В свою очередь Сибиле, влачащей полуголодное существование вместе с матерью и братом, шестнадцатилетним Джеймсом, готовящимся отплыть матросом на торговом судне в Австралию, Дориан представляется воплощённым чудом - «Прекрасным Принцем», снизошедшим с заоблачных высот. Её возлюбленному неведомо, что в её жизни тоже есть тщательно оберегаемая от посторонних взглядов тайна: и Сибилла, и Джеймс - внебрачные дети, плоды любовного союза, в своё время связавшего их мать - «замученную, увядшую женщину», служащую в том же театре, с человеком чуждого сословия.

Обретший в Сибиле живое воплощение красоты и таланта, наивный идеалист Дориан с торжеством извещает Бэзила и лорда Генри о своей помолвке. Будущее их подопечного вселяет тревогу в обоих; однако и тот и другой охотно принимают приглашение на спектакль, где избранница Дориана должна исполнить роль Джульетты. Однако, поглощённая радужными надеждами на предстоящее ей реальное счастье с любимым, Сибила в этот вечер нехотя, словно по принуждению (ведь «играть влюблённую - это профанация!» - считает она) проговаривает слова роли, впервые видя без прикрас убожество декораций, фальшь сценических партнёров и нищету антрепризы. Следует громкий провал, вызывающий скептическую насмешку лорда Генри, сдержанное сочувствие добряка Бэзила и тотальный крах воздушных замков Дориана, в отчаянии бросающего Сибиле: «Вы убили мою любовь!»

Изверившийся в своих прекраснодушных иллюзиях, замешенных на вере в нерасторжимость искусства и реальности, Дориан проводит бессонную ночь, блуждая по опустевшему Лондону. Сибиле же его жестокое признание оказывается не по силам; наутро, готовясь отправить ей письмо со словами примирения, он узнает, что девушка в тот же вечер покончила с собой. Друзья-покровители и тут реагируют на трагическое известие каждый по-своему: Бэзил советует Дориану укрепиться духом, а лорд Генри - «не лить напрасно слез о Сибиле Вэйн». Стремясь утешить юношу, он приглашает его в оперу, обещая познакомить со своей обаятельной сестрой леди Гвендолен. К недоумению Бэзила, Дориан принимает приглашение. И лишь подаренный ему недавно художником портрет становится беспощадным зеркалом назревающей в нем духовной метаморфозы: на безупречном лице юного греческого бога обозначается жёсткая морщинка. Не на шутку обеспокоенный, Дориан убирает портрет с глаз долой.

И вновь ему помогает заглушить тревожные уколы совести его услужливый друг-Мефистофель - лорд Генри. По совету последнего он с головой уходит в чтение странной книги новомодного французского автора - психологического этюда о человеке, решившем испытать на себе все крайности бытия. Надолго заворожённый ею («казалось, тяжёлый запах курений поднимался от её страниц и дурманил мозг»), Дориан в последующие двадцать лет - в повествовании романа они уместились в одну главу - «все сильнее влюбляется в свою красоту и все с большим интересом наблюдает разложение своей души». Как бы заспиртованный в своей идеальной оболочке, он ищет утешения в пышных обрядах и ритуалах чужих религий, в музыке, в коллекционировании предметов старины и драгоценных камней, в наркотических зельях, предлагаемых в притонах с недоброй известностью. Влекомый гедонистическими соблазнами, раз за разом влюбляющийся, но не способный любить, он не гнушается сомнительными связями и подозрительными знакомствами. За ним закрепляется слава бездушного совратителя молодых умов.

Напоминая о сломанных по его прихоти судьбах мимолётных избранников и избранниц, Дориана пытается вразумить Бэзил Холлуорд, давно прервавший с ним всякие связи, но перед отъездом в Париж собравшийся навестить. Но тщетно: в ответ на справедливые укоры тот со смехом предлагает живописцу узреть подлинный лик своего былого кумира, запечатлённый на холлуордовском же портрете, пылящемся в тёмном углу. Изумлённому Бэзилу открывается устрашающее лицо сластолюбивого старика. Впрочем, зрелище оказывается не по силам и Дориану: полагая создателя портрета ответственным за своё нравственное поведение, он в приступе бесконтрольной ярости вонзает в шею друга своих юных дней кинжал. А затем, призвав на помощь одного из былых соратников по кутежам и застольям, химика Алана Кэмпбела, шантажируя того некой позорной тайной, известной лишь им обоим, заставляет его растворить в азотной кислоте тело Бэзила - вещественное доказательство содеянного им злодейства.

Терзаемый запоздалыми угрызениями совести, он вновь ищет забвения в наркотиках. И чуть не гибнет, когда в подозрительном притоне на самом «дне» Лондона его узнает какой-то подвыпивший матрос: это Джеймс Вэйн, слишком поздно проведавший о роковой участи сестры и поклявшийся во что бы то ни стало отомстить её обидчику.

Впрочем, судьба до поры хранит его от физической гибели. Но - не от всевидящего ока холлуордовского портрета. «Портрет этот - как бы совесть. Да, совесть. И надо его уничтожить», - приходит к выводу Дориан, переживший все искушения мира, ещё более опустошённый и одинокий, чем прежде, тщетно завидующий и чистоте невинной деревенской девушки, и самоотверженности своего сообщника поневоле Алана Кэмпбела, нашедшего в себе силы покончить самоубийством, и даже... духовному аристократизму своего друга-искусителя лорда Генри, чуждого, кажется, любых моральных препон, но непостижимо полагающего, что «всякое преступление вульгарно».

Поздней ночью, наедине с самим собой в роскошном лондонском особняке, Дориан набрасывается с ножом на портрет, стремясь искромсать и уничтожить его. Поднявшиеся на крик слуги обнаруживают в комнате мёртвое тело старика во фраке. И портрет, неподвластный времени, в своём сияющем величии.

Так кончается роман-притча о человеке, для которого «в иные минуты Зло было лишь одним из средств осуществления того, что он считал красотой жизни».

«Портрет Дориана Грея» краткое содержание на английском произведения поможет подготовиться к уроку и улучшить знания английского.

«Портрет Дориана Грея» краткое содержание на английском

The Picture of Dorian Gray begins on a beautiful summer day in Victorian era England, where Lord Henry Wotton, an opinionated man, is observing the sensitive artist Basil Hallward painting the portrait of Dorian Gray, a handsome young man who is Basil’s ultimate muse. While sitting for the painting, Dorian listens to Lord Henry espousing his hedonistic world view, and begins to think that beauty is the only aspect of life worth pursuing. This prompts Dorian to wish that the painted image of himself would age instead of himself.

Dorian invites Basil and Lord Henry to see Sibyl perform in Romeo and Juliet . Sibyl, too enamoured with Dorian to act, performs poorly, which makes both Basil and Lord Henry think Dorian has fallen in love with Sibyl because of her beauty instead of her acting talent. Embarrassed, Dorian rejects Sibyl, telling her that acting was her beauty; without that, she no longer interests him. On returning home, Dorian notices that the portrait has changed; his wish has come true, and the man in the portrait bears a subtle sneer of cruelty.

Conscience-stricken and lonely, Dorian decides to reconcile with Sibyl, but he is too late, as Lord Henry informs him that Sibyl killed herself by swallowing prussic acid. Dorian then understands that, where his life is headed, lust and good looks shall suffice. Dorian locks the portrait up, and over the following eighteen years, he experiments with every vice, influenced by a morally poisonous French novel that Lord Henry Wotton gave him.

One night, before leaving for Paris, Basil goes to Dorian’s house to ask him about rumours of his self-indulgent sensualism. Dorian does not deny his debauchery, and takes Basil to see the portrait. The portrait has become so hideous that Basil is only able to identify it as his work by the signature he affixes to all his portraits. Basil is horrified, and beseeches Dorian to pray for salvation. In anger, Dorian blames his fate on Basil, and stabs him to death. Dorian then calmly blackmails an old friend, the scientist Alan Campbell, into using his knowledge of chemistry to destroy the body of Basil Hallward. Alan later kills himself over the deed.

To escape the guilt of his crime, Dorian goes to an opium den, where James Vane is unknowingly present. James had been seeking vengeance upon Dorian ever since Sibyl killed herself, but had no leads to pursue: the only thing he knew about Dorian was the name Sibyl called him, «Prince Charming». In the opium den however he hears someone refer to Dorian as «Prince Charming», and he accosts Dorian. Dorian deceives James into believing that he is too young to have known Sibyl, who killed herself 18 years earlier, as his face is still that of a young man. James relents and releases Dorian, but is then approached by a woman from the opium den who reproaches James for not killing Dorian. She confirms that the man was Dorian Gray and explains that he has not aged in 18 years. James runs after Dorian, but he has gone.

James then begins to stalk Dorian, causing Dorian to fear for his life. However during a shooting party, one of the hunters accidentally kills James Vane who was lurking in a thicket. On returning to London, Dorian tells Lord Henry that he will be good from then on; his new probity begins with not breaking the heart of the naïve Hetty Merton, his current romantic interest. Dorian wonders if his new-found goodness has reverted the corruption in the picture, but when he looks he sees only an even uglier image of himself. From that, Dorian understands that his true motives for the self-sacrifice of moral reformation were the vanity and curiosity of his quest for new experiences.

Deciding that only full confession will absolve him of wrongdoing, Dorian decides to destroy the last vestige of his conscience, and the only piece of evidence remaining of his crimes - the picture. In a rage, he takes the knife with which he murdered Basil Hallward, and stabs the picture. The servants of the house awaken on hearing a cry from the locked room; on the street, passers-by who also heard the cry call the police. On entering the locked room, the servants find an unknown old man, stabbed in the heart, his face and figure withered and decrepit. The servants identify the disfigured corpse by the rings on its fingers which belonged to their master; beside him is the picture of Dorian Gray, restored to its original beauty.