Травма Финеаса Гейджа: самый невероятный случай в медицине.

Финеас Гейдж жил в конце 19 века. Он занимался строительством американских железных дорог. Финеас не обладал никакими примечательными способностями, кроме одной – он смог выжить после того, как сквозь его мозг прошел железный прут размером с лом.
Случилось это так. 13 сентября 1848 года Финеас работал в бригаде, которая пробивала взрывами скалу для прокладки железной дороги. Сначала рабочие бурили скважину, потом закладывали в нее взрывчатку, засыпали песком и утрамбовывали всё это при помощи железного шомпола, который весил 6 килограммов и имел 3 сантиметра в диаметре.

В тот раз в скважину, по всей видимости, забыли засыпать песок – поэтому шомпол выбил из скальной породы искру, от которой и сдетонировала взрывчатка.

Шестикилограммовый шомпол вылетел из скважины, как пуля и пробил Финеасу голову навылет. Позже шомпол нашли в 25 метрах от места происшествия, он был покрыт сгустками крови и частицами мозга Финеаса.

От прямого попадания в голову бедолагу откинуло на спину, он несколько раз дернулся в конвульсиях. Но, к удивлению других рабочих, уже через несколько минут он мог говорить и ходить.

Через полчаса к Финеасу приехал доктор Эдвард Уильямс. Увиденное Уильямс рассказывает так: "… В его голове была большая воронка…Он рассказал, что ему через голову прошла железяка, но я ему не поверил… Он встал, и его стошнило. Пока его тошнило, из его головы на пол вывалилась примерно чайная чашка мозгов…".

Левая передняя доля головного мозга Финеаса была практически полностью уничтожена. Но он находился в полном сознании.

Поправлялся Финеас долго и трудно. С конца сентября по начало октября давление в его мозгу резко менялось, что приводило беднягу в полукоматозное состояние. Его друзья думали, что он умрет со дня на день. Но уже 7 октября Финеас самостоятельно встал с постели и сделал первый шаг. Через месяц он самостоятельно спускался и поднимался по лестнице, ходил по дому и гулял на улице. При этом никакой головной боли Финеас не испытывал.

Вскоре Гейдж полностью поправился – от перенесенной травмы у него осталась огромная вмятина на голове, пониженное зрение на левом глазу и некое "странное" чувство, которое он затруднялся описать докторам. Хотя здоровье Финеаса и не ухудшилось, в его психике произошли определенные изменения. Как пишет один из его современников, Финеас стал более грубым, начал матерно ругаться, не мог терпеть критику и принимать советы от друзей - хотя раньше он был вполне уравновешенным человеком. Как говорили его знакомые, "это уже не Гейдж".

Умер Финеас через 12 лет от серии эпилептических припадков.

В мае 2012 г. были опубликованы результаты исследований группы американских неврологов, которые объяснили изменения психики Финеаса Гейджа после травмы головы. Исследователи смоделировали полученную Гейджем травму на основании данных компьютерной томографии черепа американца, который в настоящее время хранится в анатомическом музее Медицинской школы Гарвардского университета. Для оценки повреждений коры головного мозга и располагающихся в зоне ранения проводящих путей ученые использовали современные изображения мозга 25-летнего правши, полученные методом диффузной тензорной визуализации. Таким образом исследователи выяснили, что в результате травмы Гейдж утратил около 4% коры, а также почти 11% белого вещества мозга.

Изучение случая Гейджа способствовало значительному продвижению в изучении функций разделов мозга и их влияния на эмоции и личность. История его болезни приводится в качестве одного из первых свидетельств того, что повреждение лобных долей может привести к изменениям в различных аспектах личности и повлиять на социализацию. До того считалось, что лобные доли не оказывают особого влияния на поведение человека.

Финеас П. Гейдж (англ. Phineas P. Gage ; 1823-21 мая 1860 года) - американский строитель, получивший тяжёлое ранение головного мозга при прокладке железной дороги . В 1848 г. металлический прут диаметром 1,25 дюймов (3,2 см) вошёл в череп ниже левой глазницы, выходное отверстие раны располагалось на границе лобной и теменной костей также с левой стороны. Из-за ранения строитель лишился большей части лобной доли левого полушария головного мозга. Несмотря на столь тяжелые повреждения, пострадавший пришёл в сознание спустя несколько минут после травмы и уже через два месяца смог вернуться к активному образу жизни . В конце концов, он оправился от инфекции, развившейся в ране, и прожил ещё 12 лет. Считается, что эта травма привела к настолько значительным негативным изменениям в его эмоциональном состоянии , социальных навыках и личностных особенностях, что друзья заявляли о том, что «это больше не Гейдж». В мае г. были опубликованы , которые объяснили изменения психики Финеаса Гейджа после травмы головы. Современные исследователи смоделировали полученную Гейджем травму на основании данных компьютерной томографии черепа американца, который в настоящее время хранится в анатомическом музее Медицинской школы Гарвардского университета . Для оценки повреждений коры головного мозга и располагающихся в зоне ранения проводящих путей ученые использовали современные изображения мозга 25-летнего правши, полученные методом диффузной тензорной визуализации. Таким образом исследователи выяснили, что в результате травмы Гейдж утратил около 4% коры, а также почти 11% белого вещества мозга. Несмотря на то, что кора была повреждена лишь в области лобной доли левого полушария, одновременно были нарушены его связи с левой височной и правой лобной долями, а также лимбической системой. Именно этим ученые объясняют изменения психики и поведения Гейджа .

См. также

Напишите отзыв о статье "Гейдж, Финеас"

Примечания

Ссылки

Отрывок, характеризующий Гейдж, Финеас

Жюли уже давно ожидала предложенья от своего меланхолического обожателя и готова была принять его; но какое то тайное чувство отвращения к ней, к ее страстному желанию выйти замуж, к ее ненатуральности, и чувство ужаса перед отречением от возможности настоящей любви еще останавливало Бориса. Срок его отпуска уже кончался. Целые дни и каждый божий день он проводил у Карагиных, и каждый день, рассуждая сам с собою, Борис говорил себе, что он завтра сделает предложение. Но в присутствии Жюли, глядя на ее красное лицо и подбородок, почти всегда осыпанный пудрой, на ее влажные глаза и на выражение лица, изъявлявшего всегдашнюю готовность из меланхолии тотчас же перейти к неестественному восторгу супружеского счастия, Борис не мог произнести решительного слова: несмотря на то, что он уже давно в воображении своем считал себя обладателем пензенских и нижегородских имений и распределял употребление с них доходов. Жюли видела нерешительность Бориса и иногда ей приходила мысль, что она противна ему; но тотчас же женское самообольщение представляло ей утешение, и она говорила себе, что он застенчив только от любви. Меланхолия ее однако начинала переходить в раздражительность, и не задолго перед отъездом Бориса, она предприняла решительный план. В то самое время как кончался срок отпуска Бориса, в Москве и, само собой разумеется, в гостиной Карагиных, появился Анатоль Курагин, и Жюли, неожиданно оставив меланхолию, стала очень весела и внимательна к Курагину.
– Mon cher, – сказала Анна Михайловна сыну, – je sais de bonne source que le Prince Basile envoie son fils a Moscou pour lui faire epouser Julieie. [Мой милый, я знаю из верных источников, что князь Василий присылает своего сына в Москву, для того чтобы женить его на Жюли.] Я так люблю Жюли, что мне жалко бы было ее. Как ты думаешь, мой друг? – сказала Анна Михайловна.
Мысль остаться в дураках и даром потерять весь этот месяц тяжелой меланхолической службы при Жюли и видеть все расписанные уже и употребленные как следует в его воображении доходы с пензенских имений в руках другого – в особенности в руках глупого Анатоля, оскорбляла Бориса. Он поехал к Карагиным с твердым намерением сделать предложение. Жюли встретила его с веселым и беззаботным видом, небрежно рассказывала о том, как ей весело было на вчерашнем бале, и спрашивала, когда он едет. Несмотря на то, что Борис приехал с намерением говорить о своей любви и потому намеревался быть нежным, он раздражительно начал говорить о женском непостоянстве: о том, как женщины легко могут переходить от грусти к радости и что у них расположение духа зависит только от того, кто за ними ухаживает. Жюли оскорбилась и сказала, что это правда, что для женщины нужно разнообразие, что всё одно и то же надоест каждому.
– Для этого я бы советовал вам… – начал было Борис, желая сказать ей колкость; но в ту же минуту ему пришла оскорбительная мысль, что он может уехать из Москвы, не достигнув своей цели и даром потеряв свои труды (чего с ним никогда ни в чем не бывало). Он остановился в середине речи, опустил глаза, чтоб не видать ее неприятно раздраженного и нерешительного лица и сказал: – Я совсем не с тем, чтобы ссориться с вами приехал сюда. Напротив… – Он взглянул на нее, чтобы увериться, можно ли продолжать. Всё раздражение ее вдруг исчезло, и беспокойные, просящие глаза были с жадным ожиданием устремлены на него. «Я всегда могу устроиться так, чтобы редко видеть ее», подумал Борис. «А дело начато и должно быть сделано!» Он вспыхнул румянцем, поднял на нее глаза и сказал ей: – «Вы знаете мои чувства к вам!» Говорить больше не нужно было: лицо Жюли сияло торжеством и самодовольством; но она заставила Бориса сказать ей всё, что говорится в таких случаях, сказать, что он любит ее, и никогда ни одну женщину не любил более ее. Она знала, что за пензенские имения и нижегородские леса она могла требовать этого и она получила то, что требовала.

13 сентября 1848 года с 25-летним железнодорожным мастером по имени Финеас Гейдж случилось несчастье. Когда Гейдж забивал железным прутом порох, тот воспламенился, и 43-дюймовый прут отскочил вверх. Прут пронзил щеку Гейджа, прошёл через лобную долю мозга, вышел через макушку и приземлился примерно в 25 метрах от несчастного.

Удивительно, но Гейдж не только пережил это происшествие, но и стал одним из самых ранних и самых известных случаев, изучаемых сторонниками зарождавшейся в то время неврологии.
До недавнего времени не было никаких известных изображений Гейджа. В 2009 году был обнаружен его портрет; коллекционеры разместили фото в соцсетях. Затем появилось ещё одно изображение - его обнародовали уже члены его семьи.

Травма, полученная Гейджем

На сегодняшний день у исследователей имеется лишь описание травмы и фактические наблюдения за состоянием Гейджа, составленные его лечащим врачом - доктором Джоном Мартином Харлоу. Проводилось сразу несколько различных исследований, целью которых было выяснить, насколько именно пострадал мозг Гейджа. В 1994 году одно из исследований показало, что прут задел префронтальную кору обоих полушарий головного мозга; однако в 2004 году было установлено, что повреждения ограничились левой лобной долей. Уже в 2012 году исследователи выяснили, что прут повредил около 11% лобной доли, всего же задето было около 4% коры его головного мозга.

Наука никогда не будет в состоянии оценить точные масштабы ущерба, причиненного Гейджу, однако важно было установить, какие участки были повреждены.

Лобная доля коры больших полушарий играет важную роль в решении проблем, принятии решений и планировании, формировании суждений и контроле над импульсами. Область, известная как префронтальная кора, связана с выражением личности.

«Гейдж больше не Гейдж»

Согласно записям Харлоу, сделанным после происшествия, Гейдж часто планировал, однако претворять свои планы в жизнь не мог; кроме того, друзья отмечали перемены в нем самом, находили его другим человеком.

Финеас скончался в 1860 году после серии эпилептических припадков - через двенадцать с половиной лет после несчастного случая. В 1866 году доктор Харлоу попросил семью об эксгумации. Череп отделили и отправили доктору вместе с прутом, с которым Гейдж не расставался вплоть до своей смерти. Сегодня и череп Гейджа, и железный прут можно увидеть в Анатомическом музее Уоррена Гарвардской медицинской школы.

Случилось это так. 13 сентября 1848 года Финеас работал в бригаде, которая пробивала взрывами скалу для прокладки железной дороги. Сначала рабочие бурили скважину, потом закладывали в нее взрывчатку, засыпали песком и утрамбовывали всё это при помощи железного шомпола, который весил 6 килограммов и имел 3 сантиметра в диаметре.

Умер Финеас через 12 лет от серии эпилептических припадков.