Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

Это заседание Общества Православных врачей Москвы было отрадно необычным, неожиданным. Начали с «Царю Небесный…». А затем… слушали живой, чудом уцелевший на магнитофонной пленке голос Cвятителя Луки (Войно-Ясенецкого), Крымского исповедника. Проповедь Cвятителя 1956 года была посвящена борьбе человека с духами зла, со своими страстями. Впечатление от голоса Cвятителя Луки не берусь описать: могу только сказать, что никогда подобной проповеди я не слышал. Поражало не только то, что говорил в те трудные времена Владыка Крымский, поражал прежде всего сам его голос, - то к а к он говорил, поражала сила веры, сила духа, сила любви к овцам Христова стада, окруженного врагами Христовыми со всех сторон… Так и видишь перед собою этого величественного седовласого старца, уже ослепшего, уже известного чудотворениями, выдержавшего невероятную борьбу с репрессивной машиной, - благодаря силе духа, несгибаемой воле, великому Божьему дару врачевства, перед которым вынуждены были склонять голову даже ненавистники Христа: они ложились на операционный стол Владыки, видя перед собою в операционной святую икону…
На заседании почти не было слышно светского разговора, это была беседа глубоко воцерковленных людей. В дальнейшем, разговаривая с председателем общества профессором Александром Викторовичем Недоступом, я понял, откуда этот полумонашеский дух.
Общество Православных врачей было создано в Москве семь лет назад. Оно организовалось в то время, когда фактически начался развал традиционно сильной в России системы здравоохранения. Это было первое в России подобное Общество. Его безссменным председателем с самого начала является совершенно удивительный человек, доктор медицинских наук, профессор кафедры факультетской терапии Московской медицинской академии им. И.Сеченова Александр Викторович Недоступ. Удивляют, конечно, не столько его звания или его прекрасные профессиональные качества, сколько самая личность. Но это - особый разговор.

- Александр Викторович, расскажите, пожалуйста, как организовалось Общество Православных врачей?
- Общество Православных врачей г. Москвы организовалось весной 1995 г. Пришло несколько сотрудников Министерства здравоохранения, несколько московских клиницистов, услышавших мое выступление по радио «Радонеж». Это были доктора Филимонов, Жуков, Антипенков, иеромонах Анатолий Берестов. Стали думать об организации общества, так как положение врача в современном мире особое (как вообще положение верующего человека), потому что мы верим в Бога, стараемся жить по Божиим законам, а окружающая жизнь, как правило, от этого всего отвращает. Такое раздвоение свойственно и современной медицине.
- В настоящее время существует очень много оккультных методов лечения людей. Как ваше общество реагирует на это?
- Да, сейчас распространены экстрасенсорика, колдовство, восточные методы лечения, за которыми стоят восточные религиозные идеологии, чуждые нам. Это нас безпокоит, и мы на своих заседаниях вырабатываем отношение Православного врача к этим методам.
- В какие условия поставлен сегодня врач?
- В эпоху так называемой перестройки наша система здравоохранения, по общему признанию, лучшая в мире, стала активно разрушаться. Ушли социальные гарантии, медицина коммерциализировалась. Этому коммерческому подходу противится все существо Православного врача. Помните притчу о том, как в выметенный дом покинувший его бес вернулся еще с семью бесами, злейшими себя? Так случилось и с медициной. Когда у врачей из души вымели старые принципы и идеалы, а новых не вложили, ничего хорошего из этого не вышло. К счастью, не все врачи в одночасье утратили свои идеалы. Многие из них работают за нищенскую зарплату, на двух ставках, по сути, подвижничают, сгорают на работе. И это вызывает уважение. Причем не только Православные врачи, но и врачи неверующие. Они слушают голос совести, голос Бога в себе (ведь по Тертуллиану, душа - христианка). Я им всем низко кланяюсь.
- Как проходят заседания общества и есть ли у вашего общества духовник?
- Заседания проходят один раз в месяц. На первом же нашем заседании присутствовал известный русский старец архимандрит Кирилл (Павлов) из Троице-Сергиевой Лавры. Он благословил нашу деятельность, бывал и на других наших заседаниях, мы с ним в трудных случаях советуемся. Нам в этом смысле повезло, у нас есть такой чистейший духовный камертон. Я считаю, что духовный наставник должен быть в каждом региональном Обществе Православных врачей, чтобы сверять свои решения с установлениями Церкви. Есть в нашем обществе и священники - бывшие врачи, как, например, иеромонах Анатолий Берестов, священник Василий Бабурин, игумен Валерий Ларичев. Все они - бывшие врачи: психиатры, невропатологи.
- Расскажите пожалуйста о своих коллегах из других регионов. Чем занимаются они?
- Каждое из обществ (а их по России и странам СНГ довольно уже много) акцентирует в своей деятельности какую-нибудь одну проблему, хотя занимаются, конечно, не только ею. Скажем, в Курске акцентируются проблемы психиатрии. Украинские коллеги в основном работают с личностью больного: учат Православному поведению, Православному восприятию болезни: как от болезни уберечься, как и с чем обращаться к священнику и т.д. В Грузии, где чрезвычайно плохая экономическая ситуация, Православные врачи просто берут свои рабочие инструменты (фонендоскопы и пр.) и идут по ЖЭКам безплатно лечить и диагностировать людей, измерять давление и пр.
- Скажите, пожалуйста, в чем для вас заключаются проблемы медицинской биоэтики?
- Проблем медицинской биоэтики достаточно много. Это и вопрос о фитальной терапии (с использованием тканей эмбрионов), и об эвтаназии. Сейчас вот активно обсуждается вопрос о стволовых клетках. Это универсальные клетки человеческого организма, выстраивающие и восстанавливающие любой орган, в который их внедряют. Подсаживаешь клетку к больному органу - и клетка начинает размножаться, сама заменяет больную ткань на здоровую. Но беда в том, что стволовых клеток более всего в эмбриональной ткани. То есть, чтобы вылечить больного человека, надо убить эмбрион, сделать аборт.
- Не потому ли так пропагандируются в медицинской среде и обществе аборты?
- Отчасти и поэтому. Ведь все это делается на далеко не безкорыстной основе. А аборт есть убийство, с которыми мы как Православные врачи никак согласиться не можем. По сути, это бизнес на убийстве. А наши коллеги вовсю этим занимаются и считают это весьма перспективным делом. О последствиях всего этого для судьбы России, для ее народонаселения говорить не приходится: здесь все ясно.
- А как обстоит дело с законодательством в области биоэтики?
- Вопросы биоэтики очень остро встали для всего нашего общества. По инициативе участников Рождественских чтений даже организован при Московской Патриархии Совет по биоэтике. Лет пять назад в Государственной Думе была собрана группа специалистов для выработки закона по биоэтике. Его черновой вариант был написан и представлен на обсуждение. Участие в его написании приняли крупные ученые: юристы, врачи, биологи, педагоги, законодатели. Закон, конечно, не был абсолютно совершенен, но с точки зрения Православия - безупречен. Там были определения, касающиеся и фитотерапии, и безплатной медицины, и эвтаназии, и экстрасенсорики. Однако мы встретили чрезвычайно мощное сопротивление своих коллег, уважаемых академиков, которые, к нашему великому удивлению, оказывается, одобряют все эти методы, несовместимые с христианским мировоззрением. И многие депутаты Госдумы были против этого закона.
- Их аргументы?
- Они утверждали, что нельзя вопросы этики измерять юридическими категориями, нужно оставаться в пределах самой этики. Есть этическая, моральная заповедь евангельская: «Не убий!». Но убийство осуждается ведь не только морально, существует статья Уголовного кодекса. Возразить против этого нечего, однако закон не дошел даже до слушаний. В новом составе члены думского комитета во главе с академиком Герасименко в течение полутора минут обсудили вопрос и решили, что слушать закон не надо. На этом все и кончилось. Все дело в том, что закон декларирует такие вещи, с которыми атеистическое, все еще господствующее, сознание смириться не может. Единственное, что сделано было за последнее время, - это принятие пятилетнего моратория на клонирование. Затем приняли клятву российского врача, в которой декларируется невозможность принимать участие в эвтаназии. Недавно газета «Московский комсомолец», которую я не люблю, все-таки (пусть и по конъюнктурным соображениям) выступила против фитальной терапии. Это уже хорошо.
- Прошло семь лет со дня создания Общества Православных врачей Москвы. Довольны ли вы тем, как оно развивается?
- Нет, я не очень доволен. В обществе сейчас состоит всего около ста человек. Многие отсеиваются, так как не совсем ясно представляют, чего ожидать от совместной с нами работы. Были люди, которые приходили к нам как в некий общепросветительский кружок, а мы решаем пожарные вопросы медицины. Другие не очень хотят слушать о проблеме абортов и так далее.
- Александр Викторович, каков ваш идеал врача?
- Верующий врач должен жалеть не себя, а больного. Человек долга и в известном смысле подвижник. Врач должен воспитывать себя, духовно расти, не растрачивать себя по пустякам. То есть врач, на мой взгляд, профессия, близкая к духовному служению. Это подвижничество. Недаром врач хотя и нее дает обет, но дает клятву врача.
- Что нужно сделать, чтобы медицина в нашей стране служила людям?
- Во-первых, должны произойти значительные социально-экономические преобразования в стране. Так дальше продолжаться не может. На здравоохранение должны тратиться очень большие государственные средства. Должно быть прекращено разворовывание страны, подчинение ее идеям глобализма. Сейчас население уменьшается уже на миллион человек в год - и так будет продолжаться дальше, если ничего не изменится. Квота населения России определена известными международными организациями примерно в пятьдесят миллионов человек. Эта задача по сокращению населения успешно выполняется. С другой стороны, должна быть христианизация всего общества. Нельзя и невозможно устраивать у нас в стране этакие «островки деда Мазая», где люди будут спасаться от болезней, а нужно второе крещение Руси. Но один священник верно подметил, что уровень религиозности в обществе определяется не столько количеством крещений и отпеваний, сколько - венчаний. Это показатель воцерковленности населения. А у нас и среди больных, и среди врачей - низкий уровень воцерковленности. Если Бог сотворит чудо и произойдет второе мощное крещение Руси, то все изменится.
- Как вы сами пришли к Богу?
- Хотя я вырос в религиозной семье, сначала я воспринимал внешнюю обрядовую сторону религии, и жизнь не соприкасалась во мне с этой внешней церковностью. А потом произошла жизненная коллизия, когда жестко встал вопрос о смысле жизни, даже о целесообразности ее продолжения. Ноги сами привели в храм. Это случилось лет в тридцать. Теперь я жалею, что так поздно пришел в Церковь. Хотя я знаю людей, которые легко, будучи людьми неверующими, шли к Богу, - как моя жена, например. Она актриса, очень хорошая; однажды она проснулась, подумала о Боге - и почувствовала: «Да я же верю в Бога, как я раньше не верила, почему мне это было не понятно?». Один мой крестник, студент, пришел к Богу иным, чисто логическим путем: «Если нет Бога, то жизнь не имеет смысла». А еще одна моя крестница пришла к Богу, имея перед глазами пример людей верующих. Но к этому моменту она прочла уже почти всего Достоевского. То есть, внутренняя готовность все же должна быть.
- А были в вашей жизни случаи, когда явно открывался Божий промысел?
- Была трудная коллизия, когда как бы я ни поступил как врач - все было бы плохо. И Бог снял с меня ответственность, вывел из патовой ситуации. Юноша был обречен. Нельзя было ничего не делать - он умирал. И нельзя было делать, так как он умер бы при первых же действиях врача. Я уже было принял решение - идти на колоссальный риск, но милостью Божией все разрешилось. А произошло это так: я вышел в коридор охладить свою голову от всех этих дум, спросить совета у Бога, помолиться. Помолился. За считанные секунды, пока меня не было, больной ушел из жизни сам. Господь всех нас избавил от страшного выбора, который тяжелым камнем лег бы и на душу родителей, и на мою. Здесь я явно почувствовал руку Божию.

Общества православных врачей сегодня организованы и создаются в различных регионах России. Деятельность этих общественных православных организаций известна и по работе в Международных Рождественских образовательных чтениях, и по решению актуальных проблем биомедицинской этики совместно с депутатами Государственной Думы, и по участию в общецерковных движениях. Многим из нас по своей телесной немощи приходилось быть пациентами православных врачей и сестер милосердия.

Московское Общество православных врачей существует уже 11 лет и насчитывает около сотни постоянных членов - врачей различных специальностей, среди которых немало кандидатов и докторов наук, в его работе принимают участие и студенты-медики, и средний медицинский персонал, и священники, в том числе и бывшие врачи. Благословил создание православного медицинского общества под эгидой Отдела социального служения и церковной благотворительности Московской Патриархии архимандрит Кирилл (Павлов) - духовник Свято-Троице-Сергиевой Лавры.

О различных аспектах работы Общества православных врачей Москвы, Санкт-Петербурга и других регионов мы постараемся рассказывать в нашем журнале, в том числе и по вашим письмам и запросам. Сегодня остановимся на вопросе, который, вероятно, задает себе каждый православный, особенно, когда вынужден быть пациентом.

Что такое православная медицина? Что следует ожидать от православного врача?

На эти и другие вопросы отвечает Александр Викторович НЕДОСТУП, доктор медицинских наук, профессор Московской медицинской академии имени И.М. Сеченова, председатель Московского общества православных врачей, сопредседатель Церковно-общественного Совета по биомедицинской этике при Московской Патриархии.

Чего нет в православной медицине?

Именно с этого мне бы хотелось начать. Иногда бывают такие ситуации, когда понимаешь, что люди представляют о православной медицине не совсем то, что в ней есть на самом деле. В моей практике был такой случай. Звонит мне на работу некий человек и просит проконсультировать его больного мальчика по поводу болезни сердца или организовать консультацию кардиохирурга. Я предлагаю сделать свежую электрокардиограмму, интересуюсь, давно ли было проведено ультразвуковое исследование сердца. Он с удивлением спрашивает:«У вас, значит, то же самое: опять рентген, ультразвук и прочее, и опять таблетками лечить?». «Ну а как же иначе тогда лечить болезнь сердца?» - задаю вопрос. «Я думал, что у Вас лечат травами и еще как-то по особенному, вы же православный врач…» - разочарованный вздох собеседника слышится в телефонной трубке.

Чувствую: человек так понимает, что православная медицина - это нечто иное, отличное от медицины, как науки вообще, а православные врачи - это нечто вроде «народных целителей», объявлениями об услугах которых пестрят сегодня все средства массовой информации. Там, кстати, не скупятся во лжи, называя этих шарлатанов православными, помещая рекламу на фоне православных икон, спекулируя именами православных святых. Видимо, есть среди людей, пришедших к Богу, к православной вере, мнение, что православный врач должен лечить исключительно травами и, если не заговорами, то, во всяком случае, молитвой.

Это не совсем так. Мы не отрицаем траволечение, но только как составную часть назначений.

Что такое православная медицина?

Для того, чтобы понять, что такое православная медицина, надо представлять, что такое медицина вообще. Медицина состоит из нескольких частей. Можно говорить о медицине как о системе общественных отношений между больным, обществом и врачом. Медицина - это и собственно врачевание больного человека. Наконец, медицина обязательно включает субъекты: больного человека и врача.

Кто такой православный врач?

Такой врач должен не просто веровать, но стремиться жить по Заповедям Божиим — и не только в своей личной жизни, но обязательно прилагать их к своей профессиональной деятельности. Профессия врача ко многому обязывает. Во-первых, православный врач должен стремиться быть хорошим профессионалом. Раз он человек верующий, то должен серьезно относиться к своим профессиональным обязанностям, чтобы нести божеское дело - врачевание с честью. Второе, православный врач должен любить того человека, которого лечит, хотя бы жалеть, во всяком случае, нужно держать свое сердце открытым навстречу больному человеку. И немаловажно, чтобы врач был безмездным врачевателем. Это не так просто: в наше время и государство, и сами больные толкают врача к искушениям побочной оплаты труда, так как реальная зарплата сегодня в государственной медицине просто смехотворна. Слава Богу, большинство врачей не занимаются мздоимством. Однако всё, перечисленное мною, может быть свойственно вообще любому порядочному врачу: и атеисту, и мусульманину.

Православный же врач, кроме прочего, должен иметь и православное понятие о том, что такое жизнь и смерть, что такое болезнь и врачевание, как все это соотносится. Надо четко понимать, что требуется лечить не только тело и душу, но и сам дух. Не может быть болезни телесной, душевной без духовного повреждения. Мы знаем, что все-таки подавляющая часть наших болезней - это расплата за наши грехи. Поэтому исцеление, восстановление целостности человека возможно только в триединстве. Это для нас, православных людей, понятно, но общество наше в целом этого не понимает, не осознают этого и многие верующие, которые не так давно пришли в Церковь. Отличие православного врача от его коллег в том, что все это он должен осознавать. И надо хорошо представлять, где кончаются полномочия врача и начинаются обязанности священника. Лечить больного можно только совместно со священником. Православный врач должен руководствоваться тем, что его дело - это дело любви и служения человеку, а значит, и Богу. Об этом очень хорошо сказал русский философ Иван Александрович Ильин.

Православный больной.

Человек, который нуждается во врачебной помощи, должен понимать, что он несет свое страдание, как некое попущение Божие за те грехи, которые он допустил. Болезнь может быть даже более легкой расплатой за согрешения, и в том мире, возможно, перенесенные с терпением страдания сократят меру ответственности. Часто бывает, что дети болеют за грехи родителей и в наказание родителям. Иногда человеку болезнь дается для вразумления и приближения к Богу. Надо понимать, что окружающие люди могут и так рассуждать: вот человек такой светлый, такой безгрешный, за что же он так тяжело страдает? Не надо забывать о нашей общей телесной поврежденности, которая изначально усвоена человеком вместе с первородным грехом. Болеют и мало согрешающие. Бывает, что священники, известные высотой духовной жизни, которые при исповеди принимают на себя грехи кающихся, молятся о своих духовных чадах, тяжко страдают, особенно в конце своей земной жизни. Больной человек, который считает себя православным, должен понимать все это и начинать общение с врачом с отпущения грехов в Церкви, с соборования.

Врачевание, как исцеление всего человека

Исцелением тела занимаемся мы - врачи различных дисциплин: терапевты, кардиологи, дерматологи и прочие специалисты; исцеление души - область психиатрии; духовное исцеление - обязанность священника. Причем, православный врач должен вовремя понять, что человеку нужен священник, попытаться осторожно напомнить об этом больному, свести его с батюшкой. Тогда врачевание будет полноценным. Ясно, что медицина в ее душевно-соматическом воплощении, то есть когда речь идет о психиатрии, о болезнях сердца, желудка, почек, не имеет отношения к тому, что принадлежит духовной сфере, духовной болезни. Поэтому мы ни в коей мере не вправе говорить о том, что есть православная кардиология, православная дерматология, венерология, урология и прочее. В той части, когда болезнь не сопряжена напрямую с духом, православный врач остается обычным специалистом. Это очень важно. Скептическое отношение православного человека к обычным методам лечения и исследования организма часто возникает тогда, когда врач не проявляет к пациенту ни должного внимания, ни заинтересованности, ни сострадания. Многие представляют такого врача, как некий придаток к бездушной аппаратуре, которая сама может поставить диагноз, назначить лекарства. Тогда человек ищет чего-то другого, не понимая, что аппаратура - это продолжение рук, глаз, ушей самого врача, а дальше должна подключаться душа самого доктора. Об этом часто забывают и врачи, и больные.

«Черный квадрат»

Лишь некоторые профессии могут быть сугубо православными, в том числе православная медицина, православная педагогика, православное искусство. Там, где речь идет о соприкосновении с жизнью духа, там может быть православный специалист. Педагог имеет дело с воспитанием души, то же и художник. Существенно ли это? Есть ли творения, противопоставленные Творцу? Сколько угодно. «Черный квадрат» Малевича, например, или те художники, что выставляли кощунственные произведения в Сахаровском Центре, или те же абстракционисты. Когда изображается распад формы, уничтожение творения Бога, то, на мой взгляд, это уже отступление от Бога. Я спрашивал, что такое искусство, с их точки зрения, многих людей искусства, например, выдающегося музыканта Святослава Теофиловича Рихтера, крупного искусствоведа Виктора Михайловича Василенко и других, и они говорили, примерно одинаково: «искусство есть выявление Бога в окружающем мире, способы познания Бога». Когда художник, деятель культуры, даже актер, приближается к этому пониманию, он православен, если ли же он показывает только гадость, мерзость, если поэтизирует зло, то он не православный.

Медицина в свете общественных взаимосвязей

Медицина - это и государственный институт с определенным финансированием, организационными принципами, построением. Кроме врачевания, медицина включает также профилактику и диспансеризацию. Но какое отношение все это имеет к религии? Самое прямое.

Финансирование

То, что сейчас переносят плату за лечение на плечи неимущих, полунищих и нищих людей, разве это не имеет отношение к Божественному началу? Та система здравоохранения, которая была при советской власти, все же ближе к Богу, чем та медицина, которая якобы созидается сейчас, чтобы «вернуть Россию в цивилизованное общество». Такое возвращение больше похоже на вступление в царство антихриста, потому что брать у человека последние деньги за то, что общество обязано дать своему страждущему, больному гражданину, - это преступление. Цивилизованное общество, на мой взгляд, должно поступать как милосердный самарянин. Собственно, раньше так и было: шли отчисления в государственный котел. Государство выкраивало на медицину то, что оставалось от ракет, тяжелой металлургии. Не хватало, но все-таки более-менее все равноценно получали медицинскую помощь. Коммерциализация нашей медицины - это позор.

Отношения врача и больного

Раньше у нас было то, что называлось системой патернализма. Отеческая система: врач, как заботливый отец или мать, брал на себя попечение о болящем человеке и ответственность за него, а больной доверял врачу. То, что происходит сейчас, диаметрально противоположно и основано на юридических, характерных для западного мира принципах. В их основании - римское право и католическое вероисповедование. Мы приближаемся к тому, что происходит в Америке: контакт врача и больного начинается с того, что встречаются адвокаты - представитель больного и представитель врача. За чашкой кофе они заключают договор: что обязан врач, что обязан больной и что будет, если эти обязанности не исполнены. Чужие люди за определенное вознаграждение обсуждают вопросы: при каких условиях врач может предстать перед судом, какие деньги и за что следует платить и взыскивать?!

Уже сейчас у нас действует так называемое «информированное согласие», когда больной дает расписку в том, что он ознакомлен с тем, какая у него болезнь, как ее будут лечить, какие могут быть осложнения, побочные действия, лечение, а также в том, что он знает все это, согласен на предлагаемое обследование и лечение. Может ли рядовой больной действительно знать и предвидеть всё? Разумеется, нет. Однако после заключения договора, в случае осложнений больной уже не может предъявить никаких претензий. С другой стороны, больных учат, что если у тебя что-то не так, то можешь подать в суд. Врач должен будет доказывать, что у больного была, например, тяжелая пневмония и что пришлось выбирать, брать на себя ответственность за неизбежную долю риска при применении антибиотика, что аллергия - это меньший урон, чем возможные осложнения, а быть может летальный исход. Это - элементы юридических отношений, которыми врач может не только загородиться от нападок больного, но иногда и снять с себя ответственность. Все это очень далеко от православного подхода к лечению. Возникают совсем не те доверительные отношения, которые традиционно складывались у нас в стране.

Диспансеризация

У нас она всегда была достаточно хорошо налажена. Больного вызывали на осмотр, напоминали, что он болен. В настоящую диспансеризацию входят и духовные вопросы. Правильно ли ты живешь? Куришь ли ты, пьешь ли неумеренно спиртное, не блудишь ли ты? Все это относится и к профилактике заболеваний. Но сейчас у нас утрачена и профилактика, и диспансеризация в целом.

Островки православного отношения к врачеванию

Когда врач и больной призывают священника, когда они втроем вступают в союз против болезни, когда больной соборуется, покаявшись, причащается Святых Даров, врач со священником молятся о здравии болящего, а больной поминает их в своих молитвах, и все вместе они пытаются одолеть болезнь, понимая, что все в руках Господа, тогда можно говорить о православной медицине, потому что у человека есть душа, тело и дух. Кроме того, врач должен действовать как специалист, применяя те знания, которые вложило в него его медицинское обучение и его учителя (и верующие, и неверующие), которые приобрел он в ходе своей профессиональной деятельности.

Но православных больниц у нас сейчас практически нет, кроме больницы святителя Московского Алексия. Даже отделение православное трудно создать. Так что православная медицина теоретически возможна, но практически появляется лишь островками там, где эти условия осуществлены.

Сейчас мы пытаемся собрать базу с координатами православных врачей при Московском обществе, но это в условиях столицы сделать крайне тяжело, у нас нет для этого ни специальных сотрудников, ни помещения.

И все-таки, мы просим откликнуться православных медиков и сообщить о себе по электронному адресу:

или телефону/факсу: 248-63-53

Возможно, вместе нам удастся сделать больше.

Московская медицинская академия имени И.М. Сеченова

Ректор нашей медицинской академии, академик Михаил Александрович Пальцев, сам был инициатором возрождения больничных храмов при клиниках Девичьего поля. Во всем, что касается духовного окормления болящих и страждущих, он всегда идет навстречу, сейчас у нас при академии три храма: большой - во имя Михаила Архангела, маленький - во имя Димитрия Прилуцкого, а в хирургическом центре существует свой домовый храм. Глядя на начальство, и весь коллектив стал подтягиваться, в клинике регулярно бывают священники. На территории нашей академии проходят и заседания медицинской секции Международных Рождественских чтений.

Безмездный молитвенник

Мы, православные врачи, часто молимся о своих больных в наших больничных храмах. Настоятель храма преподобного Димитрия Прилуцкого - протоиерей Кирилл Чернетский. В прошлом - тоже врач-терапевт. Когда в 60-е годы он готовился к защите кандидатской диссертации, то был замечен в религиозных убеждениях. Ему предложили выбор: либо веровать и уходить из советской медицины, либо продолжать свою медицинскую практику и научные исследования, но отказаться от религиозных убеждений или хотя бы их скрывать. Православный врач предпочел уйти из светской медицины. Стал врачом в Свято-Троицкой Сергиевой Лавре. Позже окончил духовную семинарию, потом академию и стал очень хорошим священником, оставаясь опытным врачом. Недавно за безмездное подвижническое служение нашему батюшке был вручен орден Преподобного Сергия Радонежского, это уже третья церковная награда.

В вере надо воспитывать сызмальства.

Нужно, чтобы было православное воспитание в школе, надо повсеместно вводить Основы православной культуры в средних государственных учебных заведениях, кроме того, в медицинских вузах - основы православного вероучения, только тогда можно рассчитывать на какие-то положительные сдвиги не только в медицине. Однако в медицине, возможно, в первую очередь.

О проблемах медицины в современном мире, о православных врачах и православных пациентах. Александр Викторович Недоступ.
ВЖ № 7-8 (38) 2006, стр. 44-45

После публикации редакционного плана на текущий год в нашей почте было лишь одно письмо, в котором читатель выражал недоумение: зачем историко-краеведческому журналу посвящать целые блоки статей пограничникам, медицине?.. В основном же мы получили одобрение и еще раз убедились, что нашу читательскую аудиторию интересуют не только забытые архивы, но и история в лицах, «болевые точки» дня сегодняшнего. К одной из них мы и обращаемся в этом номере.
Общество еще не до конца осознало, что именно медицина оказалась в переживаемое нами время на переднем рубеже стояния за Отечество, а значит - за каждого из нас. На этом Куликовом поле современности непримиримо сошлись Добро и Зло, законы традиционной русской жизни и «нового мирового порядка». О том, что сказанное - не преувеличение, не гипербола ради красного словца, свидетельствует беседа главного редактора «Московского журнала» Анны Филипповны Грушиной с доктором медицинских наук, профессором кафедры внутренних болезней N 1 лечебного факультета Московской медицинской академии имени И.М.Сеченова, председателем Московского общества православных врачей, сопредседателем Церковно-общественного совета по биомедицинской этике при Московской патриархии Александром Викторовичем Недоступом.

Анна Грушина. Александр Викторович, в нашей беседе будет не так уж много конкретных дат, но они крайне важны, так как красноречиво говорят, что практически все «медицинские страсти», о которых я попрошу вас рассказать, свалились на страну после так называемой «перестройки». В обществе, переживающем глубокий нравственный кризис, появилась возможность прогресс в биологии и медицине использовать не во благо, а во вред человеку. Причем в таких масштабах, что соотечественников наших необходимо срочно защитить на законодательном уровне. Поэтому и был выработан законопроект «О правовых основах биоэтики и гарантиях ее обеспечения», который Госдумой еще не принят, а первые парламентские слушания по нему в октябре прошлого года - весьма эмоциональные и напряженные - показали, что до согласия здесь весьма далеко. Вы - участник этих слушаний, имеете самое непосредственное отношение к подготовке законопроекта. Поясните читателям, в чем суть проблемы, что такое биоэтика.
Александр Недоступ. Это понятие пришло к нам с Запада, его наша православная среда плохо воспринимает. Да и вообще правильнее было бы говорить о биомедицинской этике. С позиций медицины «био» - ведь не тычинки-пестики. Есть даже такой оттенок биоэтики - это свод нравственных требований, предъявляемых не только к медицине во всех ее аспектах - и к медицинской науке, и к медицинской практике, но и ко всему, что связано с биологией человека, с сохранением его здоровья, а значит - с сохранением народонаселения. Последнее - уже демографическая проблема… Именно то, что понимать биоэтику можно очень широко, стало поводом для отрицания необходимости ее правового регулирования. Известный офтальмолог академик Федоров, например, недоумевает: как можно законодательно регулировать нравственные нормы, их нельзя втиснуть в какие-то рамки… Он глубоко не прав. Есть такой нравственный постулат: не убий! Какой нормальный человек подвергнет его сомнению? Предлагаемый закон о биоэтике как раз и регулирует вопросы (или нарушения) нравственного порядка, связанные с медицинской деятельностью. Цель его - защита прав населения. Беда в том, что медицина опередила соответствующие этические нормативы. Их нужно срочно подтягивать на те далекие позиции, которые уже заняла наука.
А.Г. Как ученый, педагог и практикующий врач, Вы изнутри знаете о подлинном положении дел в современной медицине. Каково оно?
А.Н. Состояние дел в медицине как социальном институте - удручающее. Оно рассматривалось весной 1997 года на Всемирном Русском Соборе и с тех пор не стало лучше. Сохраняется высокая смертность при низкой рождаемости, страна охвачена эпидемией сердечно-сосудистых заболеваний, в частности инфарктов и инсультов; резко возросла заболеваемость туберкулезом, сифилисом. Изменился и сам характер заболеваний - врачи отмечают, что люди стали болеть тяжелее. Не уменьшается фактически поощряемый властями алкоголизм, резко растет наркомания. Катастрофично положение со здоровьем детей. При этом в нарушение действующей Конституции утверждается платный характер медицины при бешеной дороговизне лекарств. Разрушена система управления медициной, дезорганизовано ее финансирование. Процесс вымирания народов России (в год мы теряем от миллиона до полутора миллионов человек) усугубляется деятельностью Российской ассоциации планирования семьи (РАПС), растлевающей детей под предлогом полового просвещения (в том числе и в рамках новоиспеченной дисциплины - валеологии), что приводит к распаду семей, еще большему снижению рождаемости.
Привожу этот тягостный (но далеко не полный!) перечень фактов, чтобы показать, какими путями в угоду «золотому миллиарду» на медицинском поле решается задача истребления народов России. Согласно материалам пятой (Каирской) конференции ООН по народонаселению (1994 год), квота для нас определена примерно в 50 миллионов человек. Речь, по сути, идет о геноциде коренного населения России. «Достойную» жизнь «золотого миллиарда» должно обеспечивать резко сокращенное все прочее человечество, в том числе и остатки русского народа.
А.Г. Теперь понятно, почему медицина сегодня оказалась в эпицентре борьбы за наше Отечество.
А.Н. Более того, за будущее всего человечества. Для религиозного человека его вера - основа мироощущения и оценки всех происходящих событий, а их мистический смысл очевиден: разрушение России как престола Божьего на земле перед приходом антихриста. Россия - последний оплот православия на Земле, полигон, где столкнулись две принципиально разные точки зрения, два мировоззрения, если говорить точнее. Медицина лишь олицетворяет борение нравственных, политических и прочих принципов. Конечно, первостепенное значение имеют вопросы социально-политического преобразования общества - сегодняшний социально-политический строй погубит и народы России, и саму Россию. Но крайне важна и деятельность врачей: лечение людей, профилактика заболеваний.
Как система врачевания русская медицина тоже переживает серьезные потрясения - повсюду расплодились «народные целители», экстрасенсы, восточные врачеватели. В своей «лечебной» практике они применяют не только травы, водные, тепловые процедуры, но и ворожбу, заговоры, волхвование, увлекают доверчивых пациентов в свои «верования"… Есть и новая для нас проблема. Как я уже говорил, медицинская наука ушла далеко вперед. Врачи получили возможность вмешиваться в самые основы зарождения жизни, корректировать или прекращать ее дальнейшее развитие, манипулировать наследственностью. Словом, врачи сегодня могут моделировать практически все жизненные процессы человека - от его зарождения до смерти.
А.Г. Готовясь к беседе с Вами, я внимательно прочитала проект Закона о биоэтике. Если бы была возможность распечатать его тысячными тиражами, опустить в каждый почтовый ящик, все здравомыслящее население страны потребовало бы принять его немедленно. Хотя бы из чувства самосохранения… Кто готовил законопроект?
А.Н. Государственная Дума - с привлечением специалистов из самых разных областей: юристов, священнослужителей, православных врачей. Кстати, во всем мире проблемы биоэтики обсуждаются широкой общественностью, а не только внутри медицинского сообщества. После первых слушаний осталось впечатление, что законопроект затронул некоторые корпоративные интересы. Особенно тяжело, что его яростными оппонентами выступили прежде всего медики - авторитетные, известнейшие имена…
В подготовке Закона мы опирались на традиционные ценности. Признают русские люди Бога или нет, но наша этика базируется на православных постулатах. Оппоненты же считают, что руководствоваться надо «общечеловеческими ценностями». Иными словами, чуждыми нам - американскими, с элементами протестантизма и еще невесть чего… По определенным параметрам пересечения, конечно, есть, но в принципе именно здесь противостоят друг другу два уклада жизни, две философии. Говорят, что безбожная этика вообще присуща «постхристианской культуре». Но это утверждение изначально порочно и не имеет права на существование. Какая постхристианская культура, постхристианская этика? В Христе людям дано высшее, последнее откровение. Следовательно, это уже не пост-, а антихристианская культура, антихристианская этика. Люди, познавшие Христа и отошедшие от Него, впадают в Иудин грех… Вот основополагающий, ключевой момент в понимании и оценке всего происходящего с нами, в том числе и в медицине.
А.Г. С национальной точки зрения, одухотворенной православием, каждый человек - образ и подобие Божие на земле. Проводить на нем эксперименты - недопустимо! Но разве не этим занимается фетальная терапия?
А.Н. Не мудрствуя лукаво, отвечу, что она занимается убийством. «Фетус» - плод. Фетальная терапия - это лечение вытяжками из человеческого плода. Кстати, это одна из медицинских технологий, приносящих очень большой материальный доход. При этом плод должен быть достаточно зрелым. Его не выскабливают из чрева матери, а вызывают искусственные роды.
А.Г. А что берут у плода: кровь, мозг?
А.Н. Берут разные ткани, вытяжки. И мозг тоже - для лечения заболеваний мозга, нервной системы. Апологеты фетотерапии утверждают, что она дает хороший эффект, однако в мае прошлого года на эту тему был проведен большой научный форум, на котором эффективность фетотерапии так и не смогли доказать.
А.Г. Невозможно осознать: ребенка извлекают из материнского чрева, у живого берут вытяжку из головного мозга…
А.Н. В настоящее время официально позволено производить искусственное родоразрешение до 22-х недель беременности. Конечно, это человек, пусть и не до конца сформировавшийся. Он рождается живым. Его заворачивают в полиэтилен и помещают в морозильную камеру. Я не знаю подробностей технологии, но ткани берут, естественно, до того, как произойдут их необратимые изменения. Их применяют при разных патологических состояниях. Например, вводят больным детским церебральным параличом. Поэтому наши оппоненты заходятся в «благородном» гневе: мол, фетотерапия спасает людей от страшных болезней…
А.Г. То, что делают с плодом, происходит с согласия матери?
А.Н. Да, и это еще один козырь сторонников фетотерапии: мать же согласилась…
А.Г. Вероятно, за материальное вознаграждение?
А.Н. Не знаю, но легко себе представить, что да. Материал-то получают дорогой - одна инъекция стоит от сотен до нескольких тысяч долларов. Причем эти эксперименты, насколько мне известно, проводятся только в Китае, Мексике и вот теперь у нас. Во всех остальных странах подобное кощунство запрещено.
А.Г. А в каких клиниках у нас занимаются фетальной терапией?
А.Н. Есть такой Институт биологической медицины. В основном фетальные ткани используют для «омолаживания», к которому прибегают политические деятели, актеры, «звезды» всяческие, озабоченные своей внешностью…
Похоже, что именно с этой деятельностью в большой степени связано принятое Правительством России в 1996 году Постановление, разрешающее аборты по социальным показаниям до 22-х недель беременности, что опять же запрещено в 134 странах мира. В Постановлении приведен перечень этих показаний (14 пунктов), по которым разрешено прерывать беременность на таких сроках.
Конечно, есть моменты щекотливые, которыми козыряют наши противники: вы ханжи, вы мракобесы, отец изнасиловал несовершеннолетнюю дочь, а вы будете заставлять ее рожать?.. Да, для таких случаев, требующих индивидуального подхода, должны быть проработаны все правовые нюансы, но вопиющее Постановление, подписанное Черномырдиным в мае 1996 года, надо отменять. Хотя теперь уже в законопроекте «О здравоохранении в Российской Федерации», практически единогласно принятом Думой в первом чтении, повторяется это Постановление! А по нему мать-одиночка имеет право на 22-й неделе беременности избавиться от ребенка, как будто ей 12 недель не хватило на размышления… Еще такое право имеют лица, находящиеся за чертой бедности, или если в семье уже есть трое детей, и так далее. Довольно обширный список. При всеобщей нашей нищете он охватывает практически все население страны. Демографическая ситуация такова, что государство задачей номер один должно считать защиту и умножение населения, а оно издает законы, направленные на уничтожение неродившихся детей. У разгулявшихся криминальных структур появилась весьма доходная статья бизнеса. Разве это не вписывается в программу геноцида? Как видим, план четко осуществляется и имеет прямое отношение к биоэтике.
А.Г. Одни люди готовы пойти на преступление, чтобы избавиться от ребенка еще в чреве матери. Другие соглашаются на пробирочное зачатие, только бы иметь дитя. Человек из пробирки - странно, неестественно, но для многих женщин это единственная надежда на материнство…
А.Н. Некоторые наши священнослужители отрицают такой путь появления на свет человека как не заповеданный Богом. И даже шире: Бог не дал детей - и не надо ничего предпринимать. Мне думается, что это уязвимая позиция. Допустим, у женщины после воспаления возник спаечный процесс. Достаточно рассечь некую спайку, чтобы восстановилась возможность деторождения. Что же, не делать этого? Здесь проблема в другом.
Когда «в пробирке» встречаются мужская и женская половые клетки, происходит процесс слияния и образования зародыша (на медицинском языке - зигота). Женщине для «гарантии» имплантируется несколько зигот, приживается тоже, как правило, не одна. Теперь надо сознательно выскабливать «лишние» прижившиеся зародыши, то есть - делать аборт. Кроме того, часть зигот остаются непривитыми, вне материнского организма. Что с ними делать - никто не знает: уничтожить, спустить в канализацию? Их замораживают, и таких протозародышей накоплено в мире уже десятки, если не сотни тысяч. По некоторым положениям западной биоэтики считается, что человеческое существо одухотворено с 14-го дня после зачатия, когда у зародыша появляется то, что невропатологи называют «нервной полоской»: начинает развиваться нервная система - некое вместилище чувствования. Православные же люди убеждены, что существо одухотворено с момента зачатия… Десятки тысяч «замороженных» душ вопиют к Небу.
Как видим, далеко не все просто с экстракорпоральным внетелесным оплодотворением, то есть с «пробирочным зачатием». Правда, есть методика, по которой имплантируют только один зародыш и получают один плод. При этом, возможно, какие-то сомнения отпадут. А вообще такие вопросы должен решать Церковно-общественный совет по биомедицинской этике, созданный в прошлом году при Московской Патриархии. Понимаю, что мы вновь даем повод для нападок: вот они - иезуиты-мракобесы, тормозящие прогресс науки… Словом, те, кто воздвигает очередной барьер, у которого сойдутся люди верующие и неверующие.
А.Г. Я нахожусь с Вами по одну сторону барьера, но сейчас попытаюсь выступить в роли оппонента и высказать те аргументы, которые Вы наверняка услышите. Советский Союз имел самое совершенное атомное оружие, поэтому нас боялись, с нами считались (хочется надеяться, что кто-то и уважал). Если бы мы в свое время, руководствуясь исключительно гуманными соображениями, прекратили научные разработки в данной области, нас бы уже давно смели с лица земли. Сегодняшний геноцид - яркое тому подтверждение. Так и в медицине. По телевизору одно время без конца демонстрировали клонированную овечку Долли. Опыт удался. Мы не станем этим заниматься, а Запад успешно продолжит эксперимент, от свиней и овец перейдет к человеку, вырастит армию роботов-рабов или роботов-воинов… Такое может произойти или это из области ненаучной фантастики?
А.Н. Мы уже слышали этот аргумент из уст председателя Комитета по геополитике при Госдуме господина Митрофанова. Он чуть ли не трижды на думском совещании по клонированию повторил, что вот США запретят у себя клонирование, но дадут деньги другой стране на эти эксперименты, плодами которых потом смогут воспользоваться, а мы останемся в стороне и отстанем… Между тем ученые в России готовы к проведению экспериментов по клонированию. Особо хочу подчеркнуть, что работы эти - дорогостоящие, а положительный результат - дело случая. Овечка Долли народилась с 278-й, кажется, попытки.
Многие крупные ученые говорят, что клонирование невыгодно экономически. При этом мы ведь получаем не точную копию живой особи, а лишь биологического двойника. Бог знает, к чему это приведет. Клонируя человека, вместо Эйнштейна можно получить рецидивиста-медвежатника. Внешняя копия не означает повторения натуры внутренней, повторения психофизических, умственных качеств «оригинала». (Даже пресловутая овечка Долли оказалась не по-овечьи агрессивной: родила ягнят и одного почему-то загрызла.)
Здесь чрезвычайно важны аргументация, нравственные императивы. Ладно бы, приходилось полемизировать только с людьми, руководствующимися научными амбициями. Но вот один из наших известных публичных богословов вдруг заявил, что богословского обоснования запрета клонирования нет. Как нет, если это путь поругания Христа?!
А.Г. Но работы по клонированию человека все-таки ведутся?
А.Н. В Южной Корее ученые получили протозародыш методом клонирования, но на уровне многоклеточного развития их что-то заставило остановиться. Скажу больше. С Туринской плащаницы соскоблили кубический миллиметр крови. Установили пол - мужской, группу крови - четвертая. Ватикан наложил запрет на дальнейшие работы и тем самым пресек дерзость тех, кто пытался получить некий «дубликат» Христа. Думаю, что если кто-то все же рискнет двинуться дальше, его остановит Сам Господь.
Кстати, генетика сегодня может кое-что пострашнее клонирования. Например, создать человека, не имеющего памяти. Из таких, можно представить, легко сделать палачей, беспамятных аморальных убийц. Мы слишком далеко зашли, наука живет сама по себе. В этом - самая страшная опасность.
А.Г. В законе о биоэтике есть пункт о презумпции несогласия человека (или его родственников) на то, чтобы у него взять какой-то орган или ткани для пересадки нуждающемуся больному. Поясните, пожалуйста, что такое «презумпция несогласия», много ли в нашей стране проводится операций по пересадке органов?
А.Н. И раньше их было мало, а сейчас и того меньше: нет денег ни на операции, ни на последующее лекарственное лечение, предотвращающее отторжение пересаженных органов. Это дорогие лекарства. Против самой пересадки возражений ни у кого нет. Но вот момент забора донорского органа - вопрос нравственный, этический. Сердце, например, можно брать у человека только тогда, когда констатируется смерть его мозга. Параметры мозговой смерти по закону надо определять почти тремя десятками разных тестов. В реальной жизни их обычно не проводят. Но дело даже и не в этом. В нынешней криминогенной обстановке на почве пересадки органов возможны различные преступления. В погоне за нужным органом, если за него обещано вознаграждение, можно ведь, например, не приложить должных усилий для спасения человека…
В связи с этим авторы законопроекта о биоэтике и считают, что нельзя наши органы брать без прижизненного согласия на то человека. В Америке, кстати, закон требует согласия донора на забор после его смерти какого-то органа. Такое согласие дала примерно половина населения США. У нас подобного закона нет. К чему это приводит? Некоторые государственные и общественные деятели уверяют, что имеют документы, подтверждающие, что после 4 октября 1993 года московские центры, куда доставлялись жертвы расстрелов у Белого дома, незаконно экспортировали человеческие органы и ткани за рубеж. Это иллюстрация к «презумпции несогласия» и к тому, что с принятием Закона о биоэтике мы давно опоздали.
А.Г. Ясно, что на каждом из пунктов, прописанных в законопроекте, мы остановиться не сможем. Но никак нельзя обойти вниманием охватившую буквально всю страну опасную эпидемию - я говорю об оккультной медицине, об экстрасенсах, биоцелителях.
А.Н. Я думаю, что многие так называемые экстрасенсы искренне самообольщаются, считая, что они помогают людям. Есть и шарлатаны, зарабатывающие деньги на чужой беде. Не исключаю, что какая-то малая часть экстрасенсов действительно умеет помочь больному, однако нельзя забывать об обмене духовными энергиями.
Когда люди находятся в контакте (целитель и больной), духовная сущность одного взаимодействует с духовной сущностью другого. Безгрешных людей нет, и последствия такого контакта могут быть самыми неожиданными, далеко не всегда полезными духовно или телесно. Это подтверждают прослеженные случаи экстрасенсорного воздействия: после временного улучшения зачастую наступало резкое ухудшение. Человек якобы «лечится», а время на постановку диагноза и настоящее лечение - уходит, что может привести к тяжелым последствиям. Феномен экстрасенсорики существует, но он опасен, и поэтому Русская Православная Церковь предостерегает от занятий целительством, колдовством, магией. В Законе о биоэтике тоже есть такой пункт.
Между прочим, Дума сейчас собирается обсуждать Закон о биоэнергоинформационном благополучии населения. Благородная цель, благородное название, но что этот закон предлагает? Всем магам и колдунам выдать лицензии, упорядочить их деятельность…
А.Г. То есть - брать с них налоги.
А.Н. Совершенно верно.
А.Г. Доходное место, называется… В одном из медицинских журналов я прочитала, что в стране сейчас очень много людей, страдающих психически. Это что - ответ общества на социальные потрясения?
А.Н. Думаю, социальные потрясения - одна из важных причин. Вообще же психические заболевания, по-моему, появляются где-то на стыке душевного и духовного в человеке. Впрочем, об этом лучше поговорить с верующим психиатром. Здесь мне видится существенным другое. Вот в храмах порой можно встретить людей душевно больных, но духовно они здоровы. У нас общество тяжело больно духовно, хотя и душевных болезней много. Страна находится в состоянии стресса. Сейчас как будто наметилось снижение смертности. Социологи (профессор Игорь Алексеевич Гундаров) объясняют это тем, что люди начали постепенно приспосабливаться к существующим обстоятельствам.
А.Г. Если мы вышли из шока - это уже надежда… Александр Викторович, я сейчас задам Вам, быть может, не вполне корректный вопрос. Думаю, что он не одну меня занимает. Часто перечитываю книгу архиепископа Луки (Войно-Ясенецкого) «Дух, душа и тело» и прихожу к выводу, что болезни или здоровье сердца отражают состояние души. Что скажете на этот счет Вы - кардиолог, воцерковленный человек?
А.Н. На этот вопрос обстоятельнее ответили бы врачи, наблюдающие людей с пересаженным сердцем. У таких больных как будто меняется общая жизненная установка, они становятся более религиозными. Но чтобы резко изменилась их духовность - такого не знаю. На эту тему лучше поговорить с настоятелем храма преподобного Серафима Саровского при Институте трансплантологии отцом Анатолием Берестовым. Он и в медицине человек известный - профессор, невропатолог, а я не рискну конкретизировать. Конечно, сердце - особый орган в человеке: сердце томится, сердце способно чувствовать на расстоянии, что, по-видимому, и привело архиепископа Луку, хирурга с мировым именем, к выводу, о котором Вы говорите.
А.Г. В журнале «Врач» была опубликована Ваша с профессором В.И.Маколкиным статья о докторе Захарьине, которого дореволюционная демократическая печать (родная сестра нынешней!) незаслуженно оболгала, представила эдаким чудовищем… Доктор Захарьин при обходе, если требовалось, мог и час, и два провести у постели больного. Высокий пример не только профессионального, но и душевного врачевания! Нет сомнения, что эти благородные традиции живы по сей день, хотя резкий переход на платную медицину стал в этом отношении непреодолимым испытанием для иных представителей медицинского сословия.
А.Н. Вы привели пример не только душевного, но и духовного врачевания, хотя духовное лечение - задача не наша, а священников. Но врач должен чувствовать, когда достаточно самому поговорить с больным, а когда надо посоветовать ему сходить в церковь, чтобы болезнь поддалась лечению… Лучшие традиции отечественной медицины не умерли, вы правы. Подавляющее большинство врачей работают не за страх, а за совесть. Часто без зарплаты, без лекарств и необходимого инструментария, на пределе возможностей. Есть ученые-медики, которые в не поддающихся описанию условиях умудряются проводить научные исследования. Что это: великая терпеливость, присущая нашему народу, или безмолвная покорность; знак гибели страны или очередное испытание, которое мы вновь преодолеем благодаря христианскому смирению таких вот людей. Врачи, уж точно, несут свой крест. Конечно, есть и мздоимцы, любители наживы, но о них говорить не хочется - не они сегодня олицетворяют нашу медицину.
А.Г. Вы из семьи врачей? В медицине не редки династии.
А.Н. Нет. Мама была библиотекарем, отец - инженером. Вся дальняя родня по материнской линии - тульские, орловские священники, а со стороны отца - замоскворецкие жители и полтавские крестьяне. По материнской линии был у меня замечательный родственник - известный терапевт академик Евгений Михайлович Тареев. Крупнейший терапевт, Герой Социалистического Труда, лауреат всевозможных премий. Жена его, моя тетя, Галина Александровна Раевская, тоже была известным терапевтом-кардиологом. Умер Е.М.Тареев 91 года от роду. На Пироговке есть его клиника. Я с детских лет, глядя на него, постигал, как надо работать. Это были лучшие уроки: я учился у Евгения Михайловича не столько медицине, сколько пониманию того, что такое вообще работа врача и ученого. Он был неверующим человеком, хотя вырос в Сергиевом Посаде, рядом с Лаврой, а его отец - известный профессор богословия - преподавал в Московской Духовной академии. Помню такой случай: академик Тареев стоит перед полкой со своими книгами, а над ней - полка с трудами его отца-богослова. И он мне говорит, показывая на свои книги: «Вот это все забудется, пройдет». И о книгах отца: «А вот это - останется».
А.Г. Известно, что русская душа - всегда христианка. Даже моральный кодекс строителя коммунизма, по которому жила страна в драматическом двадцатом столетии, не что иное, как исковерканная Нагорная проповедь. Жили всяко - и страшно, и безбожно, но за други своя! Потому и в Великой Отечественной смогли победить… Вы сказали, что у Вас в роду по материнской линии было много священников. Как сложилась их судьба после революции?
А.Н. Большей частью погибли в лагерях, мало кто умер своей смертью. Дед - протоиерей Александр Иванович Раевский - был священником на оружейных заводах в Туле, директором церковноприходской школы, председателем Тульского общества трезвости. В 1916 году вышел закон, обязывающий всех, кто работал в церковноприходских школах, получить педагогическое образование. И дед в 40 лет с небольшим поступил в пединститут на естественнонаучный факультет. Учился с большим интересом и удовольствием. Он собрал хорошую библиотеку, был знаком с издателем Сытиным. Бабушка, говорят, замечательно пела. Будущий патриарх Алексий I любил слушать романсы в ее исполнении. Кстати, бабушка Татьяна Ивановна, в девичестве носила фамилию Русакова, а по материнской линии была Говорова. И Русаковы, и Говоровы - известные священнические фамилии. Поскольку святитель Феофан, затворник Вышенский, происходил из тех же средне-русских мест (елецких) и носил фамилию Говоров, я дерзаю думать, что бабушка имела какое-то отношение к роду епископа Феофана.
В 1918 году деда посадили. Спасло его то, что начальником Тульской ЧК был человек, мальчиком певший у него в церковном хоре. Бабушка пошла просить за деда, он схватился за голову, велел отпустить. Умер дедушка от тифа в 1922 году, ему было всего 48 лет.
А.Г. Вы учились в институте после войны. Время было тяжелое, сейчас тоже не простое, хотя совершенно по-иному не простое. Нынешние студенты похожи на Вас в те годы?
А.Н. В основной своей массе они очень мало знают. Я об общем кругозоре - литература, музыка, искусство. Это наносит серьезный ущерб специальности. Мы, приводя пример с доктором Захарьиным, уже говорили, что врач лечит не только медикаментозно… Я внушаю студентам: высокий профессиональный уровень - это первооснова, но вы должны уметь общаться и с дворником, и с академиком… Что тут сделаешь? Мы взрастали в те времена, когда классика была обязательной, по радио звучала хорошая речь. А что сейчас преподносится молодым, что они получают через средства массовой информации? Но это - наша смена, наши дети. Их личностное становление остается нашей первейшей заботой. Стараемся как можем…
Очень плохо, что студенты неграмотны духовно. Большой урон для будущих медиков. В Москве уже несколько лет работает Общество православных врачей. Когда мы создавали его, не конкретизировали, чем будем заниматься. Стали обсуждать самые актуальные, наболевшие вопросы. И студенты заинтересовались. Иногда приходят на заседания, слушают, впитывают. Кто-то уходит, кто-то остается, но костяк уже есть.
А.Г. А какие вопросы, помимо тех, что мы сегодня затронули, Вы считаете актуальными, требующими обсуждения?
А.Н. Например, можно ли применять гипноз в медицинской практике, ведь это прямое внедрение в человеческую психику. Мнения разделились. Кто-то из врачей аргументирует так: мы же даем снотворное, успокоительные травы, а гипноз - разновидность сна, не более того. Один врач поведал, как он гипнозом лечил солдата-афганца. Тот резко уклонился от пули душмана и остался с искривленной шеей. Психогенный спазм. Ничто не помогало, а в состоянии гипнотического сна врач через внушение вывел солдата из этого положения - шея выправилась. Я считаю, что гипноз допустим, если он проводится опытным врачом, человеком с чистыми помыслами, который не станет давать больному дурных установок. Более того, психиатры утверждают, что если гипнотический посыл противоречит нравственным устоям гипнотизируемого, он не прививается: больной начинает беспокоиться, выходит из гипнотического сна. Но разрешать гипнотизировать всем - опасно, так как мы откроем ворота, которыми воспользуются шарлатаны.
А.Г. На территории Клинического городка на Девичьем поле сейчас открыто уже два храма. Знаю, что Вы имеете к их возрождению самое непосредственное отношение.
А.Н. В храм Михаила Архангела я еще студентом ходил, увы, на физкультуру - там был спортзал. Потом аптека, потом его стали рушить и к 1978 году почти преуспели в этом - храм превратился в руины. Церкви Димитрия Прилуцкого повезло больше - в ней была типография, затем лаборатория, склад грязного белья, но она лучше сохранилась. Когда в 1990 году праздновался очередной юбилей института, нашему ректору академику М.А.Пальцеву пришла в голову благая мысль - восстановить храм Михаила Архангела. Он вызвал меня к себе, попросил создать «двадцатку», чтобы начать регистрацию общины и реставрацию. Я говорю ректору: «Михаил Александрович, с храмом Димитрия Прилуцкого положение не такое, как с церковью Михаила Архангела. Там одни развалины, а здесь есть и свет, и вода, и тепло. Давайте восстанавливать и его». Он буквально секунду подумал и отвечает: «Очень хорошо! Пусть на территории академии будет два действующих храма». Так что главную роль в деле восстановления наших больничных церквей сыграл не я, а академик Михаил Александрович Пальцев.
А.Г. А студенты туда ходят?
А.Н. Я так мечтал об этом, но нет - почти не ходят. Да что студенты! Вот яркий пример: как-то в клинику позвонили, что у нас в Центральном клиническом корпусе заложена бомба. За 40 минут эвакуировали больных - выводили и выносили из палат, из реанимации. Хоть бы кто из ходячих больных или медперсонала обратил свой взор на стоящий рядышком храм, зашел поставить свечку, попросить, чтобы беда прошла стороной… Слишком многим людям еще не открылся религиозный смысл происходящего с каждым из них в отдельности и со страной в целом.
А.Г. Что ж, людей, понимающих этот смысл, способных осознанно сопротивляться злу, и в прежние времена было не много. Когда Минин и Пожарский шли на Москву спасать Отечество, они вовсе не активное большинство представляли.
А.Н. Они были верующими и жили в стране, не отравленной пропагандой эгоизма, себялюбия, насилия. Мы живем в другой реальности, стоим на последних бастионах, а потому должны еще усерднее бороться с силами зла. Одному из духовных светочей современной России, старцу Кириллу (Павлову), я задал прямой вопрос: надо ли в такой ситуации, как у нас, сопротивляться, - он мгновенно ответил: «А как же! Иначе мы своими руками станем отворять ворота антихристу».
А.Г. «Иначе» имеет вполне определенный смысл - это предательство Бога и России.
А.Н. Конечно! Жить в России в XX столетии - тяжелый крест, но и великая милость Божия, которой надо быть достойными. Образно говоря, сегодня мы в окружении, но приказа об отходе не было. Значит, будем сражаться. До последнего вздоха. Это наше послушание ради России.

Многоуважаемый Александр Викторович!

Коллектив редакции и редколлегия «Московского журнала» сердечно поздравляют Вас - врача Божией милостью, подвижника, верного сына России - с замечательным юбилеем! Общеизвестен Ваш вклад в медицинскую науку. Ваш высокий профессионализм, душевная щедрость помогли вновь обрести здоровье огромному числу людей. Ваша четкая и ясная гражданская позиция вызывает глубокое уважение, умножает веру в торжество Добра и Справедливости.
Желаем Вам благоденствия и счастья, новых успехов в Вашем благородном деле врачевания людей.
Многая лета!

АБСОЛЮТНО ДОСТУПНЫЙ НЕДОСТУП

Александр Викторович НЕДОСТУП – профессор-кардиолог, доктор медицинских наук. Работает в Московской медицинской академии имени И. М. Сеченова. Возглавляет Общество православных врачей Москвы.

Семья у нас была религиозная, – рассказывает Александр Викторович. – По материнской линии все предки – священники. И бабушка, и дедушка происходили из духовного сословия.

Дед был тульский протоиерей Александр Раевский – председатель местного общества трезвости, директор духовного училища. Он был настоятелем большой церкви сначала в Заречье, где располагаются оружейные заводы, потом в центре города.

Я ездил в Тулу в прошлом году. Одна церковь разрушена и сейчас восстанавливается. В другой пока помещается областной архив, но собираются делать храм.

Моя вера в молодости была очень поверхностной, не слитой с жизнью. Хотя, наверное, она влияла на поведение. Я и в церковь забегал, и в Лавру ездил.

Но по-настоящему прийти к вере мне случилось так же, как большинству: после критической жизненной ситуации. Тогда ноги меня сами привели в храм. Я почувствовал, что там боль отпустила. И тут уже все началось серьезно.

Сколько вам было лет?

Около тридцати. Время было советское. Стал искать какие-то книжечки. Покупал «Журнал Московской Патриархии» – ради единственной проповеди, которая в нем печаталась.

Дальше судьба свела меня со священниками. Сначала с отцом Сергием Желудковым. К нему по-разному относятся, но он был человеком глубоко верующим, порядочным, умным. Потом с отцом Кириллом Чернецким, который венчал нас с женой у себя на квартире. А жену когда-то еще и крестил.

Сейчас у отца Кирилла уже полтора года тяжелейший инсульт, его лечат другие врачи. Но я его навещаю.

У вас рано сложилась семья?

Первая жена погибла. Потом – большой перерыв и 23 года назад второй брак с моей нынешней женой Ольгой Фомичевой. Она актриса театра Ермоловой, заслуженная артистка России. Последнее время довольно много выступает по «Народному радио», читает стихи, прозу.

Теперь трудный вопрос: почему вы стали врачом?

Мне нравились литература, история. Очень интересно было читать про атомную бомбу. Я колебался между Московским инженерно-физическим институтом и факультетом журналистики МГУ. Но потом понял: математику не люблю – так какой же из меня физик? А в журналистике в те годы пришлось бы писать не то, что хочешь.

Перед моими глазами был замечательный пример – академик Евгений Михайлович Тареев (кстати, сын известного богослова Михаила Михайловича Тареева). Это мой дядюшка. Как-то я попросил у него несколько книг по медицине и понял, что это интересно. Поскольку у меня была золотая медаль, можно было поступать куда угодно. Я и пошел в медицинский институт. Вроде бы случайно все получилось. А на самом деле Господь привел.

Интересно, почему вы выбрали кардиологию? Говорят, в сердце сама душа находится.

Сейчас, наверное, трудно это утверждать. Хотя у святителя Луки (Войно-Ясенецкого) такая концепция есть: сердце – обиталище души. Но, думаю, после пересадки сердца так уже не говорили бы. Ведь тогда вместе с сердцем к человеку должна переходить внутренняя сущность донора, а этого не происходит.

Так что сердце – это мышечный орган. Но собирательно, конечно, вместилище самых потаенных, глубоких, высоких чувств.

Жена академика Тареева – Галина Александровна Раевская (дочка протоиерея Раевского) тоже была терапевтом и кардиологом. Я смотрел на своих родственников и думал: «Наверное, буду терапевтом, как дядя Женя».

Стал заниматься в студенческом кружке на кафедре факультетской терапии первого Московского мединститута. Это старейшая терапевтическая клиника в России, возглавлявшаяся тогда Владимиром Никитовичем Виноградовым.

Который проходил по делу врачей?

Да, это мой учитель. Вот его портрет. По моей просьбе мне дали научную работу по сердцу. Я стал терапевтом. Но внутри терапии мне ближе кариология. Хотя мы занимаемся всеми внутренними болезнями.

Я знаю, что больные стремятся попасть к вам. Для них Недоступ доступен – или не особенно?

Доступен (смеется). Абсолютно. Конечно, трудно с годами становится, потому что невозможно никому отказать. Помню, когда-то отец Кирилл (Павлов) спросил меня: «Устаете?» Говорю: «Устаю». «Много работы?» – «Много». «Ну и работайте!»

Он меня благословил.

У вас с ним сложились дружеские отношения?

Он слишком высоко стоит, чтобы назвать их дружескими. Просто добрые. Этот человек излучал любовь всем своим существом.

Для меня так и осталось загадкой: отец Кирилл и есть тот самый сержант, который защищал знаменитый «дом Павлова» в Сталинграде? Фашисты так и не смогли захватить это здание, хотя штурмовали его несколько раз. Отец Кирилл как-то вспоминал, что нашел книжечку без обложки. Это было Евангелие – и он его читал.

Он всегда отказывался говорить на эту тему. Считал, что это уже не важно. Но одна моя больная видела табличку на доме Павлова: «Здесь держали оборону героические советские бойцы во главе с сержантом И. Д. Павловым». А отец Кирилл как раз был Иваном Дмитриевичем.

Похоже, там было два сержанта Павлова, оба сражались, защищали дом. Но потом отец Кирилл ушел в семинарии, Духовную Академию, постригся. А Яков Павлов вступил в партию и был признан официальным защитником дома.

Во всяком случае, в прошлом году отцу Кириллу вручили звезду Героя Советского Союза, о чем, возможно, не все знают. Уже когда он был болен. Он был очень удивлен и сказал мне: «Я чего угодно ожидал, только не этого...»

Скажите, с какой целью было создано в Москве Общество православных врачей?

Инициатива тут исходила не от меня. В 1994 году мне предложили сделать доклад о врачевании в России на конференции, посвященной памяти Ивана Ильина. Я отталкивался от его публикации по призванию врача в книге «Путь очевидности».

Потом с этим докладом я выступил по радио «Радонеж». Дальше его опубликовали в журнале «Москва» – по благословению отца Кирилла.

И вот незнакомые мне тогда люди пришли и сказали: «Возникла идея об объединении православных врачей. Мы по-особому мыслим, у нас своя точка зрения по многим вопросам».

По каким, например?

Медицина очень далеко зашла в возможностях управлять жизненными процессами человека. В частности, смерти, зарождения жизни. Вторгается в святая святых, сокровенные вещи. И часто ведет себя неподобающим образом.

Аборт нарушает заповедь «не убий». Фетальная терапия (фетос – по латыни «плод») использует вытяжки мозга и других тканей из умерщвленного человеческого плода, который или абортируется, или после укола изгоняется из чрева матери на поздних сроках беременности.

Такие вытяжки впрыскивают больному человеку, полагая, что это приводит к обновлению, омоложению органов.

Напоминает «Собачье сердце» Булгакова.

А мне – людоедство. Главное, никто научно не доказал, что это помогает. Фетальная терапия, по существу, уже отвергнута всем миром. А у нас – нет.

И даже если бы этот метод помогал, он все равно недопустим, потому что нарушает заповедь «не убий». И те, кто спокойно относится к нему, говорит, что младенец-то все равно погиб, могут пойти дальше: из его кожи делать абажуры, перчатки, как это уже было в истории человечества. А трупики сжигать и удобрять цветы.

Возвращение к фашизму.

Я считаю, что эта деятельность заслуживает своего Нюрнбергского процесса.

А есть еще технология «ЭКО» (экстра-корпоральное, внетелесное оплодотворение). Там образуются «запасные», «лишние» эмбрионы. Один-два ребенка рождаются, остальных – уничтожают.

Говорят, что на уровне нескольких дней существования, когда только слились женская и мужская половые клетки, это еще не человек, а некая зародышевая субстанция. Но Церковь считает, что это уже новая жизненная сущность и ее трогать нельзя.

Тело и душу человеку дают родители...

Это организм с готовым генным набором. Ему теперь нужны только кислород, питательные вещества – и будет человек. Уничтожение его – опять же нарушение заповеди «не убий».

А еще православные врачи против лечения стволовыми клетками.

Эти клетки дают родоначалие всему стволу (как стволу дерева – зернышко). Они существуют в человеческом организме в изобилии. Если в больной орган впрыснуть культуру стволовых клеток, они усваивают свойства ткани, в которую попали, и начинают размножаться. Получается как бы живая заплатка.

И ничего плохого не было бы, если бы стволовые клетки брались из тела самого человека. Такие технологии есть. Они дороги, но реальны. Можно брать клетки из пуповинной крови.

Во время родов?

Да. Но не из тела убитого эмбриона. И недавно Церковно-общественный совет по биомедицинской этике, сопредседателем которого я являюсь, сделал заявление, призвал врачей остановиться. Кроме того, проинформировал членов Церкви, что пользоваться этими технологиями нельзя.

Мы не приветствуем технику гипноза, когда выключается сознание человека. И много что еще.

На первом заседании Общества присутствовал архимандрит Кирилл (Павлов). Он нас благословил. Однажды целый вечер отвечал на наши вопросы. И потом долгие годы мы обращались к нему во всех трудных случаях.

Были у нас «проклятые темы». Были радостные дни, когда мы встречались, чтобы отпраздновать Пасху или Рождество. К нам присылали из Госдумы законопроекты, чтобы мы высказали свое мнение по ним. Скажем, о «целительстве». Предполагалось, что экстрасенсы, колдуны получат статус официальной медицинской профессии и места в поликлиниках. Мы резко (и, к счастью, не одни) выступили против. Закон не приняли.

Недавно прошло сотое заседание Общества. Мы получили поздравление Святейшего Патриарха, отслужили благодарственный молебен. У нас есть врачи, которые стали священниками.

Наше Общество было первым. А потом подобные общества возникли во многих городах России.

Что для вас лично значит этот союз единомышленников?

Православные врачи, как и все православные люди, немножко иные, «белые вороны». К тому же мы считаем, что необходимо лечение не только тела, души, но и духа, чем должны заниматься священники. Этого наши неверующие коллеги не понимают. Мы нисколько не считаем себя лучше. Среди них есть замечательные, врачи, подвижники, альтруисты. Просто Господь пока не открыл их внутренние глаза.

Нам проще говорить между собой. Мы собираемся раз в месяц, обсуждаем проблемы с родственных позиций.

И убеждаетесь: счастье – это когда тебя понимают.

А еще пытаемся противопоставить свою деятельность бездушной, бездарной новой медицине, которая формируется на наших глазах. Надо же сопротивляться.

Беседу вела Наталия ГОЛДОВСКАЯ

http://www.spring-life.ru/gazeta.htm

1997 год, http://kolev3.narod.ru/Arch/Org/SPG/spg.htm

Обращение представителей русской православной общественности

к президенту России Б.Н.Ельцину

Уважаемый господин Президент!

Действия дудаевских бандитов на сувеpенной теppитоpии России являются тяжелым испытанием национального и госудаpственного сознания pусского наpода. Вслед за убийствами pусских воинов, миpных жителей, женщин и детей, теppоpисты совеpшили еще одно пpеступление, похитив двух пpавославных священников: пpедставителя Патpиаpха отца Сеpгия и настоятеля гpозненского хpама Михаила Аpхангела отца Анатолия. Пеpед каждым pусским человеком, каждым лояльным гpажданином России встает мучительный вопpос: способны ли власть пpедеpжащие выполнить свой конституционный долг по сохpанению целостности госудаpства, подавлению вооpуженного мятежа на южной окpаине России, действенному пpесечению вакханалии убийств, гpабежей и насилий, чинимых вооpуженными бандитами? Hамеpено ли нынешнее пpавительство остановить уголовный теppоp или оно будет по-пpежнему pасточать усилия в поиске мнимого согласия с кpиминальной сpедой?

Сложившееся положение является пpямым следствием пpеступного попустительства и неpешительности властей, три с лишним года поощpявших создание уголовного заповедника на Севеpном Кавказе. Еще пpедстоит выяснить, кто из высших должностных лиц госудаpства повинен в пеpедаче оpужейных аpсеналов Дудаеву. Руководство стpаны пpи сочувственном молчании "четвеpтой власти" миpилось с пpактикой геноцида pусских, уничтожаемых, либо изгоняемых из своих домов в пpовозглашенной уголовниками "pеспублике Ичкеpия". В это же время высшие чиновники России вели закулисные пеpеговоpы с бандитами о "pазгpаничении и взаимном делегиpовании полномочий".

Совершенно необходимые и правомерные, но запоздалые и далекие от совеpшенства силовые меpы по восстановлению сувеpенитета России оказались пpеступным обpазом не доведенными до конца. И дело не в серьезнейших проблемах аpмии (хотя для ее намеренного pазложения и уничтожения в общественном мнении было сделано все мыслимое и немыслимое). Оболганные, униженные, дуpно укомплектованные и снабженные pоссийские войска сумели выполнить свой долг пеpед Родиной, пеpед наpодами России. Пpошедшему Гpозный, Ведено и Самашки pусскому солдату нечего стыдиться, сколько бы над ним не глумились пpофессиональные "гуманисты", готовые поддержать все, что во вред исторической России. Трагедия - в отсутствии политической воли и госудаpственной ответственности облеченных властью деятелей, заинтеpесованных, похоже, не столько в восстановлении полноты pоссийского сувеpенитета, как в сокрытии следов своего сотpудничества с дудаевским режимом или в совместном с ним пользовании международными субсидиями из исламских стран на восстановление "замиренной" на дудаевских условиях Чечни.

В Буденновске свершилось обвальное падение ответственной национально-госудаpственной воли. Армия была паpализована самим правительством, которое вместо окончательной ликвидации бандитских очагов пpиступило к пеpеговоpам с теppоpистами под вездесущим контpолем миpовых сил в лице ОБСЕ. Басаев и его убийцы остались безнаказанными, уголовники вместо кары получили право обсуждать вопpосы целостности России, ее сувеpенного пpава pазмещать свои вооруженные силы на всей теppитоpии стpаны. Своими действиями “миротворцы” из высших эшелонов власти пpедали и обессмыслили жеpтвы, понесенные аpмией, выдали на pастеpзание теppоpистам pусский и дpугие наpоды Кавказа.

Дудаев и его окpужение откpовенно издевались над "блоками" достигнутых "договоpенностей". Вместо pазоpужения бандитских отpядов началась вооpуженная охота на pусских солдат (едва ли не безнаказанная в силу безбpежной, с откpытой датой пpезидентской амнистии). Теppоpистические акции пеpекинулись на теppитоpию Дагестана, бросая вызов мирной жизни наpодов, связавших свои истоpические судьбы с Россией. Судорги "жесткости" при проведении не имевшей шансов на однозначный успех пеpвомайской опеpации (оставившей много вопросов), не могли стратегически изменить ситуацию на фоне отсутствия общей установки на неукоснительный pазгpом бандитов.

Взяв в заложники пpавославных священников, уголовники пытаются придать конфликту несуществующий религиозный аспект. В очеpедной pаз оставляя без последствий совеpшенное надpугательство над духовным и национальным достоинством России, пpавительство пеpед лицом всего миpа свидетельствует о глубоком внутpеннем выpождении существующей власти, неспособной оградить основы национального бытия.

Господин Пpезидент! Ваш долг покончить с губительной и беспомощной политикой умиpотвоpения кpиминального образования. В отличие от измученных и голодных обывателей, сбитых с толку антиармейской и антигосударственной истерией СМИ, Вы обязаны сознавать, что политическая капитуляция, вывод войск из Чечни, и тем более пpизнание ее независимости, не пpиведут к миpу. Став новым “субъектом международного права” “Ичкерия” немедленно превратится в форпост борьбы против России. Это будет означать полный исторический крах российской государственности, которая не способна защитить ни русских, ни народы, осознанно соединившие свою судьбу с Россией и сохраняющие ей верность. Сопpедельные pусские земли станут аpеной крупномасштабной уголовной агрессии "деpжавной Ичкеpии", весь Кавказ будет ввергнут в кровопролитную междоусобицу и войну против России, а любые попытки адекватно пресечь теppоpизм пpиведут уже к открытому геополитическому и военному шантажу России со стоpоны тpетьих стpан, заинтеpесованных в ее ослаблении.

Симптомы такого будущего нам продемонстрировал подготовленный с участием иностранных спецслужб захват теплохода "Аврасия" с помощью турецких граждан, воевавших в банде Ш.Басаева. Участие на стороне Дудаева граждан Афганистана, Пакистана, Иордании, истерия в некоторых исламских странах показывает, что уже сегодня тление уголовного очага ведет к опасному втягиванию Кавказа в орбиту исламской политики, неконтролируемой на уровне государств. В Чечне на карту поставлены двухсотлетняя державная работа России на Юге, баланс сил в Средиземноморье, судьба Крыма, восточно-христианского мира, всех, кто тяготеет к России на Кавказе и за его хребтом.

Hедопустимой политической близоpукостью пpедставляются и нынешние упования на "внутpичеченский диалог". Подобный диалог пpиобpетет действенную перспективу лишь в условиях обеспеченного пpавопоpядка, для чего необходимы беспощадное уничтожение боевиков, неотвpатимое уголовное пpеследование их пособников, а также всех лиц, незаконно владеющих оpужием. Следует пpекpатить возмутительные pазглагольствования об "особом" чеченском "менталитете", служащем якобы достаточным основанием для безнаказанного наpушения общеpоссийского уголовного законодательства и претензий на особый статус. Теppоpисты, убийцы, грабители и их покpовители, будь они с чеченским, pусским, татаpским или каким-либо иным "менталитетом" должны быть одинаково караемы со всей строгостью закона.

Сегодня в России нет гражданской войны и нет паpтии войны: в России имеет место уголовный мятеж и потвоpствующая ему паpтия мятежа. Последняя наpяду с колоссальными финансовыми ресурсами пользуется полной поддержкой средств массовой инфоpмации, которые давно отданы под контроль сил, по своему происхождению и взглядам сомнительных с точки зрения их верности исторической российской государственности. Но только им дано право публично интерпретировать события. Они же совершают моральный геноцид нации, последовательное pазложение нpавственных, культуpных и госудаpственных устоев pусского наpода, ведут немыслимую ни в одной стране бесстыдную кампанию по шельмованию аpмии и истоpической pоссийской госудаpственности. Законные действия по защите целостности и суверенитета России они объявляют "гражданской и братоубийственной войной", оспоривая саму правомерность подавления уголовного очага и уравнивая бандитов и солдат, защищающих неделимость Отечества.

Господин Президент! Уголовные мятежники - не братья гражданам России. Их нескpываемые цели - оттоpжение pоссийских теppитоpий, изгнание и уничтожение pусских, пpевpащение их в pабов (о чем свидетельствует кошмаp тpехлетнего дудаевского "пpавления"). С убийцами недопустимы и невозможны никакие политические переговоры. С бандитами возможен лишь один язык - язык твердой государственной воли, жестоко карающей любое посягательство на основы государства и коpенные права его граждан.

Поpа оставить пугливые оглядки на моpально изолгавшихся "пpавозащитников" и покpовительствующую им миpовую закулису, заинтеpесованных в насаждении двойных стандаpтов для продолжения губительной национальной политики, закpепляющей пpавовую, культуpную и политическую дискpиминацию pусского наpода - основателя и стержня российской государственности. Ответственный перед историей глава госудаpства должен в столь критический момент руководствоваться не сомнительными и мнимыми выгодами предвыборной кампании, а пpедпpинять pешительные меpы по подавлению кpиминального мятежа в Чечне, изобличению и наказанию московских сообщников Дудаева, восстановлению полноценного сувеpенитета России, утвеpждению законных пpав всех гpаждан страны. Иное станет преступлением против Отечества.

Участники Православного политического совещания и поддержавшие их:

Юрий Алехин, Алла Андреева, Александр Анисимов, Михаил Антонов, Игорь Артемов, Михаил Астафьев, Валерий Балабанов, Виктор Балашов, Анатолий Балтрукевич, Александр Бельчук, Галина Богатова, Владимир Большаков, Елена Бондарева, Павел Бордунов, Леонид Бородин, Николай Бурляев, Антон Васильев, Наталья Величко, Тамара Воронина, Александр Гора, Владимир Гусев, Игорь Дьяков, Ирина Егорова, Константин Ершков, Юрий Ефремов, Георгий Жженов, Дмитрий Жуков, Владимир Заманский, Роберт Иванов, Александр Казинцев, Валерий Камшилов, Александр Камчатнов, Татьяна Карпова, Борис Карпов, Нина Карташева, Вячеслав Клыков, Вадим Кожинов, Игорь Кольченко, Сергей Королев, Владимир Крупин, Владимир Кудрявцев, Аполлон Кузьмин, Юрий Кукушкин, Станислав Куняев, Валентин Лебедев, Наталия Лебедева, Аристарх Ливанов, Николай Лисовой, Владимир Логинов, Сергей Лыкошин, Владимир Махнач, Василий Моров, Ксения Мяло, Анатолий Набатов, Наталия Нарочницкая, Александр Недоступ, Евгений Никифоров, о.Анатолий (Досаев), о.Владислав (Свешников), Владимир Осипов, Евгений Павлов, Николай Павлов, Алла Панкова, Татьяна Петрова, Андрей Печерский, Петр Проскурин, Сергей Пыхтин, Олег Рапов, Валентин Распутин, Валерий Рогов, Евгений Ряпов, Андрей Савельев, Алексей Световарский, Виктор Селиванов, Светлана Селиванова, Алексей Сенин, Григорий Серов, Валентин Сорокин, Всеволод Софинский, Юрий Спиридонов, Раиса Степанова, Александр Стрижев, Татьяна Тоболина, Виктор Тростников, Николай Филимонов, Ольга Фомичева, Анатолий Цверкун, Зураб Чавчавадзе, Игорь Шафаревич, Эльвира Шугаева.